Даже если Ирину удивило, как тяжело работает младший Мурьен – его голая грудь блестела от пота, – она этого не показала.

Палатки быстро выросли на маленькой поляне у озера. В длинной канаве запалили три костра. По краям ее установили рогатины, на которые уложили длинный шест. Над огнем повесили на цепочках котлы с водой из реки.

Ирина никогда не видела ничего подобного. Как будто из сосновых игл под ногами вдруг поднялся дом.

Анеас застыл с охапкой сосновых веток в руках.

– Это все не так легко устроить, – заметил он. – Обычно мы просто спим на земле.

– Но?

– Мы думаем, что пойдет дождь. Ливень. И нам нужно принять некоторые меры.

– Дай мне, пожалуйста, топорик.

– Только осторожнее, – ухмыльнулся он.

– Он острый, – закончила она фразу на архаике.

Он улыбнулся и ушел, а она принялась рубить с сосен мягкие ветки бритвенно-острым топориком. Незнакомый пришедший из-за Стены выскочил откуда-то и вырвал у нее топор. Он злился и кричал. Ирина заставила себя выпрямиться.

Смотрит на Облака вышла из-за дерева и взяла воина за плечо. Тот сплюнул.

– Ты берешь слишком много веток, – объяснила шаманка. – Так дерево умрет.

– Деревьев много, – нахмурилась Ирина. – А это совсем маленькое.

– А может, оно не моложе тех, огромных, – возразила Смотрит на Облака. – И про людей можно так сказать. Их много. Кто заметит смерть одного? Тебя, например? – Но шаманка улыбалась. Она протянула топорик Ирине обратно, рукоятью вперед. – Руби по несколько веток с каждого дерева. Уходи подальше.

Ирина вздохнула, борясь с желанием устроить скандал, и подчинилась.

Палатки устлали мягкими ветками. Всю поклажу спрятали под крышу. Ирина смотрела на это в ужасе.

Анеас поднял ее заплечный мешок.

– У тебя будет место шириной с этот мешок, – довольно сказал он. – Ты спишь между мной и Ланторном. Когда мы начнем тебе доверять, ты сможешь сама выбирать место для сна.

При мысли о прикосновении к Ланторну Ирина застыла. Перед ее взором возник олененок и его кишки.

– Только не он. Пожалуйста.

Анеас задумался на мгновение.

– Ладно.

Он крикнул что-то, и шаманка присвистнула, как птица, и подпрыгнула, как ягненок на лугу.

– С другой стороны будет спать баска. Она очень рада.

Ирина покраснела. Анеас улыбнулся, и она поняла, что он встревожен.

– Ты нравишься Смотрит на Облака. – Его тон предполагал несколько толкований.

Она размышляла, что он имел в виду, когда ее попросили последить за котлом, чем она и занялась. Мужчины вокруг шили, а женщины точили мечи. Двое незнакомых людей спросили, можно ли растопить на ее костре смолу.

– Это не мой костер, – рассмеялась она.

Это поставило их в тупик.

– Эй, Мот, – заорала по-альбански Лебедь, окситанская девушка, расхаживавшая в одной сорочке, крупному мускулистому мужчине, который мог оказаться рыцарем с тем же успехом, что и следопытом.

Он подошел и изобразил поклон. Он щеголял в набедренной повязке, а в волосы воткнул цветок.

– Женщины купаются, – сказала Лебедь. – Присмотри за ее котлом.

– Бертран де ла Мот, – представился мужчина и еще раз поклонился.

Ирина подумала, что никогда не видела своих ровесников почти раздетыми, и покраснела.

– Я с удовольствием помогу вам.

– Смотри, чтобы он руки к сиськам не потянул, – велела Лебедь. – Твоя принцессность его не интересует, поверь.

– Вы на меня наговариваете, госпожа, – возразил де ла Мот.

– Идешь? – спросила Лебедь у Ирины.

Она показывала дорогу. К ним присоединилась Тессен, женщина-ирк, и Синтия, тоже в одной рубашке. Пройдя через лес – тропинок тут не было, – они вышли на пляж, закрытый от лагеря пригорком.

Синтия и Лебедь скинули рубашки и бросились в воду.

Тессен оказалась стеснительной. Она отошла подальше и разделась за деревьями. Ирине очень хотелось последовать ее примеру, смыть пот и гадкую жирную сажу с рук и почему-то с глаз. Она сняла льняной киртл, сорочку, которая оказалась вовсе не такой грязной, как она думала, и повязку с груди. Аккуратно сложила одежду и подошла к озеру.

