– Ах, мой милый Лёлик! – отмахнулась maman, придумывавшая для мужа всё новые и новые прозвища каждый день. – Ты ведь знаешь графиню Донати! С тех пор, как она возомнила себя потомком той самой Донати, что считалась возлюбленной Лоренцо де Медичи, ей просто невозможно отказать! Будто она сама стала властительницей Флоренции…
Papa что-то пробормотал, но жена ответила ему, что «властительница Флоренции» смертельно обидится, если она не примет приглашения, да и выгодные знакомства терять не хотелось. Её сиятельство, к тому же, считалась первой в Риме сводницей, а у них единственная дочь, между прочим, на выданье!
– Разве можно думать только о себе, mon cher?! – с невинным видом заключила Мария Андреевна, поцеловала «Лёлика» в щёчку и, придерживая шлейф своего парадного одеяния с огромным жабо, стала спускаться по ступенькам вниз. – Прежде всего я пекусь о нашей fille!..
Натали в это не верила. С тех пор, как её мать, происходившая из благородного, но обедневшего рода, вышла замуж за полномочного министра на десять лет старше и приехала в Рим, её никто не мог застать дома. Лишь в то время, пока прекрасная Мадонна, как её называли знакомые-итальянцы, носила в чреве своего первого и последнего ребёнка, ей приходилось ограничивать свои прихоти и реже выезжать. Тягостное уединение и прочие неудобства, связанные с беременностью, настолько ей опротивели, что даже под смертными пытками она бы отказалась рожать повторно. Имея жену настолько светскую, граф Алексей Демидов, конечно, огорчался, но на людях держался молодцом, и поэтому местное общество считало, будто их семья – едва ли не самая образцовая во всей Италии. Натали так не обольщалась. В отличие от отца, она давно оставила попытки достучаться до maman, а материнскую ласку и тепло уже давно получала от своей няни Короллы.
Тем не менее, мечты о своей собственной крепкой семье не оставляли юную графиню, а со временем только сильнее пустили в ней корни. Когда-нибудь она обязательно выйдет замуж и избежит ошибок, сделанных матерью!.. Неужели она могла стать столь же холодной и эгоистичной?
– Ну, не скучайте, мои любимые! – напоследок Мария Андреевна поцеловала дочь в лоб и довольно искренне обняла мужа. – Я принесу вам с приема пасхальные гостинцы!
Донна Королла, не слишком-то жаловавшая свою хозяйку, проворчала ей что-то в спину, но старый граф и его дочь не стали ругать её за это. Шаркая тапочками и придерживаясь за спину, пожилая матрона поднялась наверх, а Натали и её отец с трудом подавили улыбки.
– Ну что ж, душа моя, – тяжело вздохнул граф Демидов и поправил очки на широкой переносице. – Мы с тобой снова одни?
Натали любила отца больше жизни. Он был высокий и тучный и в свои пятьдесят два года весь облысел, но в этом мире не нашлось бы мужчины милее для неё. Он знал её, как облупленную, убаюкивал, пел колыбельные, разгонял своими большими руками кошмары… и, конечно же, догадался о причине её чрезмерного румянца.
– На приёме у венского посла, – начал papa, хитро посмеиваясь, и, приобняв её за плечи, усадил рядом с собой на диване. За окном до сих пор шумели зеваки, – ты так хорошо танцевала с молодым Циклаури. Я даже видел вас в саду. Он тебе… понравился, жизнь моя?
Ей не хотелось об этом говорить, но отец умел проникать в душу и вывернуть её наизнанку. Уже через несколько секунд Наталья не знала, как остановить себя.
– Он рассказывал о Кавказе, – сказала дочь по-итальянски и выделила последнее слово, которое слышала едва ли не впервые. – Я влюбилась в одни истории о нём!
– Да, ценности у этих людей… похвальные, – справедливо рассуждал старый граф.
– И он так любит своих сестёр и брата!.. – ахнула Натали, с трудом восстанавливая дыхание. – И родителей!.. Они для него всё, papa…
– Я наслышан о нём, как об очень ответственном и перспективном юноше, – отвечал юной графине отец и радовался всё сильнее, замечая огонек в её глазах. – Пожалуй, его переведут в скором времени в Рим из Вены. Ты бы хотела, чтобы я пригласил его к нам на ужин?
