— Где?

— Ну что за девчонка! — сказал Шамиль. — Ты девчонка или мальчишка?

— А ты мальчишка?

— А ты сомневаешься?

— Сомневаюсь!

Никто не слышал этого разговора. Некоторым даже показалось, что Шамиль поздравляет Наташу с выдающимся голом.

Как уже, наверное, догадался читатель, это был матч гигантов — матч первого и второго отрядов.

В «Маяке» игралось много разных смешанных матчей. То были рядовые «футболянки»: для души, на спор, кто кого повезет до столовой. Случались и более крупные пари. Скажем, на тот же компот.

Но матч гигантов был делом особым, был древней традицией «Маяка». Он игрался каждое лето, один раз, в конце второй смены. Без него не могло обойтись, как не могло обойтись без похода, без «Дня ветеранов войны», без «Концерта вожатых» или без «Дня интернациональной дружбы».

Его ждали, к нему готовились, его любили, этот матч, пятьдесят минут футбольного времени (два тайма по двадцать пять). Каждый год разрабатывали новые правила. Суть их сводилась к тому, что старшие давали младшим какую-то фору. Это было естественно. Иначе игра получилась бы неинтересной, игрой в одни ворота. А кому это нужно?

И еще была одна железная традиция у этих матчей. Всегда тренером команды второго отряда назначался доктор Андрей Владимирович Галенко, который, как и Алька Лимонов, всегда болел за более слабых.

Накануне исторического матча — и это тоже была традиция — во втором отряде состоялось расширенное собрание команды, то есть, собственно говоря, всего наличного народа — дело-то кровное! Повестка: выборы капитана и обсуждение форы.

— По первому пункту, — говорил Денис, который был известным общественным деятелем и любил поэтому выступать, — по первому пункту у команды споров не будет. Капитан — Яблокова Наталья!

Капитаном, кстати, мог быть и сам Денис и еще кое-кто. Но раз уж так, умерим свои честолюбивые планы. Впервые за всю историю «Маяка» в столь ответственном мужском деле принимает участие девчонка. Причем ее место в центре нападения не дань какой-то там дурацкой галантности, а совершенно справедливое, да и полезное для команды, действие.

Первой на слова Дениса откликнулась палата сов — бурными и несмолкающими аплодисментами. А уж за ними и весь остальной люд.

— По второму пункту у меня такое предложение, — продолжал Денис своим общественным голосом. — Нам вообще не нужна никакая фора. Рубиться так рубиться! Кто смелый, тот со мной согласится. Как видите, даже получилось в рифму…

Отряд как-то нерешительно призамолк — кому охота при таком стечении народа праздновать труса?

Андрей Владимирович воспользовался этой паузой и начал говорить, пока собрание не успело одобрительно загудеть или наломать иных дровишек.

Доктор очень спокойно обсмеял Дениса за его любовь к шикарным выражениям. И затем так же спокойно объяснил, что фора не есть подачка, что это по-честному. Надо ее лишь наилучшим образом использовать, как первый отряд будет использовать свою силу, рост и скорость.

— И свои более крепкие, чем у некоторых из вас, нервы, — добавил доктор.

Его уважали за многое, а сейчас за то, что он лучше всех среди жителей «Маяка» играл в футбол.

Фору придумывало общее совещание взрослых «Маяка», чтобы первый отряд в своем непрошеном благородстве тоже не наломал дровишек. И фору в этом году придумали интересную. Второму отряду предлагалось на выбор: либо пробить три пенальти (в любой момент игры или после нее), либо усилить команду Андреем Владимировичем: играющий тренер — это было в принципе законно. И все-таки они выбрали три восьмиметровых. Тут уж все зависит от тебя, и ни за чью спину не спрячешься… Так опять же говорил общественный Денис. И Наташа Яблокова видела своим уже появившимся капитанским зрением, что доктор немного расстроен.

Разработали план на игру — контратаки. Первый отряд вынужден будет идти вперед: как-никак пенальти припекает.

