Дуо на диване достало карты с матовой обложкой из тумбочки за диваном, которую я изначально не заметил, и начали что-то негромко обсуждать. Лишь Гвала и То не могли найти себе место, застыв перед нами словно истуканы и, видимо, ожидая команды. Леший же вошел первым и стоял чуть впереди меня, но за спинами кенийцев. Он рубящим движением ладони отмахнулся от мошки у своей шеи и терпеливо произнес:

— Нам еще в столицу возвращаться, хорошо бы не в сумерках.

— Сейчас-сейчас, вы проходите, не стойте на пороге, — любезно пригласил нас внутрь караванщик в песочной одежде, — Гвала, То, можете идти. Поройтесь там в шкафу, я подарок оставил, тот, что из города привез. Можете чуть позже и гостей наших угостить. Ясно?

Ответом ему стало два голоса:

— Да, шеф, — ответил Гвала и взяв узорчатую шапку со стола, развернулся.

— Окей, шеф, — поддакнул То.

Наши провожатые молча протиснулись между нами и покинули холл. Я повернулся спиной к центру зала, пропуская их, и через мгновенье после того, как двое покинули здание, бесшумно защелкнул замок на двери.

Леший же в этот момент снова начал представляться:

— Старшина Лесников и старший капрал Святов.

— Тайво, лидер этого каравана, — ответил ему мужчина со шрамом и обратился к одному из своих людей на диване. — Абрафо, сходи наверх за кофе, а то у нас в баре только растворимый.

Африканец отдал карты своему компаньону и по указанию начальника неспешно пошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Так как меня с Лешим садиться не пригласили, мы остались стоять перед двумя джентльменами, сидящими на ковре за столом.

— Откуда, говорите, направляетесь? — поинтересовался Тайво.

— Мы и не говорили, — сдержанно поправил его Игнат. — Забуксовали на грунтовке, грузовик никак сдвинуть не можем. Вот и направились в ближайший населенный пункт, хотели попросить буксир.

— Беда, но случается, — с горящими глазами произнес караванщик. — Не все пути были предначертаны в видимом мире. Нужно лишь совершать дела во благо, и тогда можно достичь единения. Наши мысли и воля взаимодействуют друг с другом, формируя судьбу. Понимаете?

— Не особо, — задумчиво ответил Леший, — Я осторожно отношусь к вере.

— Ничего страшного, — подметил с ухмылкой африканец. И обратился к своему подчиненному на диване: — Тафари, что-то Абра долго нет, глянь что к чему. Пусть под кроватью посмотрит, может банка туда закатилась.

Мужчина в ответ кивнул и быстрым шагом направился наверх. Бармен все также протирал стакан, даже не смотря в нашу сторону, а двое игроков в бильярд пытались попасть в лунку, что у них получалось с трудом. Кроме того, на столе по неясной для меня причине были только полосатые шары.

— Так вот, — продолжил главный караванщик, — мы все ходим по Земле словно по рынку, и если один не видит незримого, то не значит, что его нет. Вам сегодня было уготовано прийти сюда, даже если вы в это не верите. Жизнь не является неповторимой, нужно лишь осознать энергию и накопленную мудрость, и начать работать с ней, словно с пластилином, формирующем реальность. Каждая новая прогулка по рынку не столько приносит свежий опыт, сколько накапливает и дополняет старый. Интересно?

— А в зримом мире вы откуда едете? — поинтересовался я.

— Важно не то, откуда мы едем, а то, что встречается нам на пути, — поправил меня мужчина. — Иногда достойным можно обратиться к духу, получить ответы или попросить. Но те, кто не слышат — не обречены. Всегда можно прокладывать свой путь словно верблюды по пескам, достигнуть невозможного и возродить заветы предков.

Старик в белом, приютившийся рядом с Тайво, едва слышно произнес что-то губами, и я смог разобрать лишь "‎…ал. деть, клоун"‎.

— На фестиваль что ли направляетесь, в Момбаса? — беззаботно уточнил я. — Так бы сразу и сказали.

— Ха, ну тогда и на фестиваль заедем, — улыбнулся лицо со шрамом. — Такое событие, его никак нельзя пропускать.

— Вот, то-то вижу, у вас всех такие необычные одеяния, — с интересом в голосе ответил я, — будете номер какой показывать? Там, говорят, много артистов и людей культуры будет со всех концов Африки.

