Горел уже весь холм.

Анеас поднес рог к губам, а Смотрит на Облака протянула руки двум женщинам. Они разом выдохнули.

Анеас долго и затейливо дул в рог. Потом положил руку Ирине на плечо.

– Попробуй, – весело сказал он.

А потом побежал прочь. И она побежала за ним, как будто несколько дней спала и ела вволю.

Остаток дня они неслись, как сумасшедшие. Анеас временами вливал в нее сырую энергию. Целую вечность они двигались на юг, а потом остановились на несколько мгновений. Следопыты и многие пришедшие из-за Стены обняли ее.

Ирина залилась слезами, невзирая на страх.

Смотрит на Облака прижалась к ней, так что Ирина почувствовала ее тепло и прилив силы.

– Ты молодец, милая.

Похвала не радовала Ирину. Она чувствовала себя совершенно опустошенной и даже перестала бояться. Полли, поняв, что свободна, засияла. Джоан больше не падала. Ирина поняла, что это она проиграла. А потом ей пришлось оставить раздумья и бежать.

Они снова остановились, когда пришедшие из-за Стены что-то заметили. Все собрались в кучку. Ирина с трудом соображала от усталости, но потом поняла, что они побросали поклажу, готовясь к бою, а теперь подбирали ее.

– Он не может за нами гнаться, – сказала Смотрит на Облака.

– Я его даже найти не могу, – отозвался Анеас. – Бежим дальше.

Несколько часов спустя, когда уже начало темнеть, они подошли к очередной реке и огромной плотине, такой старой, что глина намертво слепила притащенные бобрами бревна.

– Гигантский бобер. – Повстанец ткнул пальцем куда-то вверх по течению. – Красивые твари, но людям не друзья.

Анеас поглядел на плотину, потом на реку.

– Придется, – сказала Смотрит на Облака.

– Переправляемся, – велел Анеас.

Маленький отряд приблизился к берегу. Запруда над плотиной оказалась огромной, она тянулась примерно на три четверти лиги. Посередине торчала бобровая хатка, больше похожая на замок из бревен. На крыше росла зеленая трава, как в небольшом садике.

По одному они перебегали реку. Плотина наверху сильно сужалась. Ланторн опасался нападения, и повстанец, который наложил стрелу на тетиву, тоже. Но Минган первым переправился на другой берег и помахал рукой.

А потом вода в озерце как будто зашевелилась. Что-то всплывало.

Ирина поняла, что осталась на этом берегу последней, не считая Анеаса. Смотрит на Облака уже колдовала, стоя на другой стороне, в сорока шагах от нее. Пальцы шаманки светились магическим огнем.

– Иди, – велел Анеас. – Мне нужно поговорить с хозяином этого места.

Ирина не стала ждать или выдумывать остроумный ответ. Мыслей у нее в голове не осталось. Она почти не спала уже шестой день, колени дрожали от усталости, и сила, которой с ней делились, помогала все меньше.

Ирина сделала десяток шагов и упала в воду. Она всплыла. Но на ней оставалась только рваная рубашка, уцепиться за плотину не получалось, и сил держаться на поверхности не хватало. Ирина забила ногами, но тут сильные руки подхватили ее и вытащили из воды.

Она поняла, что смеется.

– Оставайся лучше на плотине, – велел Анеас.

– Как скажешь, – выговорила она.

Ирина рухнула, хватая ртом воздух. Хозяйка запруды выскочила из воды рядом с плотиной. Она стояла на илистом дне, демонстрируя зубы длиной с мужскую руку, и что-то стрекотала. Анеас раскинул руки, как будто обращался к совету пришедших из-за Стены, и застрекотал в ответ.

Ирина лежала на спине и любовалась пушистым плотным мехом гигантской бобрихи. Размерами та не уступала рхуку. Глаза у нее были очень красивые, желтые, глубокие. Широкий хвост колотил по воде с громоподобным звуком, отдававшимся в холмах эхом.

Анеас снова застрекотал.

– Вставай и уходи, – велел он потом. – Пожалуйста.

Ирине хотелось лежать и смотреть бобрихе в глаза, но она тяжело поднялась и заковыляла прочь.

Оглянулась на Анеаса.

– Это Черная река, – сказал Льюин. – Брода нет на двадцать лиг во все стороны.

