– Ты романтизируешь его, Нино! – то и дело гневался Игорь, когда, заходя в комнату свояченицы, замечал, как она лежала на кровати, подперев щеку рукой. – Неужели ты не видишь, как он хвастается перед тобой своей француженкой? Хорош принц!.. Подгляди как-нибудь незаметно из-за угла, и ты поймешь… он милуется с ней, только когда ты рядом.
Нино не исключала, что зять мог быть прав, но не находила в себе сил сопротивляться ненастному ветру и ещё больше себя презирала. Вот Софико… Княжна Циклаури постоянно о чём-то хлопотала и занимала каким-то важным делом свой ум. Список её увлечений с двенадцати лет насчитывал целый список длиной в императорский указ! При этом, Софико ни в кого не была влюблена и, похоже, не собиралась. Так почему… она, Нино, не могла так же? Разве обязательно растворяться в своей любви, как это случилось с милой Тиной? Нет-нет! Она обожала и даико, и её мужа, но в последнее время средняя сестра так замкнулась на своей беременности, что любой разговор сводился к желанному ребенку и тому, как Игорь обрадуется рождению сына. Разве она сама хотела стать бледной тенью своего мужа? Разве Шалико когда-то полюбил её… такой? Саломе сказала ей… знай себе цену! И она будет знать!..
Нино поднялась с кровати и, стерев с лица слезы, гордо расправила плечи. Мысленно она вернулась к голубой мечте своей юности – к живописи в Италии! – и с ненавистью взглянула на разбросанные под письменным столом альбомные листы. Спряжение французских глаголов!.. Никогда больше она к ним не вернётся. Она ненавидела французский язык с детских лет – нет смысла больше лицемерить. Она ненавидела непонятное звучание французских слов, от которых болел рот, и их орфографию, поддающуюся поистине дьявольским правилам. Вот туда им и дорога – к чёрту! Она не станет ломать себя ради того, чтобы приблизиться к эфемерному образу графини Демидовой. Она не будет ей больше завидовать. Отныне она будет только собой!
Нино Георгиевна Джавашвили не жеманная дочь императорского посла, говорящая по-русски с иностранным акцентом. Она – гордая горянка, в чьих жилах текла кровь сильных и независимых кавказцев, которые не привыкли ни на кого ровняться. Они самобытны и независимы, и она не станет предавать их память, даже ради любви! Если бы они видели её сейчас… ей бы точно пришлось краснеть за себя! Но, если Шалико ближе изнеженная Натали, так значит… так тому и быть. Она примет его выбор с честью.
– Я выучу итальянский, – подбадривала себя княжна, ощущая за спиной крылья. Ей даже показалось, что кто-то внизу заиграл чонгури, а нос защекотал запах пахлавы, – и уговорю papa отправить меня в Рим. Я буду учиться живописи, как всегда и мечтала. Сейчас он всё для меня сделает!..
Будущие перспективы вернули Нино веру в себя. Почувствовав прилив бодрости, она поклялась всему свету, что не успокоится, пока её картины не украсят какую-нибудь флорентийскую выставку и с азартом вернула учебники по французской грамматике на полку в библиотеке. Взамен она достала оттуда томик с азами итальянского языка и опустилась с ним на стул рядом с книжной полкой. Шершавые страницы поддались без труда не в пример французскому, где каждая страница превращалась для неё в пытку.
– Что ты делаешь? – с интересом спросила Тина, зайдя через пару часов в библиотеку и застав Нино там. – Тебя несколько часов ни слышно, ни видно…
– Воплощаю свою мечту, – ответила та, смеясь впервые за долгое время.
С того вечера прошло три дня, и князьям Джавашвили доложили об очередном визите Константина и Дарии. Случилось это накануне охоты в Цотнэевском лесу, и Циклаури приехали в дружественный дом, чтобы обговорить оставшиеся подробности. Нино собрала волю в кулак и вышла к гостям вместе со всеми, но, как оказалось, Шалико с родителями так и не прибыл. Зато они взяли с собой Натали!..
– Последнее время он такой молчаливый, – оправдывался перед Георгием генацвале. – Мы оставили с ним Давида и Софико, зато взяли с собой Наталью Алексеевну. Надеюсь, вы не возражаете? Хочется, чтобы и графиня провела с пользой вечер.