Дочка вскрикнула, повиснув у него на шее, а Алексей Петрович печально улыбнулся, подумав, что не смог дать своей дочери настоящей семьи, о которой она так мечтала. Но молодой грузин… возможно, сможет это сделать.
Долгое время их отношения напоминали сказку, в которой произошёл маленький, но видимый раскол прямо на свадьбе его сестры. Натали сделалось больно, когда он переменился к ней из-за девчонки, единственное преимущество которой заключалось в том, что она… горянка!.. Ах, если бы она не знала, какое большое значение для него имела эта черта, она бы не стала так тревожиться. Но, – увы!.. Что бы она только ни отдала, чтобы быть одной из них! Но даже если горы Кавказа – не её Родина… Она никогда, никогда с этим не смирится!.. Она связывала с ним все свои мечты и чаяния… разве могла она уступить его теперь, когда их свадьба была так близка? Что такого в этой Нино, чего нет в ней? Нино Джавашвили не родилась в Европе, впитав её с молоком… кормилицы. Она не так образована и ничего не знает о светской жизни. С ней, с Натали, он ни за что не застыдится на публике, а, наоборот, загордится своей блестящей супругой! Уж, чему-чему, а этикету матушка её обучила!..
Когда юная графиня вынырнула из недр своей памяти и оглядела затуманенными глазами комнату, всё в ней, на первый взгляд, оставалось таким же. Будущий свёкор и его друг курили сигары и о чем-то спорили, а зять то и дело вставлял в их разговор какие-то ремарки. Свекровь любезничала со старшими Джавашвили и подбадривающе ей улыбалась, но Нино… Сердце Натали забилось сильнее, когда она не обнаружила младшую княжну за их спинами, а затем поняла, что и донна Королла как сквозь землю провалилась! Могло ли это быть просто совпадением?
Она должна проверить это предположение, чтобы успокоить свою совесть. В конце концов, не выкрали же няню из гостиной, полной людей! Стало быть, она сама с ней пошла… но как, почему?!
Ревность подняла в юной Демидовой голову с такой силой, что она и сама себе подивилась. Найдя благонравный предлог, она оставила салон и вышла, мучаясь от комка в горле. Не прошло и нескольких минут, как она услышала звонкие голоса рядом с лестницей, и вся побагровела, когда узнала их обладательниц, беспечно беседовавших возле стены. На коленках пожилая донна держала книгу и что-то объясняла княжне по-русски, а та лихорадочно записывала. По-русски!.. Почти никто кроме хозяев не знал, что Королла знала русский!
– Я проработала в доме русского графа всю свою жизнь, – любила говорить она тем, кому всё-таки открывала эту страшную тайну, – и вырастила его дочь. Вы думаете, я не успела его выучить?
Но что эта наглая девица сделала, чтобы расположить её няню к себе? Да что она вообще о себе возомнила?! Сначала Шалико, теперь милая Королла, которая заменила ей мать! Слёзы обиды вот-вот польются из глаз!.. Похоже, Нина Георгиевна поставила себе целью уничтожить её, забрать всё, что она любила, и сделать это своим. Но за что так жестоко?! Разве она не обходилась с ней по-дружески с той минуты, как приехала?..
– Синьора Санти, сейчас же объясните своё низкое поведение! – крикнула Натали по-итальянски и со злорадством подумала, что так хорошо княжна Джавашвили никогда на нём не заговорит. – Почему вы ушли, не спросив моего разрешения? Кто вам позволил свободно передвигаться по чужому дому без ведома вашей госпожи?
Девушка понимала, что вела себя низко, но ревность, зависть и обида так сильно душили, что перекрыли все остальные чувства. Донна Королла тотчас поднялась с места, а за ней и пресловутая соперница. Няня посмотрела на воспитанницу так, что стало ясно: мотивы её поступка распознаны с материнской чуткостью.
– Не ругайтесь на синьору Санти, ваше сиятельство, – неожиданно вступилась Нино, и глаза Натали блеснули ещё большей ненавистью. – Это я попросила донну Короллу помочь мне с итальянским. Я недавно стала изучать его, и мне понадобилось мнение носительницы.
