— Два с половиной, папка говорил, — прокомментировал подошедший поглядеть пацан.

— Разбираешься? — спросил я его.

— Ну… так.

— Будешь ключи подавать. Для начала, найди корыто какое-нибудь плоское, масло сольём…

Скинув левую головку, сразу понял, в чём дело.

— Поршень оборвало, — сказал я Ивану.

— Это плохо? — спросил он. — Я по таким моторам не очень.

— Так себе, — признал я. — Цилиндр убит, клапан погнут, шатун, возможно, тоже. Сверху не понять. Эй, мадама, тут запчастей нигде не завалялось? Поршень, шатун, вкладыши, клапана? Лучше головка в сборе.

— Не, откуда, — ответил вместо неё пацан, — железо всё на базе или в техничке, когда в рейде.

— Ладно, никто и не обещал, что будет просто. Бери головку на десять, откручивай с той стороны, а я с этой. Ты мелкий, тебе подлезть легче будет…

Сняли поддон картера, я выкрутил болты шатунной крышки и вытолкнул наружу через цилиндр шатун с остатками поршня. Точно, поршень лопнул на уровне пальца. Верхнюю его часть шатуном забило в камеру сгорания, повредив клапана, а нижняя грохотала в цилиндре, убив его зеркало. Шатунные вкладыши раздолбало в фольгу, вот и давление масла упало.

— Угрели, что ли? — строго спросил я пацана.

— Ну… я мамке говорил, что надо встать, остыть. Но разве она послушает?

Воздушок по такой жаре перегреть — нефиг делать. Тем более, что прокладки дрянь, сальники сопливят, масло горит на оребрении цилиндров, на него попадает пыль, образуется шуба.

— На, вот, тебе щётку и тряпку с керосином, — вручил я пацану, — отскребай грязь. Только аккуратно, внутрь не натряси.

А я тем временем зачеканил масляный канал в шатунной шейке, забив туда болтик и прихватив его УИном, срезал коромысла привода двух клапанов, от самих клапанов отрезал тарелки и, прижав их к сёдлам, сварил лучом в монолит. Собрал обратно.

— Всё, — объявил я торжественно, — у нас теперь исправный трёхцилиндровый двигатель рабочим объёмом примерно один и девять литра. Бони, тащи масло, лей по верхнюю риску щупа. И с собой в какую-нибудь канистру налей, поджирать будет.

Движок тянул слабо, а вибрировал сильно. Что вы хотите — без одного поршня балансировка ни к чёрту. Но на второй-третьей, если больше трёх тысяч не крутить, ехать внатяг — то ничего. Всяко лучше, чем пешком. Завечерело, стало чуть прохладнее, и температура масла, хотя и держалась в верхней части шкалы, но в красную зону не заходила. Машину трясло, ребятам в тесном заднем отсеке приходилось нелегко, тем более, что он рассчитан на двоих, а им пришлось ещё и пацана посадить. Тётка села со мной впереди, дорогу показывать. Ну что же, посмотрим на их город…

Километров через двадцать Иван толкнул меня в плечо.

— Сзади кто-то едет! — крикнул он, перекрывая тарахтение мотора.

— Это Бадман, — заметалась женщина, — это он! Он меня выследил! Давай, гони! Да гони ты!

— Ну да, конечно. Много я тебе нагоню на трёх котлах! Ещё придавить, и зажарим мотор снова.

Зеркал нет, пришлось выглядывать, — сзади приближалось отчётливо видимое на фоне заходящего солнца облако пыли. Явно не одна машина идёт. И быстро, скоро догонят.

Впереди пёр, дымя вверх двумя трубами, здоровый капотный трак на больших колёсах. За ним, расходясь клином, неслась какая-то техника поменьше, плохо различимая в пыли против солнца. К моему удивлению, армада сбросила скорость, уравняв её с нашей, и теперь катилась сзади, мерах в ста, не приближаясь.

— Эй, Худая! — заорали сзади в хриплый матюгальник. Громкость у него такая, что легко перекрывает рёв десятка моторов без глушителей. — Худая, остановись, дарлинг!

— Это Бадман, — затрясла меня за рукав женщина, — не останавливайся.

— Дарлинг, вернись! — орал усилитель. — Это была случайность! Остановись, я тебя прощаю!

— Ма, может, вернёмся? — просунулся между спинками сидений пацан. — Ну, ма!

