– Можешь поставить алтарь развития сюда. Здесь как раз есть свободная полка!

Я вошёл в помещение и осмотрелся. Стены, пол и потолок небольшой комнатки были сделаны из прочной стали. У каждой стены имелись стеллажи, нижние полки которых занимали сундуки с имперским золотом. На других лежали какие-то книги, шкатулки, россыпь различных кристаллов, имелся даже отдельный стеллаж с различными флаконами. Помещение очень походило на то, что мне довелось увидеть в подвале разрушенного поместья тёмных, разве что размерами его превосходило. Мне тяжело было определить ценность тех или иных предметов, но одно я понял – закрывать двери нельзя. Повторить все эти манипуляции у меня не получится.

– Куда? – уточнил я, подходя ближе к Фаренгу. Тот ещё раз указал на полку, отошёл в сторону, чтобы мне не мешать, и, как только я поставил алтарь развития на указанное место, для лекаря нормальный мир перестал существовать. Мне очень хотелось его допросить. Выяснить, что да как творится в этом Светом забытом месте, но я прекрасно понимал, что такой возможности мне никто не даст. Этот тёмный умрёт, но не станет предавать свои идеалы. Раз так…

Тело лекаря рухнуло на пол и забилось в припадке. Несмотря на всю свою «крутизну», противостоять усли девятого уровня разлома конкретно этому субъекту не удалось. Я действовал без лишних эмоций и сомнений – удар в висок оборвал тёмную жизнь высокородного мужчины, отправив его душу туда, куда она так стремилась. Навстречу Скрону. Вспоров грудь, я извлёк ценные камни и, не имея возможности разобраться, какой из них за что отвечает, все закинул в потайной карман. Разбираться с этими восьмигранниками буду после. Забрав алтарь, я вышел из сокровищницы и на всякий случай подпёр им дверь. Если верить старшему Горбунову, разломать эту каменюку достаточно непросто, так что она прекрасно может поработать клином.

После чего я вернулся к полкам и принялся планомерно их изучать. Золото трогать не стал – таскать с собой все эти сундуки было лишним. Основное внимание уделил книгам и стопке бумаг, что лежала в отдельной папке. Прочитав несколько листов, я тяжело задышал – кажется, у меня появился неплохой компромат на Кималя Саренто. На некоторых транспортных накладных стояла его подпись. Товаропоток с тёмными осуществлялся через этот узел. Одно дело знать о торговле, другое – иметь документальные тому подтверждения.

– Алия, привет! – произнёс я, положив руку на символ. Какое-то время я улыбался, словно дурак, предвкушая разговор с девушкой, но ответа не было! – Алия, у тебя всё хорошо? Ты спишь? Алия?

Где-то через минуту я начал волноваться – моя личная служительница не отвечала. Сколько я с ней ни связывался, ответа не было. В какой-то момент я уже хотел было всё бросить и как можно скорей ехать в Турб, чтобы на месте разбираться с тем, что же произошло, как взгляд упал на массивную стальную дверь. Дебила кусок! Кругом же сталь! С чего я решил, что магическое общение нельзя нарушить? Привык, что связь есть всегда, вот и расслабился. Но так даже лучше – я узнал о ещё одном своём ограничении, которое нужно учитывать. Выйдя из сокровищницы, я ещё раз положил руку на плечо, и на этот раз ответ пришёл практически мгновенно:

– Привет! У тебя какие-то новости? Нашли ищейку?

– Нашли, – ответил я. – Новостей куча, даже не знаю, с чего и начать.

– Пока думаешь, у меня тоже новости. Не самые, скажем так, радостные. Графа Никитина всё же лишили титула герцога Турбского, после чего его, его семью, а также десяток верных ему людей, включая виконта Курпатского, приговорили к смертной казни. Завтра объявят об этом официально.

– Официально? У тебя есть свой человек в окружении императора, что ты знаешь неофициальную информацию?

– Решение о казни принималось коллегиально. Император Зарган Первый, верховный епископ и ректор магической академии. Это решение тройки. Причём все трое проголосовали за то, чтобы лишить графа жизни. Шло обсуждение по поводу того, стоит ли делать из него смертника, но сошлись на том, что это не тот случай, когда необходимо строго следовать букве закона. Объявление о том, что граф Никитин является предателем и изменником, будет завтра утром. Верховный епископ знает, что ты хорошо относишься к этому человеку, а с виконтом Курпатским и вовсе состоишь в дружеских отношениях, так что передал мне эту информацию. Чтобы я тебя подготовила.

