Литмир - Электронная Библиотека

Клим удивился:

«Ну ладно, на холостяцкую вечеринку тебя не пустят, но на свадьбу-то разрешат пойти?»

«Какая свадьба?» — не понял Петрунин.

«Сейчас мы тебе выпишем увольнительную. — Сорокин подошел к газетному киоску и купил открытку с изображением на ней двух обручальных колец. — У вас на работе есть холостые или незамужние члены коллектива?»

Выяснилось, что есть. Сорокин тут же заполнил четким чертежным шрифтом приглашение на «торжество по случаю бракосочетания Сергея и Веры».

«Адрес укажем подальше, в новом микрорайоне с непроторенными автобусными маршрутами. Скажешь, грязища там по колено, а таксисты не хотят везти: обратно порожняком надо ехать. Ты же сам говорил, что жена никуда не ходит, не любит ходить. Вот тут ты сразу двух зайцев убьешь. Тогда уж точно не поедет — это во-первых, а во-вторых, посидим капитально. Потом скажешь — выбраться не смог на большую землю».

Все прошло гладко, в строгом соответствии со сценарием Сорокина. Петрунину понравилось, и он еще несколько раз выписывал себе увольнительную на свадебных открытках. Но месяц назад отработанный до мелочей вариант дал сбой, причем по его вине. Днем позвонил Сорокин, намечалась пирушка.

«Ты знаешь, Нинуля, — протягивая приглашение, пожаловался Виталий Николаевич, — эти свадьбы мне начинают надоедать. Да и расходы на подарки. А не идти нельзя. Кровная обида будет».

«Позволь, — жена подозрительно вскинула брови. — Вера и Сергей? Да ведь ты уже был на этой свадьбе. Месяца три назад. Я и адрес запомнила».

Угораздило же! Надо срочно искать выход.

«Понимаешь, я и говорить-то тебе не хотел. Не повезло Сереге. Первая жена через месяц ушла от него».

«И он так быстро оправился от удара?»

«Молодежь сейчас вся такая, долго не печалится», — заверил Виталий Николаевич.

«А он что, специально выбрал девушку с таким же именем, как у первой жены?» — невинно осведомилась Нина Сергеевна.

«Наверное, просто совпадение, — после некоторого раздумья сказал Петрунин. — А может, просто захотел, чтобы напоминала. Хотя, — спохватился муж, — чего напоминать-то, если ушла».

И тут жена сделала ход конем.

«Хорошо, — решила она. — Пойдем».

Его как током ударило.

«Ты тоже?» — тихо удивился Петрунин.

«Почему бы и нет? Ведь здесь написано «Приглашаем Вас с супругой». Я пошла собираться».

«Да, да, конечно», — от волнения согласился муж.

Но тут же пришлось признаться во всем, и с тех пор он прочно — может и навсегда — вышел из доверия. Однако сегодня он идет к Зарецкому: это не пирушка, а серьезный разговор. Но Нина Сергеевна на высоких тонах все пилит и пилит его.

Наконец он прибегает к последнему средству.

«В искусстве средних веков гнев аллегорически изображался в виде женской фигуры с петухом за пазухой и розгами в руке».

Она на секунду затихает, украдкой бросает взгляд в зеркало и, не обнаружив никаких «аллегорических» признаков, кричит ему в открытую дверь:

«Тебе придется выбирать между мною и ею!»

«Ею — это кем?» — спрашивает он уже с лестницы

«Филамизматикой твоей...»

«Я выбираю ее», — негромко, но внятно объявляет он и в ярости вылетает на улицу.

Проще, чем всем, было выбраться к Зарецкому Игорю Павловичу Мезенцеву. У него, старого холостяка, в избытке имелось той самой свободы, о которой мечтал Петрунин и давно забыл Барабанов.

Коллекционированием монет Мезенцев увлекался еще в студенческие годы. После окончания гидротехнического факультета ему предложили выбор: Голодная степь или должность инженера в проектном институте. Променять городскую квартиру на неустроенный быт целинника? Нет уж! Хоть там и была перспектива роста, но это еще бабушка надвое сказала. Журавль-то в небе, а синица вот она, здесь, в руках. Правда, Санька Никонов, однокашник, поехал осваивать степь, а сейчас работает директором того самого института, в котором трудится Игорь Павлович. А он достиг потолка — главный инженер проекта — ГИП. Грамотен, добросовестно служит, на хорошем счету у начальства. Всё вроде бы в порядке, но ГИП — тоже руководитель. Пусть мини-коллектива — но решения принимать хоть иногда, да надо. А характер у него не таков.

