Смотрит на Облака лежала рядом с ним.

– Она жива. Я ее чувствую. У нее в голове что-то дурное.

– Господи, – простонал Анеас.

И ощутил всплеск силы где-то на севере. Выскочив из-под одеяла, он мгновенно замерз.

Светили звезды.

– Я чувствую, – сказала Смотрит на Облака.

Анеас подошел к пригорку, с которого осматривал северные земли под собой. В темноте он наступил на чью-то чашку и сломал какую-то ветку. Треск показался очень громким, но враг был далеко.

Смотрит на Облака тоже выбралась из-под одеяла и подошла к нему.

– Вот он, – сказал Анеас. – Черт возьми. Копим силу.

– Он тратит очень много.

– Наверное, ищет нас, – мрачно усмехнулся Анеас. – А может, и пропавших рхуков.

Смотрит на Облака долго вглядывалась в эфир.

– Он хочет сломать ее разум. Сделать ее рогатой тварью. С этим я справлюсь.

Три дня она была пленницей. Рабыней. Ее никто не насиловал, но в остальном относились к ней как к вещи. Походя били, заставляли таскать тяжести, распоряжались ею.

Сначала она думала, что Орли ее защитит, но он не собирался делать ничего подобного. Когда кто-то ее ударил, а Орли только улыбнулся, рогатые твари осмелели.

Ногу он ей вылечил, но образовался длинный черный шрам, похожий на татуировку. Она боялась, что в ней осталась чужая магия. Еще сильнее она испугалась, когда увидела одного из рогатых голым: черные шрамы покрывали все тело.

И Орли вложил что-то ей в голову.

Ирина покрылась синяками. Их было не так много, но она боялась… всего. И нечто в голове ее мучило.

Ночью, в лагере, он вламывался в ее разум. К этому ее готовили: герметическими силами она не владела, но принцессу империи учили защищаться от всего. Она выстроила вокруг себя высокие стены из белого мрамора. Он покрыл их кровью и слизью, он жег их огнем и гнал на них отвратительных тварей, оставлявших следы кислоты, но все же стены выдержали. Черное яйцо в голове было как предатель в замке. Но она окружила стенами и его, закрыла яйцо другими мыслями.

Во второй раз он послал на белые стены темные, обольстительные эманации, неожиданно приятные. Она чуть не сдалась, но все же устояла.

Наконец, она научилась строить стены так же быстро, как он нападал на них, и даже быстрее. Утром она боялась уже меньше. Ирина не могла объяснить этого даже самой себе, но победа внутри собственного разума помогала. Но, чтобы сопротивляться, она должна была бодрствовать. С каждой ночью она становилась все слабее.

Она обнаружила, что спит на ходу. Рогатые пинали ее, чтобы она проснулась, и били палками по ногам. Заплечного мешка и легких туфель при ней больше не было. Все тело болело.

Но она продолжала думать. Она даже предположила, что могла бы заключить с Орли союз или сделать вид, что сдается. Но она не могла представить, что покорится ему. Запах и вросшая в тело броня вызывали у нее отвращение. Ни с кем она не могла вступить в переговоры. Никому не могла предложить ничего ценного.

Были и другие пленники. Банда, видимо, напала на селение где-то на востоке, рядом с Тикондагой. Они вели за собой несколько детей и женщин, которые делали всю работу в лагере. Если кто-то злил рогатых, его били. На третий день одну из женщин обезглавили. Тело бросили в лагере на съедение мухам. Рогатая тварь воткнула в труп маленький нож, как будто заставляя его встать. Мертвая женщина не двинулась, рогатый плюнул на нее и поднялся. Понюхал воздух и подошел к костру.

Три дня унижений и убийство женщины заставили Ирину действовать. Она решила, что должна бежать, пусть даже ее убьют при этом. Она знала, как лишить жизни саму себя. Нож в теле убитой станет ей спасением. Ирина быстро – насколько позволяли распухшие ноги и черные синяки на руках – подошла к трупу и дернула нож. Он застрял в кости – вероятно, поэтому тварь его и бросила. Ирина раскачивала нож в ране, ожидая, что ее заметят, осторожно дергала его, стараясь не сломать клинок. К костру она оказалась спиной и могла только представлять, что на нее все смотрят. Что ей грозит смерть или что похуже.