Вода была ледяная. Ирина вскрикнула, едва коснувшись ее ногой. Руками она прикрывала грудь.

Лебедь плавала в нескольких шагах от нее.

– Залезай, тут хорошо, – рассмеялась она, но Ирина видела, что губы у нее уже посинели. – На самом деле не очень.

Окситанка встала на мелком месте и начала мыться. Тессен заплыла далеко в озеро. Там виднелась еще одна голова.

– А, сегодня наша баска женщина, – сказала Синтия. – Ирина, тебе нужно мыло?

– Христос Вседержитель! – Ирина заставила себя залезть в воду. – Она что, меняет пол?

– Постоянно. Господи, как холодно!

– Это озеро называют Холодным, – заметила Лебедь. – Не просто же так.

Обе старались вести себя дружелюбно.

Смотрит на Облака плыла к берегу, сильно загребая. На мелководье она встала. Даже в вечернем свете стало понятно, что она женщина, хотя и очень худая, плоскогрудая, с крепкими руками и твердым плоским животом. Татуировки спиралью покрывали руки, над коленями синели татуированные браслеты, а лоно окружала полоса рун.

Баска увидела, что Ирина на нее смотрит, и рассмеялась. Ирина покраснела, хотя стояла в ледяной воде по горло. Пришедшая из-за Стены продолжала смеяться, и Ирина, вспомнив детские игры, зачерпнула ладонью воды и плеснула в нее. Через мгновение все четверо уже поливали друг друга ледяной водой и визжали, как девчонки.

Холодная вода почему-то не бодрила. Лебедь поделилась с Ириной мылом, и Ирина вымылась под присмотром баски. Особенно тщательно она мыла лицо, шею и волосы. Шаманка подошла, обняла ее за талию и притянула к себе, так что Ирина застыла. Но Смотрит на Облака всего лишь понюхала ее.

– Хорошо, – решила она и отпустила покрасневшую Ирину.

Небо оставалось ясным. Женщины и баска обтерлись собственными рубашками, промокнули ими же волосы и надели их снова. Синтия свою постирала.

– Honi soit qui mal у pense, – заявила она, натягивая мокрую и прозрачную рубашку.

– Она хочет ла Мота, – перевела Лебедь.

Синтия только пожала плечами.

– А мне больше нравится Ланторн, – засмеялась Лебедь. – Но не похоже, чтобы ему нравилась я или вообще кто-то, кроме его лука. И я не стану ходить в мокром, чтобы проверить, на что он готов полюбоваться.

– Может, я просто хотела одеться в чистое?

Ирина боялась показаться перед мужчинами полуодетой, и от женских разговоров ей становилось дурно, но в лагере на них никто даже не посмотрел. Большинство мужчин уже выкупались сами и теперь сидели на бревнах, расчесывая друг другу волосы роговыми гребнями.

– Мы не привыкли купаться каждый день, – сказал Анеас. Он сидел на камне, тоже в одной рубашке. – Но здесь безопасно, и мы выставили стражу. Сегодня охотиться не придется, нам повезло. Садись, я помогу тебе причесаться.

Ирина присела на обомшелое бревно и выяснила, что оно очень приятное на ощупь. Она улыбнулась и попробовала немного пококетничать – она видела, как это делают служанки.

– Да, у меня волосы совсем перепутались, – сказала она с улыбкой, которую сама считала дерзкой.

– Да, – согласился Анеас, отвернулся и заговорил с Минганом на другом языке, как будто ее тут и вовсе не было.

К ней подсел ирк по имени Льюин. Волосы он уже заплел в косицы и теперь высек огонь, раскурил трубку и затянулся.

– Сдается мне, нам надо поторопиться, – заявил он.

Анеас сидел за ней. Принцесса смутилась. Когда Льюин говорил, ей казалось, что обращаются прямо к ней. Но все же ответил Анеас Мурьен.

– Понимаю, – сказал он, явно не соглашаясь. Гребнем он безжалостно драл ей волосы.

– Так они скоро дойдут до наших поселений и южных сэссагских деревень. Тикондага больше не выставляет патрули, которые могли бы их остановить. – Ирк протянул трубку – Анеасу, не ей, – и Анеас тоже затянулся.

– Без вас у меня не хватит солдат, чтобы сразиться с врагом.