— Мы уже сейчас должны точно понимать, — говорил Андрей Владимирович, — что они нам забьют. Вопрос в том, сколько? Три наших пенальти — это еще не три гола. Но мы должны сделать так, чтоб все эти три мяча были в воротах. Давайте решим, кто будет их бить.

Хотелось всем. Но уж очень дорогая была цена у каждого удара!

— Я могу пробить, — сказала Наташа.

— Что? Все три?

Она пожала плечами:

— Первый же отряд не надеется, что я забью. А я забью.

Молчание. Вся команда… все мальчишки молчали.

— Ладно, — сказал Андрей Владимирович. — Завтра решим. А сейчас пока пусть будет так.

После ужина они сами отменили себе кино, чтобы пораньше заснуть — для спортивного режима. Оказалось, напрасно… Наташа лежала в темной палате сов, и сон был где-то очень далеко от нее, километров за двести. А мысли тревожные тут как тут.

В команде второго отряда она не играла, конечно, лучше всех. Она просто была неплохим нападающим, неплохой забивалой. А капитаном ее сегодня выбрали как девчонку. Раз уж появилась в команде такая личность, надо выбирать!

Но ведь отвечать-то ей теперь приходилось по-настоящему!

Она стала представлять себе завтрашнюю игру. То и дело загорались картины каких-то схваток, ударов. Всего этого делать ей никак не следовало. Есть такое в спорте понятие — перегореть перед игрой. Вот этим самым она сейчас и рисковала.

Совы между тем разлетались по своим снам. Наташа, которая обычно засыпала едва ли не быстрее всех, сейчас впервые присутствовала в спящей палате, со всякими там ее посапываниями, бормотаньями и темной тишиной.

С правого бока, на котором она надеялась заснуть, Наташа повернулась на спину.

— Ты не спишь, сова? — послышался голос. Это говорила Федосеева. — Ты волнуешься?

Их кровати стояли через тумбочку, и можно было разговаривать, только приподнявшись на локте.

— Хочешь, расскажи мне, как ты завтра будешь играть, и успокоишься.

— Я сама не знаю, — ответила Наташа.

— А я всегда перед выступлением весь танец в голове протанцую и успокаиваюсь.

— У тебя танец-то уже готовый, — сказала Наташа. — А тут все как получится.

— Ну ладно. Кто у тебя, например, в команде лучший футболист… кроме тебя?

Наташа стала рассказывать. Про великого вратаря Зубаткина, который может потянуть почти любой мяч, хотя слабоват, когда играет на выходах. Про Альку — он у них считается мозгом команды. Любой хитрейший пас — это для него родная стихия. Зато сам он забивать не умеет — псих, и ударчик у него хилятина. С ним лучше всего играть на маленьком поле в маленькие ворота, где все накоротке… И про Игнатова — что у него самый спортивный характер. Он, конечно, не такой техничный, как Лимонов, зато рубится до последнего. Надежный.

— Как ты все знаешь… — тихо сказала Алла, слишком тихо, и Наташа поняла, что и эта сова сейчас улетит в свои сны.

Она полежала еще некоторое время в тишине, перебирая в уме мальчишек команды и все сильнее чувствуя себя капитаном, и все больше от этого успокаивалась. И наконец уснула.

На следующий день с утра пошла предстартовая лихорадка — тут уж никуда не денешься… После завтрака вышли на тренировку. Им предоставили поле с одиннадцати до двенадцати. А первому отряду — с двенадцати до часу.

Выставили охрану, чтоб враг не подсматривал тактические варианты. Хотя чего там подсматривать: ну погоняли немножко мячик, ну постукали по воротам. Единственная тайна — потренировали пенальти. Здесь доктор придумал им странное упражнение — бить по пустым воротам. Сказал:

— Бить только по углам. Самое лучшее, что можешь.

Бить по пустым воротам кажется легче легкого. На самом деле — труднее! При живом вратаре можно, когда ума или нервов не хватает, треснуть изо всей дурацкой мочи — авось и пролезет. А когда в воротах невидимый, уже нет. Потому что ты бьешь как бы сам себе.

Первым испытание не выдержал Алька: ударил в штангу, ударил мимо, третий раз — почти в самую середину ворот. Махнул рукой и отошел.