– Макс, мы на месте! Ты где?

– Центральная площадь, большой дом. Караулю портал, чтобы из него ничего не полезло. Выхожу на улицу.

Народу наехало, мягко говоря, много. Одних церковников штук двадцать! Они бегали от трупа к трупу, проверяя их на предмет чёрных глаз. Не совершил ли я какое преступление и не прикончил ли случайно невинную жертву. Закованных в сталь гвардейцев императора тоже было человек двадцать, не меньше. Они начали планомерно обходить дом за домом, выискивая тех, кто мог от меня спрятаться. Таких не было. Обращённые после ауры заводили тёмную песнь, а обычные тёмные под аурой бились в истерике, шумя похлеще сотни бегущих бегемотов. Явились ещё и неприметные люди в обычной одежде, деловито начавшие заносить всё увиденное в блокноты. Они-то и обнаружили вход в сокровищницу и вскоре на свет подняли всё то, что не успел прикарманить я. Единственным светлым пятном этой вакханалии явилась моя Алия. Девушка спрыгнула с кареты и бросилась ко мне на шею, сжав с такой силой, словно я был утерянным и внезапно найденным родственником. Но и это светлое пятно было омрачено огромной чёрной кляксой. К нам подошёл Кималь Саренто. Его геометрически правильная борода выглядела так, словно ректор только что вышел от брадобрея, а неизменная улыбка реально начинала бесить.

– Нечасто мне доводится путешествовать по нашей империи, – произнёс ректор. – Я настолько привык к своей академии, что забываю, насколько огромен наш мир.

– Искатель Максимилиан Валевский, позвольте ваш рюкзак для досмотра, – в наш разговор нагло вмешался смутно знакомый мне человек. Где-то я его точно видел, но где – совершенно не помнил. Мужчина пятидесяти лет, обычная походная одежда дознавателя, и, собственно, всё. Неприметный, обычный, совсем как Алехандро Сервольский, что когда-то именовался Буравчиком.

– У вас нет права досматривать моего подопечного, – Алия резко развернулась и сделала несколько шагов, становясь между мной и незнакомцем.

– Боюсь, дорогая, такое право у него есть, – картинно вздохнул Кималь Саренто. – Можно бумаги?

– Слован Усминский, полковник тайной канцелярии его императорского величества, – представился мужчина и продемонстрировал жетон с изображением сидящего на цепи пса. Я вспомнил, где видел этого человека – он выгнал меня из поместья баронов Ческонских, когда мы пытались искать обращённых.

– Жетон не даёт вам права обыскивать виконта! – Алию не смутила должность следователя.

– Приказ императора, – полковник протянул бумагу, на которой стояла императорская печать. – Провести полную опись найденного имущества. Обратите внимание на третий пункт – «включая всё имущество искателя Максимилиана Валевского». Всё, что подлежит изъятию, согласно предыдущим приказам, должно быть передано в пользу империи, остальное будет занесено в отдельный реестр. Кималь Саренто предоставил нам опись всего, что он передал искателю Валевскому перед его отправлением на поиск магических камней. Всё, найденное выше этого списка, будет описано, классифицировано и оценено. Согласно закону об искателях, найденные камни принадлежат магической академии, но тридцать процентов их оценочной стоимости должно уйти в пользу империи. Что касается остальной добычи – искателю придётся доказать своё право владения тем или иным предметом. Всё, что было найдено во время миссии по поиску магических камней и не относится к предметам первой необходимости, является собственностью империи. Если вы не знакомы с законом об искателях, присутствующий здесь Кималь Саренто может подтвердить мои слова. Поэтому я прошу ещё раз – искатель Максимилиан Валевский, вы должны предоставить нам рюкзак для досмотра. Личный досмотр мы проведём чуть позже.

– Досмотр? – я какое-то время смотрел на полковника тайной канцелярии, и во мне боролись несколько желаний. Первое – врезать по его наглой безликой морде и придать ей хоть какую-то индивидуальность. Второе – разнести к Скрону всю деревню со всеми явившимися сюда войсками и заявить, что никто сюда не приезжал. Третье – наотрез отказаться и до последнего защищать свою собственность. Будь что будет. Желания сменялись одно другим, становясь всё более экзотичными, пока я наконец не сообразил, как правильно поступить. Мне просто нужно время и немного свободы. Алия была против того, чтобы я активировал камни без участия механизмов академии или Крепости? Что ж, я до последнего старался выполнить её просьбу. Видимо, не судьба.

