Признаться, было небольшое опасение, что Криспи в ночи передумает и попытается выдать себя за эротический сон, но разбудила меня Настя.
— Сергей, проснитесь!
— Что такое?
— Мне страшно! Мне кажется, снаружи кто-то есть!
— Люди? — спросил я, быстро одеваясь.
— Кажется, нет. Я не уверена. Что-то… Что-то непонятное.
— Буди Крис, только тихо.
Генератор на ночь заглушен, вокруг тишина, свет не горит. УАЗик я загнал в гараж, так что мы тут не очень заметны. Но это мне так кажется, а что там на самом деле…
Взял винтовку и осторожно, пригибаясь, подкрался к открытому по тёплой погоде окну. Спальни на втором этаже, но лучше не светиться, на случай если у тех, снаружи, есть ночники. У меня, вот, есть.
Поднял винтовку над подоконником, откинув вниз экранчик. Тепловой режим. Ничего не вижу. Вожу туда-сюда прицелом, пытаясь охватить сектор — нет людей. Почудилось Насте, что ли?
Биорад-режим. Нет, нет, нет… Стоп, назад. Что-то странное.
— Увидели? — явились девушки.
Сообразили подползти, не маячить. Умнички.
— Не пойму, Насть. Какое-то движение засёк, но не уверен.
Девочка сосредоточилась, напряглась, глаза её блеснули нездешней синевой.
— Вон там, — она ткнула пальцем, — и там. И ещё там… Их много! Они вокруг!
Чёрт, а дверь тут вообще никакая, кстати. Ребёнок с пинка откроет. И окна на первом этаже здоровые, без ставень и решёток. Безопасно тут жили. До поры.
Надо полагать, раз противник подтягивается к дому, то нас уже засекли, прятаться поздно.
Я приподнялся над подоконником, посмотрел глазами. Луна яркая, но резкие тени от неё больше с толку сбивают. Вроде бы вот там, за тем заборчиком что-то перемещается. Как человек, пригнувшись. Навёл прицел. В тепловом — нуль. В «биорад» — да, есть какой-то смутный контур. Как будто оно и живое, и нет. Но я без понятия, что именно определяет в этом режиме прицел.
Ну что, будем считать, что ночное подкрадывание к месту дислокации является достаточным признаком дурных намерений? Навёлся, прижал триггер, винтовка не с первого раза и как-то неуверенно захватила цель, отозвавшись короткой вибрацией в рукоять.
Хлоп!
В ночной тишине выстрел прозвучал очень громко. Силуэт дёрнулся, но не упал, а наоборот, поднялся и побежал к дому. Бежит как человек, вертикально, на двух ногах. Я его и глазами теперь вижу. Стрелок я говенный, но винтовка ещё держит движущуюся цель и мне остаётся только нажать спуск.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Все три раза попал, но оно бежит!
Нервно катнул колесико дульной энергии на максимум, как будто танк в лоб бить собрался.
Хлоп!
Попал, без видимого эффекта. Значит, оно не в броне, просто шьёт насквозь, а ему пофиг. Да что это такое вообще? Зазвенело на первом этаже разбитое стекло — кто-то вломился в дом сзади.
— Бегом, за мной!
Выскочил в коридор, дёрнул свисающий с потолка декоративный тросик. Откинулся, выкинув складную лестницу, люк на чердак. Я днём туда лазил, смотрел. Не люблю оставлять неосмотренные помещения. Люк подняли за собой, прихватив и тросик. В доме уже грохотали, что-то роняя, грохнула выбитая дверь, снова звенит стекло.
Топот по лестнице, топот по коридору под нами, распахиваются и захлопываются двери, но никаких больше звуков — криков, слов, да хоть рычания, что ли.
— Что это за твари? — прошептала на ухо Криспи.
— Не знаю, — так же тихо ответил я, — но сейчас посмотрю…
Аккуратно и беззвучно вырезал УИном кружок потолка, подняв его за кусок обрешётки, как за ручку. Тихо выглянул — почти ничего не увидел. Темно, луна сквозь окна освещает комнаты, из их дверей падают в коридор тусклые лучики света, и разглядеть, кто там толкается внизу, никак не выходит. Двуногие. Прямоходящие. Вроде бы какие-то лохмотья на них. Странно пахнут — плесенью и какой-то химией, что ли. Немного хлором, немного ацетоном…
— Это не люди… — прошептала Настя почему-то неуверенно, — не чувствую их как людей.