Игорь Павлович собирался неторопливо: погладил рубашку, галстук, аккуратно повесил их на спинку стула. В квартире поддерживался идеальный порядок, все блестело благодаря его стараниям. В юности он не любил заниматься хозяйством и научился уклоняться даже от тех небольших поручений по дому, которые изредка давала ему мать. После смерти матери он несколько недель не убирал в квартире, потом все-таки навел порядок, и большая квартира засияла. Мезенцев постепенно привык к домашним заботам. Одиночество не тяготило его. Правда, лет пять назад он начал встречаться с Верой Алексеевной — врачом-косметологом, ходил с ней в театр, кафе и однажды вечером пригласил ее домой. Женюсь, подумал он на следующий день, обязательно женюсь. Но в этот день не решился сделать предложение, а потом и в голову ему не приходила подобная мысль.

Из рукописи профессора Зарецкого А. В.

...Стало темнеть, но когда Порфирий вошел, чтобы зажечь свечи, граф махнул на него рукой, и старый слуга, тяжело переставляя опухшие от ревматизма ноги, удалился, неодобрительно покачивая головой.

Уже третий день граф никого не принимал, почти не прикасался к еде. Целыми днями он просиживал в кабинете, перебирая бархатные кляссеры своей знаменитой коллекции, а по вечерам уезжал к морю и оставался там до глубокой ночи. У него ничего не болело, но он отчетливо сознавал, что эти дни — последние в его жизни. Страха не было, скорее любопытство. Грехи замаливать — поздно. Да и какой смысл, если в суетной жизни он редко вспоминал о всевышнем? Граф раскрыл кляссер, осторожно взял монету, поднес ее к плохо видящим глазам. Уголки губ тронуло слабое подобие улыбки — эта монета обладала волшебным свойством приводить его в хорошее расположение духа. Тускло поблескивающий в сумерках медальный профиль Константина Павловича был величествен и загадочен. Он подышал на монету, протер бархаткой, аккуратно положил на место, затем дернул за шнур звонка.

— Вели заложить карету, — приказал он возникшему в дверях Порфирию.

— Слушаю-с, ваше сиятельство.

Прошло уже более часа с тех пор, как старый граф приехал сюда, отпустил карету и остался в этот поздний осенний вечер на безлюдном приморском бульваре. Последнее время он все чаще ощущал глубокую потребность побыть наедине со стихией, которая заворожила его еще в детстве, когда он впервые увидел зеленые волны.

Море штормило. Холодный, пронизывающий ветер гнал по бульвару пожухлые листья. Зябко кутаясь в потертую шубу, граф неотрывно смотрел на фантастические, похожие на крылья сказочного дракона волны, монотонно разбивающиеся о берег. Три года назад он вышел в отставку и приехал сюда доживать свой век. Он успел полюбить этот город, его живописные широкие улицы. Любимым местом стал бульвар с неумолкающим гомоном порта. Здесь на рейде бросали якоря корабли со всех концов света. Здесь широкая лестница спускалась к морю и словно не обрывалась у воды, а шла прямо в царство Нептуна.

Здесь многое напоминало Марсель, где он прожил восемнадцать лет: улицу Ла-Канбьер, изумительную набережную Корниш, Старую гавань, церковь Сен-Виктор. Старый граф горько усмехнулся: вот как давно не был он дома — даже родные места напоминают ему Францию.

«В чем преимущество прошлого перед настоящим и будущим? — думал он. — В том, что из прошлого можно выбрать то, что тебе нравится».

...Со звонким криком сорвался и низринулся с крутого склона выводок красных куропаток с нежно-белым подбоем крыльев. Сеттер Нерон неподвижно, как изваяние, горящими глазами следил за птицами. Граф плавно спустил курок, грохнул выстрел, за ним другой. Птица перевернулась в воздухе и упала вниз, в каменистую осыпь. Скользя и обрываясь на крутизне, Нерон кинулся к ней и жадно схватил добычу. Но в ту же минуту раздался еще выстрел, и рядом упала вторая куропатка. Сеттер бросился к ней. Граф быстро перезарядил ружье и подождал: не запоздала ли какая-нибудь неосторожная молодая птичка. Через минуту он окликнул собаку, а та никак не могла решить, какую из убитых птиц нести раньше. И вот, со звонким тиликаньем и взмахами коротких крыльев сорвалась еще одна куропатка и тут же свернулась от меткого выстрела, разбросала по воздуху перышки.

3
{"b":"815452","o":1}