— Я максимально собран, Миш, — взволнованным голосом ответил Святослав, которого все-таки заметно потряхивало от перспективы сойтись в бою с пусть молодым, но сильным магом огня.

— Знаю, о чем ты думаешь, — продолжал наставлять друга Трубецкой, положив тому руку на плечо и крепко сжав ладонь. — Ты думаешь, что он чертовски сильный маг. Что между вами разница не просто в целый ранг — третий против четвертого — но и в несколько лет магического обучения, как университетского, так и родового. Что Суворовы научили его какому-нибудь редкому заклинанию или он, как и Александра, скрывает свою силу и не проходит экзамен.

— Если ты хотел меня успокоить, — меланхолично отреагировал Святослав, — То у тебя получается плохо.

— Нет, Львов, — усмехнулся Трубецкой и убрал руку с плеча Святослава, — я не пытаюсь тебя успокоить. Я говорю правду. Да, он знает больше тебя. Да, он учился дольше тебя. Да, магия огня сильнее воздуха.

— Ты ведь лучше меня понимаешь, что это неправда, — сказал Свят, недоверчиво посмотрев на ухмыляющегося Михаила, — и любая стихия может победить абсолютно любую другую стихию, будь то огонь, воздух, вода или земля. Такую банальную прописную истину знает любой простолюдин.

— Именно, Святушка, — еще шире улыбнулся Трубецкой, похлопав Свята по плечу, — это магия разрушения, где каждая стихия равна другой по силе. Честно говоря, ты — самый печальный созидатель по жизни. Я иногда думаю, что тебя в детстве головой о пол частенько роняли.

— Мы все еще говорим о магии? — позволил себе неуверенно улыбнуться Святослав, тело которого перестало дрожать.

— Возможно, но ты дослушай меня конца, — уверенно продолжил Трубецкой. — Насколько ты несостоятельный созидатель, настолько же талантливый разрушитель. Магия или нет, но я не знаю ни одного человека, которого тянет к разрушению так, как тебя. Забудь о рангах. Забудь о том, что происходило сегодня в парадном зале. Помни о том, что огонь может победить воздух. Но не забывай, что и воздух может победить огонь.

После пламенной речи Михаила между друзьями повисло молчание. Святослав не знал, что сказать, поэтому несколько раз глубоко вздохнул и огляделся по сторонам. Олег Румянцев, секундант Алексея, уже покинул того и направился в сторону наблюдателей, расположившихся близко к кромке купола.

Граф Татищев выглядел обеспокоенно, что неудивительно: дуэли нередкое явление среди дворян, однако, как повелось издревле, поединки между дворянами гораздо чаще случались во время военной службы, когда аристократы решали сложившиеся разногласия как касательно личных обид, ведь ранг и родовитость не всегда означали уважение, так и касательно отношений между родами.

В мирное время, а тем более во время бала или приема, дуэли случались, но были нечасто. Гораздо больше Станислав Витальевич был обеспокоен не самим поединком, ведь несколько десятилетий назад они случались регулярно, (и он сам успел не раз сразиться со своими обидчиками или обидчиками своего рода) а здоровьем обоих участников. Именно об этом он негромко переговаривался с Ефимом Суворовым, отцом Алексея и Филиппа. Несколько страшных шрамов, скрытых богатым нарядом, напоминали графу о том, к чему может привести горячность и молодость.

Отец Михаила, Сергей Павлович Трубецкой, наблюдал за разговором сына со Святославом, прищурив глаза. Он держал спину прямо и источал уверенность как в силах Святослава, так и в умениях своего сына в качестве секунданта. Хотя, конечно, второе его заботило гораздо больше, чем первое. Тем не менее, Трубецкие и Львовы ближе сошлись за последние несколько лет именно благодаря дружбе между детьми, что указала их родителям на возможность сотрудничества на пользу как тех, так и других.

Святослав перевел взгляд на Александру и увидел, что та смотрит на него с едва скрываемым ужасом. Ее выразительные карие глаза были широко раскрыты и, кажется, она едва сдерживала слезы. Стоявший рядом с ней Филипп крепко держал ее за локоть, склонившись над ней, и о чем-то эмоционально шептал. Святослав хотел верить, что он понимал этот взгляд: она переживала за судьбу своего двоюродного брата, с которым Свят должен был столкнуться с минуты на минуту. Он бы поверил в это несколько мгновений назад: до того, как Трубецкой вернул его в реальность своими наставлениями. Сейчас он понял, что насколько девушка волновалась о нем, Святославе, настолько же она была уверена в победе Алексея.