– Благослови Господь это создание, – произнесла Тессен. – Она его слушает. Она злится, но ведь по делу.

– И он это понимает, – одобрительно заметил Льюин.

Бобриха еще дважды сткунула хвостом по воде, но уже не так злобно. Капли разлетались во все стороны. Ее услышали другие бобры, а солнце уже садилось.

А потом она вдруг нырнула, и Анеас сразу обмяк. Он постоял мгновение на фоне заходящего солнца, повернулся и потрусил по плотине, как будто каждый шаг причинял ему боль.

– Идите! – крикнул он.

Пока он одолевал последние ярды, два бобра ударили в середину плотины.

Ирина подняла тяжелую голову.

После третьего удара старая глина потрескалась, и река полилась в пролом.

– Лучше бы старухе Моган выполнить все, что я наобещал, – сказал Анеас. – Пойдемте, еще миля осталась.

Когда они легли, уже стемнело. Ирина устроилась между Ланторном и Смотрит на Облака. Последним, что она увидела, оказался Анеас, раскуривавший трубку. Они с Льюином остались нести стражу.

Смотрит на Облака обхватила ее длинными руками и прижалась сзади. Ирина сразу заснула. Тьма в голове ее не тревожила.

Прошло еще два дня. Они спали на земле, зажигая маленькие костерки, и шли как могли быстро, иногда бежали то в одну, то в другую сторону, порой даже назад, чтобы не потерять Орли и не дать себя обогнать. Горы уступили место пологим холмам и болотистым равнинам. На западе поблескивало Внутреннее море, а на севере виднелась Великая река. Черная река всегда оставалась по левую руку, пока они петляли по узким тропинкам, ведущим на северо-запад.

На второй день они потеряли все следы, даже герметические.

– Он идет на север, – сказала Тессен. Смотрит на Облака согласилась. Но все вели себя тише, а вечером Анеас велел не разводить огня.

Анеас начал подумывать, что Туркос сбился с пути или что его сообщения не попали к адресатам. Он так устал, что любой выбор казался ему неподходящим. Дважды, обходя болота, полные черной грязи и заросшие ольхой, он подумывал повернуть назад. Признать, что проиграл. Он ничего не должен своему брату.

Так он себе говорил.

На третий день они вышли к высокому холму, у подножия которого ярился горный ручей.

– Строевой ручей, – довольно кивнул Льюин. – Или Малый строевой.

Пришедшие из-за Стены сбросили с плеч поклажу, кто-то зажег трубку, передал ее по кругу. Минган опустился на одно колено и долго изучал долину.

– Нужно идти на север.

Все попадали на землю. Заплечные мешки даже не снимали. Ирина свой сняла, положила рядом с Мингановым и пошла, растирая бедра. Наверное, так ощущается старость. В августовском солнце долина показалась ей прекрасной. Из куста вылетела колибри, зависла над розой.

– Тут жили люди, – заметила Ирина.

Увидев розовый куст, она поняла, что смотрит на бывший хутор. Различила остатки фундамента, яблоню, гнущуюся под весом недозрелых плодов. Двое пришедших из-за Стены и Синтия собирали зеленые яблоки.

Анеас поднял голову, и Ирине показалось, что он заснул, сидя на земле.

– Да. Несколько поколений назад. Лет двести, может быть.

– А что случилось потом?

Он просто посмотрел на нее, затем отвернулся и снял с пояса топорик. Со стороны обуха была приделана небольшая трубка. В шкатулке из черепахового панциря осталась только табачная крошка. Анеас постучал по донышку, собирая крупинки, и тщательно набил трубку.

– Война, – ответил он, не глядя на Ирину. – Мои предки. Твои. Предки Орли. Матушка рассказывала, что Дикие постепенно отвоевывали Альбу у людей. Я не знаю, не боремся ли мы сами с собой.

– Ты можешь отпустить Орли.

– Да, мне стоило это сделать. Табак закончился. Ненавижу проигрывать.

– И я, – согласилась Ирина. – Но Орли меня не удержал, и за это я благодарна.

– В лучшем случае ничья, – улыбнулся Анеас.

Ирина подумала о черном яйце в голове и захотела себя пожалеть, но вместо этого упрямо встряхнула волосами.