Стоял полдень, когда Арсен Вазгенович объявил, что они почти доехали. Игорь предусмотрительно взял с собой дуэльные пистолеты, поправил свой на поясе, а другой молча протянул Шалико. Тот принял его, не раздумывая, и глубже засучил рукава.

– Изнеженные дипломаты умеют стрелять? – иронично хмыкнул бывший актер.

– Изнеженные дипломаты умеют и не такое, – без промедлений ответил тот и пустил свою лошадь галопом.

– Старайтесь не шуметь. Помните, что наш козырь – внезапность. Мы должны застать их врасплох! – наставлял пристав, пока они вплотную подходили к хижине. Он заправил полы пальто в штаны, чтобы те не мешали при беге, и сообщники последовали его примеру. Господа привязали лошадей и коня Игоря возле дерева во дворе и, крадучись, пошли за армянином.

Домик, к которому вывел их Арсен Вазгенович, смотрелся крайне невзрачно. Зимнее солнце стояло высоко в небе и слепило им глаза. Крышу, перекошенную на одну сторону, давно пора было красить. Куры и коровы паслись во дворе, кукарекая и мыча, а их корм хрустел под ногами. Георгий, чей шаг оставался тяжёлым, наступил на треснувший сучок, за что все дружно на него шикнули.

– На счёт «три» врываемся в дом, – предложил Шалико, когда они обошли хижину стороной и очутились у запасной двери. Он заметно нервничал, а дыхание участилось, как никогда. Самодовольная физиономия Айдемирова мелькала перед глазами всё отчетливее, и, чем ближе он подходил к Нино, тем сильнее его мучило желание расквитаться скорее с её обидчиком.

– Я прикрою, – поддакнул Игорь, и Шалико горячо обрадовался тому, что зять Джавашвили не стал спорить. Наверняка, муж Тины видел, как он мечтал разнести в щепки этот дом и вызволить Нино из беды… первым. Из-за кого же ещё она в неё попала?!..

Георгий и Арсен Вазгенович многозначительно переглянулись, но перечить молодежи не стали. Они встали чуть поодаль и приготовились к худшему. Нетерпеливый Шалико с ноги выломал податливую дверь.

– Помилуй Аллах, дзма! – воскликнула Ламара, отложила в сторону вышивание и впопыхах накинула на голову платок, который снимала дома при муже. – Что ты здесь делаешь?

Исхан, устроившийся в кресле напротив жены, поднялся на ноги следом. Он выпустил из рук книгу, взял вместо неё трость и нахмурился. Четверо заговорщиков в большом недоумении оглядели уютную маленькую комнатушку с потрескивавшим камином, шахматным столом в углу и скудной домашней утварью. В этом скромном любовном гнездышке не было ничего от логова злодея, удерживавшего прекрасную деву силой.

– Ты приехал меня навестить? Но почему ты один? – Сестра продолжила трещать без умолку после того, как поздоровалась с Джавашвили и Арсеном Вазгеновичем. – Почему не привез с собой родителей? А городской пристав зачем с вами?

Шалико посмотрел на даико невидящими глазами, заметил новый фасон её платья и его приятную расцветку и даже маленький прыщик на лбу, но всё равно вряд ли её расслышал. Георгий и Игорь потеряли последнюю надежду, и для всех троих стало ясно: Нино Георгиевны в этом доме нет.

– Должно быть, кучер пустил нас по ложному следу! – сквозь зубы процедил пристав и громко «вайкнул», не обращая внимания на расспросы Ламары. – Он выиграл время, но это того не стоило. Я ещё покажу ему!..

Исхан попросил, чтобы гости по-человечески объяснили ему, почему вломились в его дом без спросу. Арсен Вазгенович стал рассказывать все подробности, но Шалико не слушал его и, уронив на пол пистолет, от чего Ламара чуть не разрыдалась, рухнул на пол возле стенки.

Нино!.. Неужели это конец, и он потерял её навсегда?.. Если Айдемиров сыграет никях, это будет крах всему. Он боялся этого черного дня с тех пор, как ему исполнилось семнадцать, но теперь, когда ночной кошмар стал самой настоящей явью, он не испытывал ничего, кроме злости и… беспомощности. Ему хотелось рвать на части всё, что ни попадется под руку, бить в доме всю посуду, крушить и ломать все стены!.. Нино – его свет, его отдушина, его любимая. Он преклонялся перед ней, он обожал её теперь только сильнее: от кончиков волос до россыпи родинок на шее, которые мечтал целовать всю ночь… целовать неустанно, пока не сотрутся губы!