Если они и имели что-то против, то, конечно же, не подали виду. Дариа Давидовна подошла к Нино и по-дружески обняла, Саломея и Тина спросили её о чем-то, и между женщинами, как обычно, завязался непринужденный разговор. Графиня Демидова и её няня-итальянка стояли вместе с papa, Константином Сосоевичем и Игорем, явно, предпочитая мужское общество женскому. После картули Натали, наверняка, не захочет иметь с ней ничего общего, да и по её взгляду это видно… ну а няня… итальянка!..
Как кстати именно сейчас в дом пришла чистокровная донна?! Разве… это не знак свыше? Но сможет ли она… разговорить её? Хватит ли ей знаний для этого? Возможно, придется снова обратиться к донне Королле по-французски, но высокие цели требуют жертв, не так ли?
Да, но что Натали подумает об этом?..
– Как поживает Ламара Константиновна? – вежливо справился papa, приглашая друга к камину. Игорь опустился рядом, предложив гостю сигару, тот вежливо её принял, а графиня заняла место рядом со свёкром. – Обживается на новом месте?
– Думаю, она всегда к этому готовилась, – отшутился Константин, и они с князем чокнулись бокалами с бренди. – А носить платок ей даже нравится…
Почтенные мужи посмеялись и выкурили ещё по сигаре, а Натали поймала на себе короткий взгляд Георгия Шакроевича. Помня о картули, который его дочь танцевала с её женихом так, будто владела всеми навыками куртуазной любви, юная графиня ещё сильнее поникла головой. Конечно, старый князь встал на сторону своей fille41 и, если бы мог, наверняка свел бы её с Шалико своими руками, а его неугодную невесту выставил бы за дверь. Ну а его зять, Игорь Симонович? Пытался изо всех сил угодить ей, предлагал какую-то странную восточную сладость, именуемую чурчхелой – так и тает во рту! – накинул ей на плечи шаль и сказал что-то смешное донне Королле на ломанном французском, но всё равно смотрел с иронией: никогда тебе не быть желаннее нашей Нино!.. Неужели ты не поняла ещё в первую встречу, как она смотрела на него? Как расстроилась, увидев тебя? Неужели не вспомнила рассказы о «первой любви», которая, по его словам, осталась в прошлом? В прошлом, но для кого?..
Натали слишком много времени прожила среди итальянцев, славившихся своими интриганами и заговорами, и теперь ей везде мерещились враги. Не считая милой няни, она оказалась совсем одна в этом чужом, враждебном месте. У неё никого здесь нет!.. Но ради любимого она вытерпит и это. Она не струсит, если придётся побороться за него с коварной интриганкой, строившей из себя невинного агнца. И пусть княжна Джавашвили не думает, что одержит победу так просто! И ласковый котёнок выпускает коготки, как часто говорил её papa. Ах, как же она скучала по нему!
В канун Пасхи на улицы Рима высыпали толпы зевак. Из разных концов Италии сюда стекались тысячи паломников, мечтавших присутствовать на праздничной мессе папы. Из года в год городские жители организовывали пышные ярмарки для приезжих и особенно иностранцев, у которых всегда водились деньги. Облапошить их умели искусно, и поэтому туристы держали кошельки при себе, а также своих женщин и детей. Кто знает этих непредсказуемых итальянцев?!
Натали с интересом разглядывала разношёрстную толпу, хоть и наблюдала за похожей процессией с детских лет. Дом её отца-посла находился в нескольких кварталах от места, где обычно собирался конклав, и под их окнами проходили самые разнообразные люди. Будучи семилетней девочкой, она не единожды взбиралась на высокий стульчик и, оставляя ладошкой следы на стекле, впечатывалась в него носиком от вспыхнувших чувств. Как красиво одевались и причёсывались девушки, как статно выглядели мужчины! Неужели и она когда-нибудь будет ходить по этим улицам вместе со своим женихом? Будет участвовать в этом шествии?
– Ты снова уходишь? – раздался из спальни родителей досадливый голос отца. – Не останешься на пасхальный ужин со мной и Natalie?