Захватчики активно метались по дому, круша всё на своём пути, но постепенно угомонились и затихли. Не ушли, встали в комнатах и коридоре. Именно встали, не сели, не легли — свесив руки и опустив головы, застыли, чуть покачиваясь. Сосчитать, сколько их всего, не получилось, но на втором этаже — семь особей. Я осторожно перемещался по балкам чердачного перекрытия, опасаясь наступать на панели, чтобы пол не выдал меня скрипом. Вырезал окошко, выглядывал, закрывал обратно. Да, семеро. Трое в коридоре, четверо по комнатам. Но внизу их может быть ещё десять. Или сто.
— Подождём, может, уйдут, — прошептал я без особой надежды. — Располагайтесь, только не шумите.
Чердак пустой и пыльный, тут вообще ничего нет. Но на полу тоже можно полежать. Я даже задремал, благо ночные гости вели себя тихо — стояли себе и всё.
— Сергей, — зашептала в ухо Настя, — проснитесь.
— Что ещё?
— Писать очень хочется. Очень-очень!
— Терпи, солнце.
— Не могу! Я терпела, сколько могла! Уже всё, сейчас лопну.
— О, чёрт. Ладно, иди по вот этой балке в уголок, где крыша вниз идёт, видишь? Старайся не наступать на панели. Там присядь и пописай. Мы отвернёмся.
— Простите…
— Ничего.
Мы отвернулись, но от звука и запаха это не спасает. Зажурчало, запахло. Внизу сразу затопало. Кстати, рассветает, надо глянуть уже, что это там такое. Я приподнял один из вырезанных ночью лючков, заглянул вниз. Как ни старался сделать это бесшумно, но топчущееся по комнате существо повернулось мордой ко мне. Что? Да вы, блядь, издеваетесь!
— Зомби! — сказал я, сам себе не веря. — Это сраные зомби!
Обвисшее, перекошенное, но всё же человеческое лицо. Потемневшая, с отливом в синеву кожа. Клочья свалявшихся длинных волос, когда-то светлых. Невообразимо грязные обрывки неопределимой уже одежды, верхняя её часть настолько рваная, что не оставляет сомнений в женском, некогда, поле этого существа. Но самое жуткое — глаза. Мутные, бессмысленные и голодные. Не спрашивайте меня, как глаза могут выражать голод. Эти — выражают, да такой, что у меня аж руки задрожали.
Бывшая женщина резко, с места прыгнула, целясь рукой мне в глаз, и была пугающе близка к успеху. Пальцы царапнули потолок рядом с отверстием, и я быстро его закрыл.
— Зомби. Мать его, зомби!
— Их же не бывает! — сказала удивлённо Настя.
Криспи смотрит на нас непонимающе, слово ей незнакомо.
— Ожившие мертвецы, — пояснил я. — Жуткий фольклор моей родины.
Интересно, они, правда, умерли и таскаются дохлыми? Или просто переболели чем-то, превратившим их в безмозглых агрессивных людоедов? Хотя нет, интересно не это.
Я даже не стал открывать лючок. Прямо сквозь потолок, ориентируясь по режиму «биорад», навёл винтовку на башку топчущейся внизу твари.
Хлоп!
Остальные забегали, заметались, запрыгали, стуча руками в потолок, но эта конкретная особь упала и теперь постепенно пропадает с экрана. Её контур в режиме «биорад» гаснет и расплывается. Всё, окончательно покинула мир живых. Выглянул в лючок — лежит, возле головы лужа чего-то не очень похожего на кровь.
— Сергей! — дёрнула меня за рукав Настя.
— Девочка, только не говори мне, что ты ещё и какать хочешь!
— Нет, — покраснела она, — я чувствую изменения.
— Какие? — внизу бесновались зомбаки, и мне сложно было переключиться.
— В Мультиверсуме. Структуры как будто снова наливаются энергией…
— Надо валить, — быстро сообразил я. — Может, и Дорога восстановилась. Тем более что мне этот срез как-то разонравился…
Машина в гараже, до неё два этажа зомби, но легенды не врут — в башку их убить можно. А значит — и нужно!
Оставшиеся на этаже шесть зомбаков я просто перестрелял сквозь тонкий деревянный потолок. Когда мы спустились, по лестнице ломанулись ещё четверо, и вот это был реально опасный момент — винтовка не скорострельная, а я не Македонец, чтобы сходу попадать точно в голову. Спас длинный коридор — пока они по нему бежали, я успел. Хорошо, что ломились они тупо по прямой. Ещё секунда, и у Насти был шанс показать класс владения дробовиком. Она у нас стояла последней линией обороны, хотя честно призналась, что стреляла только из карабина и пистолета. Но Крис-то и вовсе ни из чего не стреляла. В общем, обошлось, но фильмы про зомби-апокалипсис я, пожалуй, больше смотреть не буду. Как-то мне не понравилось.