– Знаете, полковник, вынужден признать, что вы совершенно правы – я не знаком с законом об искателях. Как-то не довелось его изучить. Ведь меня собирали на миссию в такие сжатые сроки, что даже не удосужились ознакомить с основополагающим документом. Мать Алия, тебе известен текст закона об искателях? – я посмотрел на покрасневшую от гнева Алию.

– Нет. До меня не доносили текст данного закона, – в голосе девушки слышалась неприкрытая злость. Она готова была взорваться и лично растерзать полковника тайной канцелярии, но пока сдерживалась.

– Очень жаль. Полковник, прошу отметить, я не отказываюсь от досмотра, но, прежде чем вы к нему приступите, потрудитесь исправить одно небольшое недоразумение и предоставьте, пожалуйста, полный текст закона для изучения. Понимаете, запросто может оказаться так, что в тексте сказано, что, как искатель, я не имею права под страхом смертной казни предъявлять найденные предметы кому бы то ни было. Даже императору. Мать Алия, как думаете, может быть в законе такой пункт?

– Вполне возможно, ничего нельзя исключать, – умная девочка, кажется, поняла, что я делаю, и включилась в игру. – Мой подопечный прав. Отец Двар, очень хорошо, что вы проходили мимо. Прошу засвидетельствовать, мой подопечный не отказывается от прохождения унизительной процедуры досмотра, но прежде хочет убедиться, что таким образом не нарушит каких-либо пунктов данного закона, что может негативно сказаться на его дальнейшей карьере.

– Как я уже сказал, присутствующий здесь ректор магической академии может подтвердить мои полномочия и право на досмотр, – начал было Слован Усминский, на что Алия только усмехнулась:

– Специфика работы охотника на тёмных заключается в том, что ему нельзя никому верить, кроме своей личной служительницы. Присутствующий здесь отец Двар может подтвердить мои слова. Видите – одно слово против другого. Нет, полковник, так не пойдёт. Если вы желаете досмотреть вещи охотника на тёмных, вам придётся предоставить закон об искателях, чтобы мы убедились в том, что не нарушим таким образом ни одного из его пунктов. Заодно посмотрим, действительно ли все найденные предметы принадлежат империи.

– Я сейчас же отправлю гонца в Турб, – Слован Усминский явно умел держать удар. Полковник уже придумал способ выполнить возложенное на него поручение, как неожиданно слово взял Кималь Саренто.

– Не нужно никого никуда отправлять, полковник, – ректор вздохнул, закопался в своей сумке и вытащил небольшую книгу. – Нас сорвали сюда ни свет ни заря, так что нормально подготовиться у меня времени не было. Вот, схватил первую попавшуюся книгу со стола, чтобы почитать в дороге и скоротать таким образом время, и, смотрите-ка, какое удивительное совпадение. Это тот самый свод законов об искателях, на который так рьяно ссылается мой преподаватель. Полагаю, пока мы разбираемся с тем, что тут накрутили тёмные, искатель Максимилиан Валевский успеет ознакомиться с текстом. На самом деле здесь не так много материала для изучения. Прошу, коллега, принимайте и читайте. Магическая академия старается как можно быстрей исполнить запросы своих работников. Полковник, на всякий случай организуйте постоянный контроль за тем, чтобы моему преподавателю никто не мешал во время изучения материала. Даже его личная служительница.

– Прошу за мной, присаживайтесь, – Слован Усминский указал на установленный в центре площади походный стол. Сейчас его занимал один из писарей, что создавал опись всего добытого в Порубежном имущества, но мужчину наглым образом выгнали, чтобы усадить меня на глазах у всего честного народа и исключить возможность выкинуть, передать или закопать предметы, что имели бы для империи хоть какую-то ценность. Сразу с четырёх сторон от меня встали специалисты тайной канцелярии, причём смотрели они не в сторону, а на меня. Обложили так обложили.