– Я знаю. Они мои друзья. Хотя я не считаю себя святым, – уточнил он. – Ты, вероятно, заблуждаешься.

– Я поняла, месье Дюра.

– Паша.

Она погрузилась в молчание, но когда все же произнесла его имя, оно прозвучало так сладко, что ему пришлось напоминать себе, что у него все-таки есть совесть.

Ее чемодан он все же взял в дом, хотя отнести его в свои комнаты она не разрешила.

– Я предпочитаю столовую, – заметила она.

В доме, построенном Ришелье, имелся ряд обеденных залов, и Паша дал ей возможность выбрать любой, хотя ему самому хотелось немедленно увести ее в маленькую комнатку для завтрака, расположенную на задворках дома.

Вероятно, в прошлой жизни они были родственными душами, потому что его гостья тоже предпочла это укромное помещение. Из-за бабочек и птиц, которыми были расписаны стены, как пояснила она. «Из-за мягкого диванчика у окна и удаленности от других помещений дома», – подумал он.

Паша велел поднять с постели шеф-повара и прислугу, чтобы мадемуазель могла высказать свои пожелания относительно блюд. Она оказалась непривередливой. Тогда, чтобы ублажить шеф-повара, Паша заказал фирменное клубничное суфле.

– И шампанское, – добавил он, – если мадемуазель не возражает.

Уютно устроившаяся в низком кресле у жарко пылавшего камина, мадемуазель улыбнулась и согласно кивнула. Мерцание свечей сообщало изображенным на стенах птицам и бабочкам волшебное сходство с живыми.

Улыбка женщины обнадежила Пашу, и он придвинулся к ней поближе, усевшись в кресло напротив.

Слуги удалились. Отблески пламени придавали особую магию чарам прелестной мадемуазель, и покой снова овладел его душой. Вечер обещал принести радость и удовлетворение.

– Погода для мая несколько холодноватая, не так ли? – спросил Паша.

– Я хочу объяснить насчет денег, – произнесла она, пропустив мимо ушей его официальную вежливость. Решимость, прозвучавшая в ее голосе, свидетельствовала о том, что в спокойной обстановке Пашиного дома к ней вернулось чувство достоинства. – Я не та, за кого вы меня принимаете.

– Тебя зовут не Симона Круа, – ответил он с улыбкой.

– Нет.

– А как?

– Мне не хотелось бы называть вам свое настоящее имя.

– Если не хочешь, не называй.

– Вы мне все равно не поверите.

– Я уже сказал, что мадемуазель может говорить лишь то, что пожелает.

– Просто вас это не интересует, – возразила она мягко.

– Не стоит обижаться на пустяки. Не все такие, как Ланжелье.

– Он держал меня у себя насильно. Паша нахмурился:

– Ты была его пленницей?

– Заложницей, – ответила она с горечью.

– Но почему?

Ее история была довольно запутанной. Беатрикс задумалась, не зная, стоит ли посвящать случайного знакомого в подробности своей жизни.

– Зная Ланжелье, могу предположить, что из-за денег, – изрек Паша.

– Конечно, из-за денег. – В ее голосе прозвучало нескрываемое отвращение.

– Значит, он был еще подлее, чем я мог себе представить, – пробормотал Паша себе под нос. – Он что, пользовался услугами еще и других женщин?

– Нет! – У нее на лице отразилось неподдельное изумление. – Вы меня неправильно поняли. Я никогда не была его любовницей. Он просто хотел завладеть наследством моего сына.

– Он ваш родственник?

Интимная связь с племянницей даже для Ланжелье представлялась чем-то вроде извращения. Несмотря на ее клятвенные заверения, Паша не мог поверить, что женщина не была любовницей мужчины, в чьей постели ее обнаружили в костюме Евы.

Беатрикс вздохнула и на мгновение отвернулась.

– Это дело носит очень личный характер, – пролепетала она, подняв на него глаза.

– В таком случае у нас тоже произошла личная встреча. А меня трудно повергнуть в шок.

Под его испытующим взглядом Беатрикс густо покраснела.

– Он держал мою одежду под замком.

– Неужели? – пробормотал Паша. – Всегда?

– Нет, нет. Не совсем так, – торопливо ответила она, почувствовав в его голосе скрытый намек. – У меня оставался халат.