– Вот как… Алия, ты сейчас где?

– Только вышла из кабинета отца Урга, собираюсь в поместье.

– Разворачивайся. У меня есть предложение ко всей этой троице, от которого она не сможет отказаться. Я собираюсь выкупить жизнь графа Никитина и всех его людей. В нашей империи слишком мало истинно светлых, чтобы ими вот так разбрасываться.

– Макс, это невозможно. Даже если ты сможешь убедить верховного епископа, тебе никогда не переубедить императора!

– Алия, с каких пор ты начала сомневаться в моих способностях? Разворачивайся и иди к отцу Ургу. Начнём с него.

– И что же я должна ему предложить? – Алия явно сомневалась в моём разуме, но не перечила. – Я на месте. Верховный епископ смотрит на меня и не понимает, почему я отвлекаю его от вечерней трапезы.

– Причина проста. Три слова: «транспортная сеть тёмных». Я знаю, где находится один из транспортных узлов этой сети, и готов его сдать Крепости в обмен на жизнь графа Никитина и его людей.

– Макс… Ты не можешь торговать такой информацией! – возмутилась Алия.

– Могу и буду! Я не позволю уничтожить знакомого мне человека только за то, что он исполнял данную им клятву до конца. Если Крепость хочет исполнить своё предназначение, если она действительно желает бороться с тёмными, а не с теми, в ком Света больше, чем во всей нашей церкви, то она примет моё предложение. Транспортный узел в обмен на жизнь графа и его людей.

– Верховный епископ согласен обсудить с тобой этот вопрос, но сразу оговорился, что транспортная сеть не заинтересует ни ректора, ни тем более императора.

– Я знаю, поэтому эти двое получат кое-что другое. Не менее ценное. Забирай отца Урга, и езжайте к Кималю Саренто. Настало время подкупать нашего ректора.

(Дворец императора Заракской империи. Турб. Поздний вечер)

– Это может быть блефом?

– Насколько мне известно, Максимилиан никогда до такого не опускался, – ответил Кималь Саренто. – Да и какой смысл в блефе? Оттянуть казнь на двое суток? Глупо. Нет, Зарган, то, что нам всем предложили, действительно существует. Какой бы небылицей это ни казалось.

– Как насчёт силового варианта? Валевский является виконтом. Ему можно приказать отдать всё империи и, если последует отказ, осуществить показательную порку. На мой взгляд, мальчишка слишком высоко взлетел. Пора его приземлять.

– Вполне действенный вариант, – верховный епископ задумчиво смотрел в окно, решая одному ему ведомые уравнения жизни. – Вот только, получив сейчас одно, ты потеряешь многое потом. Всего за три месяца Максимилиан добился того, на что у других уходит целая жизнь. Не говоря уже о том, что ему удалось получить за это время. Устроив показательную порку, о которой ты говоришь, ты лишишься будущей прибыли. У вашего высочества есть гарантии, что через неделю охотник на тёмных не притащит тебе алтарь уже девятого уровня? Или целую охапку тёмных? Или несколько сотен магических камней элитного уровня? Или не найдёт целую шайку обращённых среди доверенных лиц императора? В Крепости среди высших иерархов даже ставки уже делают, что ещё этакого выкинет Валевский. Особенно если ему дать свободу действий.

– В том-то и дело, что он стал слишком независимым! Он не подчиняется ни империи, ни Крепости, даже на твои приказы, Кималь, Максимилиан чхал с высокой колокольни. Я смирился с тем, что в моей империи есть независимая Крепость и магическая академия. Ни о ком другом речи никогда не шло.

– «Чхал»? Зарган, ты император, а не портовой работник, – Кималь Саренто даже поморщился, словно съел что-то неприятное. – Я согласен с верховным епископом. Если нужна прибыль здесь и сейчас – имеет смысл заставить Максимилиана отдать всё, что он нам предложил, без каких-либо условий. Если смотреть на перспективу, хотя бы на два-три года, ситуация не будет казаться такой однозначной. Считаю, что нужно выдать ему особый статус. Первый и единственный охотник на тёмных, подчиняющийся совету трёх. Нашему совету. В одиночку никто из нас не сможет приказывать Валевскому, в то время как он не будет иметь права отказаться выполнять поручения, согласованные всей тройкой. Дадим парню пару месяцев свободы, чтобы он почувствовал вкус новой жизни, а потом начнём пользоваться им так, как нам заблагорассудится. Прибыль делим поровну.