— Ни в коем случае! — заорала зло тётка. — Простил он, надо же! Я его на этой корове толстой поймала, а он меня простил! Козёл!

— Худая, ну что же ты! Я только тебя люблю!

Пыль закрывала нас, и оратор не видел, что в машине не только его любовь.

— Ну, трахнул разок толстую шлюху, подумаешь! Не всё же твоими костями греметь!

— Ах, костями! Да жми ты! — оскорблённая женщина попыталась придавить мою ногу к педали газа, нажав на колено, но я отмахнулся. Ещё чего.

— Остановись, дарлинг! Это бессмысленно! Ты всё равно тащишься по пустоши как подыхающий койот! У мужика может быть много толстых баб, но одна худая любовь!

— Ах, так их было много! Надо было с кем-нибудь перепихнуться ему назло! Эй, контер, хочешь, я тебе отсосу по-быстрому? — она потянулась к моей ширинке.

— Ты охренела? — я стукнул её по руке.

— Ма, ну, чо ты?

— Дарлинг, сына зачем впутала? — орал мегафон на всю пустыню. — Бони, сынок, папа тебя любит!

— Ма, ну тя к чёрту! — сказал пацан и резко дёрнулся в сторону.

Короткая борьба с не ожидавшими такого ребятами, и он покатился за машиной, кувыркаясь в пыли. Хорошо хоть скорость небольшая.

— Бони! — завопила женщина. — Бони! Да стой ты, придурок, тормози!

Она рванулась вылезать прямо на ходу, и я нажал на тормоз. Выпрыгнула и побежала к сыну, который уже вставал с земли. На вид он ничуть не пострадал, а стать ещё грязнее невозможно. Обняла его, встряхнула, поднимая пыльную бурю, и они пошли вдвоём в закат, навстречу остановившимся машинам преследователей.

Нас никто не стал привязывать голыми к выхлопным трубам. У нас даже машину не отобрали, только сказали, где её оставить в городе. Они, мол, потом заберут.

— Бабы — дуры, — вздохнул плечистый, татуированный по самое некуда бородач в кожаной жилетке на голом, накачанном как у культуриста торсе. — Но я её люблю.

Тот самый жуткий Бадман.

— Да кто вообще не изменяет? — горестно вопросил он.

Мы все трое отвели глаза. Что, и Иван? Вот про кого не подумал бы!

— Ладно, спасибо, что не обидели Худую. Пришлось бы вас убить. А убивать контров — портить бизнес, вас и так всё меньше. Жаль, что вы без товара, в следующий раз сразу ко мне. Я там списочек набросал…

Город не заслуживает такого громкого названия. Ржавый бидонвилль размером с глухую деревеньку. Большую его часть составляют раскомплектованные трейлеры и ржавые автобусы без колёс, окна которых затянуты тканью и забиты фанерой. Но здесь есть водяная колонка, где можно смыть с себя хотя бы верхний слой пыли, напиться и наполнить опустевшие фляги. А ещё тут есть церковь Искупителя, а в ней репер.

— Мы на удивление недалеко отскочили от маршрута, — обрадовал нас Артём, стоя в украшенном как индийская маршрутка храме.

Сваренные квадратом кузова четырёх автобусов установлены на песке, из которого торчит репер. Вокруг блестящая бахрома, поручни оплетены глянцевой виниловой лентой, стекол не видно под яркими наклейками, висят виселки, звенят звенелки, воняют вонялки.

— Вы готовы?

— Практически к чему угодно.

— Ну, поехали…

Глава 12. Закономерная последовательность непредсказуемых случайностей

«Срочное дело, извините. Не ждите меня, у башни встретимся. Вода залита, продукты в кладовке. Не задерживайтесь — всё очень ускорилось. О.»

Записка обнаружилась на столе в кают-компании, ключ от дверей гондолы — под трубой, как и договорились. Мы с Иваном пробежались по отсекам — всё, вроде, на месте. А если Ольга и заложила где маячок — мы его так сразу не найдём. Главное — чтобы не бомбу.

— Так куда мы в итоге летим? — спросил Артём.

— За моей семьей и твоей дочерью, — ответил я, осторожно подсоединяя навигационный модуль к проводникам на консоли.

По крайней мере, он точно отсюда — все крепежи и разъемы сошлись.