— Ну что, насмотрелся на свою ненаглядную? — толкнул Свята в бок Михаил, вырывая того из собственных мыслей.

— В этот раз я сильно так напортачил, — повернулся к другу Святослав. — А? Миш?

Михаил ничего не ответил и бросил взгляд в сторону наблюдателей, после чего посмотрел Святу в глаза и протянул тому руку.

— Принятие — первый шаг на пути к исправлению, — сказал Трубецкой Святу, который крепко пожал его руку. — Но пока выбрось всю эту чушь из головы. И пообещай мне не умереть.

— Обещаю, — коротко ответил Свят. — Только пиджак не помни, он мне еще пригодится.

После этого Михаил, как и секундант Алексея, Румянцев, покинул завершенный защитный купол и расположился за его пределами рядом со своим отцом.

— Господа дуэлянты! — обратился к дуэлянтам граф Татищев. — Я спрошу у обеих сторон в последний раз, нет ли возможности уладить конфликт миром и обойтись без кровопролития.

— Нет, — тихо ответил Святослав.

— Нет! — громогласно провозгласил Алексей, после чего потер ладони и ухмыльнулся, словно в предвкушении скорого сражения.

— Да будет так! — сказал Станислав Витальевич. — Поскольку обе стороны, оскорбитель и оскорбленный, заявили о невозможности принесения или принятия извинений, дабы урегулировать конфликт, у нас не остается выхода, кроме дуэли.

Святослав вполуха слушал графа Татищева, обратив все свое внимание на противника. Тот не переставал ухмыляться и с вызовом смотрел на Свята, словно ожидая легкую победу над менее мастеровитым оппонентом. В какой-то момент Алексей даже поднял руки над головой и издевательски потянулся. Свят же не просто успокоил себя после разговора с Михаилом, но уже продумал свои первые действия после начала поединка.

Слова Трубецкого вкупе с насмешливым поведением Суворова не вывели Свята из себя, а, наоборот, заставили вспомнить долгие часы тренировок с отцом и наставниками. И пусть тогда он не всегда выкладывался на полную, в отличие от того же Георгия, вот только брата сейчас здесь не было, а на ровном зеленом газоне стоял он, Святослав. И это он должен был не просто сдержать обещание, но и хорошенько проучить Алексея. Если получится.

— Напоминаю, что оскорбленный дерется, чтобы получить удовлетворение; оскорбитель — чтобы дать удовлетворение, — продолжил Станислав Витальевич, поочередно посмотрев сначала на Святослава, затем на Алексея Суворова. — Удовлетворение не равняется смерти одного из дуэлянтов. В случае невозможности одной из сторон продолжать поединок по причине ранения или магического истощения, конфликт будет считаться разрешенным в пользу дуэлянта, способного продолжать поединок. Теперь попрошу каждого из вас подготовиться и дождаться моей команды к началу дуэли.

Несколько секунд прошли в абсолютной тишине: оба соперника смотрели друг другу в глаза, однако, в отличие от Святослава, Алексей не спешил принимать боевую стойку и просто засунул руки в карманы штанов, картинно зевнув. Святослав же поднял руки на уровень груди, на несколько секунд закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

Незнакомые с магией люди полагали, что раз осады и сражения с участием магов длятся дни, недели и месяцы, то и поединок между двумя магами будет долгим. Но это не так. Каждого владеющего магией дворянина готовили в том числе и к поединкам один на один — как на поле боя, так и на дуэли. Андрей Ростиславович не раз говорил, что дуэль закончится на первой ошибке, и Свят не видел причин не верить отцу.

Защитных заклинаний не так много, а в ограниченном пространстве купола, чья площадь едва ли превышает площадь парадного зала в поместье Львовых, использовать расстояние между собой и противником будет нелегко. Но драться кулаками Свят не умел, а Алексей вполне мог использовать как возгорание, так и более продвинутые заклинания для того, чтобы просто сжечь Святослава на близкой дистанции. На расстоянии от мага огня можно было ожидать не меньше опасности, но скорость и манипуляции с воздухом, в теории, должны дать магу воздуха шанс.