– Но не в тот момент, когда я тебя увидел, – заметил он спокойно, скорее констатируя факт, чем упрекая ее.

Но ради собственного спокойствия она сочла необходимым объяснить:

– Я собиралась ложиться спать, когда Ланжелье влетел в мою комнату, спасаясь от своего преследователя.

– Правда?

– Правда. Я ненавидела его. Как и все вокруг. – Беатрикс прикрыла глаза, чтобы прогнать кровавую картину. – Он сказал, что у него есть семья и что я могу остановиться у них, пока адвокат будет работать над моим делом, – продолжала она.

«Какая же она доверчивая, – подумал Паша, – как школьница, приехавшая в Париж на экскурсию. Воплощенная наивность».

– Я никогда не была его любовницей. – При этой мысли Беатрикс содрогнулась. – Чтобы сохранить достоинство, я уступила ему часть своего наследства.

– Ты девственница? – Он вопросительно посмотрел на нее из-под темных ресниц. Ее возбуждение, которое он уловил некоторое время назад, свидетельствовало об обратном.

Она еще больше смутилась, но тут же взяла себя в руки и спокойно произнесла:

– У меня есть сын.

Конечно. Она уже упоминала об этом.

– Выходит, Ланжелье хотел присвоить себе наследство твоего мужа?

– Нет.

Паша постарался скрыть свое изумление.

– Понятно.

– По поводу наследства ведется спор.

– Семья отца сопротивляется.

Обычная ситуация при рождении внебрачного ребенка. Она кивнула:

– Я вдова.

Значит, она была замужем, но не за отцом своего ребенка. Что ж, такое порой случается.

– Моя сестра тоже недавно овдовела, – вставил Паша вежливо, но это замечание осталось без внимания, и он добавил: – Весьма сожалею.

– Не стоит. Мой муж был горьким пьяницей.

«Дама полна сюрпризов, – подумал Паша, – и, судя по всему, пренебрегает условностями». Эта мысль его обрадовала.

– Я бы не стала вам все это рассказывать, но, учитывая сложившиеся обстоятельства…

– Это объяснение все ставит на свои места. И позвольте вас заверить, что ваши откровения не станут достоянием гласности. Я не могу представить…

– Я должна кое в чем признаться.

Ожидая услышать более правдивое повествование о ее отношениях с Ланжелье, он прищурился. Вряд ли Ланжелье не вынуждал ее делить с ним постель. Ведь эта женщина просто неотразима.

– Я рада, что Ланжелье мертв, – произнесла она не без смущения. – Ничего не могу с собой поделать. У меня такое чувство, будто это карающий ангел явился в образе убийцы, чтобы спасти меня. – В ее фиалковых глазах отразилась мольба. – Вы считаете меня сумасшедшей?

– Конечно, нет. Карающий ангел должен был явиться к Ланжелье гораздо раньше.

– Знаете, он никогда бы меня не отпустил. С каждым днем я все больше и больше в этом убеждалась. Я не склонна верить в мистику, но в данном случае уверена, что убийство Ланжелье и ваше внезапное появление – все это ниспослано мне свыше.

– Ничего сверхъестественного, – возразил Паша с легкой улыбкой. – Мы тоже прибыли с целью возмездия. Моя сестра попала под чары Ланжелье, и мы с отцом хотели предложить ему подыскать себе другую жертву.

– Я рада, что вы пришли, – просто сказала она. – И не важно, что привело вас туда. Я благодарна вам за все, что вы для меня сделали.

– Всегда к вашим услугам, – пробормотал Паша. – Едва ли мы могли оставить женщину в…

В этот момент вошел слуга с шампанским.

– Оставь его, Жюль. – Паша встал с кресла, чтобы забрать у него ведерко со льдом. – Мы сами справимся. Ага, еще бутылки, если нам не хватит. – Он благодарно кивнул мажордому и, поставив ведерко на стол, поднял на женщину глаза. Дверь за слугой с тихим щелчком притворилась. – Как все-таки вас зовут?

– Беатрикс.

Занятый пробкой, он на миг прервал свое занятие.

– Вы не похожи на Беатрикс.

– Как раз именно так и выглядит Беатрикс, – возразила она с улыбкой. – Но меня в семье зовут Трикси.

– Ясно. Я так и знал, что у вас должно быть другое имя Трикси вам идеально подходит.