Она делала его лучше, она наполняла каждый его день смыслом. Как-то давно Давид, шутя, сказал, что в жизни его брата есть только две мечты: дипломатия и Нино Джавашвили. Но какой толк в одном, если нет другого?.. Он не сможет вернуться в Рим и лицемерить, и лебезить, будто ничего не случилось! Он зачерствеет душой и превратится в самую презренную свою копию: подвластную гордыне, тающую от лести, не знающую ничего, кроме притворства. Умирая, Вано доверил Нино ему, но что он сделал, чтобы выполнить последнюю волю её брата? Он обещал другу, что позаботится о ней, что не позволит ничему плохому случиться с ней, но что в итоге? Вдали от неё он переменился до неузнаваемости и довёл ситуацию до… сегодняшнего дня. Все знали, что они – половинки одного целого, и ему нестерпимо плохо без неё, как и ей без него. Они принадлежат друг другу. Он не отдаст её никому, не позволит!.. Он скорее погибнет. Как бы жестоко ни обходилась с ними судьба, как бы ни испытывала, они предназначены один другой, и никакой Айдемиров не изменит этого. Пусть даже государь-император его поддержит!..

– Нино Георгиевну выкрали? – Эхо донесло до него отклик сестры. – Но кто? Кто осмелился?!

– Молодой Айдемиров, Ламара Константиновна, – нахмурив брови, ответил Игорь и так же, как и Исхан, покосился на горе-возлюбленного. Абалаев оторвался от этого занятия, как только услышал имя друга, и заметно изменился в лице.

– Что вы говорите! – ахнула Ламара, прикрыв рот ладошкой. Майра насупился, посмотрев себе в ноги, когда она обернулась к нему и поспешно добивала: – Так вот что вы обсуждали в тот день за шахматами?! Он ещё так горячо упрашивал вас…

Все взоры обратились на Исхана, и даже Шалико, который воспринял только половину этого разговора, невольно прислушался.

– Я ничего не знаю, господа, – пылко отнекивался мужчина. – Я отказался ему помогать. Спросите у моей жены!

– Правда, отказался.

– С тех пор мы не виделись. Я думал, Айдемировы уехали вместе с моей семьей… боюсь, Джамаль Вахитаевич в большой обиде на меня и не стал бы мне говорить, где она, даже если бы я попросил.

Последний проблеск надежды померк во тьме. Несколько секунд все молчали, так и не смирившись. Георгий тяжело вздохнул и прошелся вперед по комнате. Встав напротив Шалико, он не спеша наклонился к нему.

– Поднимайся, мальчик мой. Негоже падать духом.

С каждой минутой становилось всё сложнее не падать им, но молодой Циклаури не желал расстраивать Георгия и принял его руку. Перед тем, как уйти они ещё раз извинились перед четой Абалаевых за то, что потревожили их, а те пообещали, что свяжутся с ними, как только что-то узнают. Ламара передала через Шалико горячие приветы родным, а Исхан проводил их долгим, настороженным взглядом.

***

– Они приходили ко мне, – через пару дней сказал Джамалю Исхан. – Твой кучер тот ещё пройдоха! Совсем их запутал.

Молодой Айдемиров хмыкнул, и в лучах рассветного солнца эта улыбка показалась его другу почти зловещей. Пар валил изо рта, пока Джамаль с нежностью цокал, кормил своего коня морковкой и гладил его по длинной чёрной гриве. По утрам в горах становилось действительно холодно, и двое мужчин теплее кутались в свои шубы. Дядьки и отец уже затопили в доме печь, и дым мерцал за спиной у юноши, растворяясь в воздухе. Ирсана вместе с матерью и четырнадцатилетней Дагмарой накрывали на стол.

– Ты не останешься на завтрак, милый доттаг1?

Джамаль в последний раз похлопал коня по упитанной спине и, дружественно улыбаясь, кивнул Исхану на домик. Они сняли его на время у задолжавших друзей дяди Анвара, но ни одному из Айдемировых он не принадлежал. Выследить их оказалось невозможно.

Доттаг1 не ответил и, удивляясь беспечности друга, чуть склонил голову набок. Рука, которой он упирался на трость, дрожала.

– Не делай вид, будто ничего не понимаешь, – доверительным шёпотом заговорил Абалаев. Айдемиров глубоко закатил глаза, заметив на его лице немое осуждение. – Ты знаешь, как они переживают? Мой шурин бледен как смерть. Он без сил упал у стены, когда оказалось, что её у нас нет!