В лесу заревел рхук. За Орли шли самые разные существа. Боглины, рхуки, несколько десятков ирков, рогатые люди.

Женщины смотрели на нее. У двух глаза были равнодушные, а другие две перешептывались между собой.

Нож подался. Он сдвинулся, может, на ноготь, но этот ноготь обещал ей все. Никакого плана Ирина не придумала, но решимости ей хватало.

Она заставила себя не оглядываться. Она раскачивала нож туда-сюда и думала об олененке. Ланторн теперь казался ей героем.

Она велела себе собраться, и нож выскочил из мертвого тела, как из ножен. Чистота ее больше не волновала. Она сунула клинок, липкий от чужой крови, за подвязку, которой три дня назад перетянула ногу. Нож показался ей теплым. С его помощью она сможет убить себя за три-четыре удара сердца. От этой мысли ей стало легче.

Две женщины, которые шептались, внимательно смотрели на нее.

Она заснула, как только села. Остальные пленники собирали дрова. Проснулась она от боли – Орли стоял над ней с палкой.

– За работу, жена. Женщины созданы для работы.

Она вскрикнула от боли в боку. А потом вспомнила про нож. Сорочка – ее единственная и очень грязная сорочка – задралась во сне. Прикрывала ли она подвязку?

– Через три дня, – он облизнул губы, – я найду для своей жены другое занятие. – Он усмехнулся. – Моя императрица.

Глаза у него были спокойные, человеческие.

– Ты годишься в жены Орли из Тикондаги. Но ты должна принадлежать мне полностью. Я не стану делить тебя даже со своим хозяином, хотя он этого хочет. На самом деле он и в моей голове. – На этот раз смех вышел безумным.

Орли развернулся, не издавая ни звука, и ушел, мягко ступая по глине.

Нож был на месте.

Вечером, когда они возились с едой, одна из женщин наклонилась к ней.

– Ты убежишь?

Ирина поджала губы. Улыбаться ей не хотелось.

– Возьми меня.

– Нас поймают, – осторожно сказала Ирина.

Женщина безразлично пожала плечами.

Ирина уже продумала план, абсурдный и отчаянный, но нож придавал ей смелости. Она могла победить, умерев, и она знала, что ждет ее впереди. Ничего хорошего.

Орли пошел на приступ довольно поздно, когда она уже спала. Но это был четвертый раз, а училась она быстро. Она лежала молча, пропуская его все дальше, собирая силы, выжидая.

Все или ничего.

Она представляла, как тьма захватывает ее белую крепость. Прикидывала, кем станет… наверное, он изменит ее плоть, как сделал со своими рогатыми воинами.

Она подумала о баске, о Смотрит на Облака, и образ подменыша вдруг явился ей.

Шаманка поцеловал Ирину в губы. «Мы идем за тобой», – сказала она. И тут Ирину затопила неведомая сила, похожая на юную любовь, чистый гнев, незамутненную радость, тщательно выпестованную злость. У нее не было слов, чтобы описать эту силу, но она пришла вместе со словами и поцелуем. Ирина глубоко вздохнула и обрушилась на тьму.

Она укрепила внутренние стены, окружавшие тьму, а потом напала. Новые союзники отбросили слизней Орли далеко от цитадели, изгнали его черную кровь и грязь. Его чары казались потертыми и примитивными, походили на болезнь и гниль, которых боятся – а иногда и любят – дети. Она с трудом сдержалась, чтобы не уничтожить их и не спровоцировать новую атаку. Но в предыдущие ночи он нападал только по одному разу.

Дул прохладный ветерок. Ирина ощущала тепло чужих тел с двух сторон. Звезды светились в вышине, холодные и безразличные. Она мысленно потянулась к ним и вдруг как будто провалилась. Она вздрогнула. Она испугала сама себя. Она лежала, дрожа, пытаясь понять, что с ней случилось.

Она призвала облик Смотрит на Облака. Закрыла глаза, сжала веки.

И…

Я бегу. Помоги. Я…

Она не смогла удержать образ.

Затихла. Открыла глаза, чтобы посмотреть на звезды.

Звезды пропали.

Мгновение она задыхалась от смертельного ужаса. А потом холодный вышколенный разум подсказал ей, что просто облака набежали на луну и звезды. Повернув голову, она разглядела несколько штук.