— Да, можем и номер показать, — согласился Тайво.

— Фейерверки какие-нибудь? — начал вызнавать Леший — Они редко бывают.

— Нет, что вы, — разуверил нас караванщик. — Мы таким не занимаемся. Много шума и слишком ярко. Можем показать… ну, скажем, номер с исчезновением, или распилить кого-нибудь в ящике. В караване таких трюкачей много.

— Хе-хе, — раздались слегка приглушенные смешки со стороны бильярдного стола.

Тем временем Тайво продолжил:

— Вот вернутся Тафари и Абрафо, и можем продемонстрировать. Интересно?

— Не особо, — равнодушно ответил Игнат.

— Ага, я как-то больше кино люблю, чем театральщину или трюки всякие, — с энтузиазмом поддакнул я. — Может, у вас фильмы есть в продажу? Я бы пару дисков купил.

— Ну и ладно, — сдался Тайво. — А фильмов у нас нет. Не занимаемся таким, но могу подсказать специалиста в Найроби.

— Не нужно, — парировал Леший. — Ладно, хрен с ним с кофе. Не дождешься. Мы тогда в деревеньку неподалеку заглянем, там машину поищем. Может, повезет. Спасибо за беседу. Я только своих бойцов предупрежу, что все в порядке.

Я бросил короткий взгляд на помещение. Позиции караванщиков не изменились. Тайво сидит за столом и расслабленно смотрит на Лешего, ожидая нашего ухода. Бармен на своем месте копошится с посудой под барной стойкой, точнее не разглядеть.

Двое из ларца посматривают на расположение шаров на бильярдном столе, которых к слову стало ненамного меньше. Лишь старик в синем тюрбане сверлит нас едким взглядом. Да откуда ж тогда запах благовоний? Может, за барной стойкой жгут? Нет, вряд ли. Я не успел додумать, когда Игнат поднес рацию ко рту и произнес:

— Прием, Леший на связи. Код четыреста четыре. Коне…

Мое тело среагировало еще до того, как Леший закончил фразу. Я поднял дуло пистолета-пулемета и нажал на курок. И озарилась вязкая тьма вспышкой. И грянул гром.

Глава 26

Короткая очередь, и тело Тайво безжизненной куклой откидывается назад на ковер, а мое оружие уже направлено на приоритетную цель — бармена, который пытается достать что-то из-под стойки. Но опаздывает на два удара сердца, и его собственный ритм жизни прерывается вместе с пробитым пулей глазом.

Рог смерти ищет новую жертву, но несколько щелчков «Свирели-Б» уже успели собрать жатву. Четыре трупа, и Леший на колене целится в невозмутимого старца в синем тюрбане. Тишина после бойни подобна уединению в последнем пристанище скандинавского бога Видара, что править будет землей после гибели мира. Но одним из судей в день последний Святой был… тьфу, какая чушь в голову лезет.

Я прижал палец к губам, показывая старику не шуметь, но тот никак не отреагировал, не обращая на нас внимание. Игнат лишь повернулся ко мне и жестом показал двигаться дальше к лестнице. Сам же командир быстренько спеленал не сопротивляющегося старичка в ковер и перевязал его какой-то веревкой. У нас есть маленькое окно времени, так что не стоит тормозить.

Я подошел к лестничному проему и быстро отклонил корпус вправо, оценивая обстановку. Чисто, что я и показал командиру. Мы оставили старика позади, что на самом деле являлось ошибкой, но с приказами не спорят.

Двойкой мы двинулись вверх по лестнице, благо она была отгорожена от этажей стенкой, которая скрывала тех, кто поднимался или спускался до тех пор, пока они фактически не появлялись на этаже. Когда до второго оставалась пара шагов, то послышался грубоватый выкрик:

— Тайво, кофе тащить или вы все?!

Я не был ниндзя или синоби, поэтому не сомневался, что услышать двух военных в выкладке, поднимающихся по лестнице, не составляет труда. Тем более учитывая тишину в холле внизу. Однако большинство здесь носило берцы, так что наши тихие шаги не восприняли как опасность или штурм.

Да и шум внизу не мог не привлечь внимания ушедших караванщиков: бесшумное оружие является таким только de jure, глуша звук, но не устраняя его полностью. Но при этом качественный глушитель убирает искры и пламя при выстреле, так что в ночных условиях он незаменим.