Палатка глойти чуть в стороне и представляет собой кислотно-розовый шатёр из потрёпанной парусины. Увидев меня, женщина-колобок возмущённо затрясла жирами:
— Уди, кринжовый чел!
Они с Настей сидят на коврике друг напротив друга и пьют чай. Перед глойти здоровенная, размером с ведро, плошка с выпечкой. Пахнет потом, корицей и дешёвой косметикой.
— Пойдем-ка домой, — мягко сказал я девочке, протягивая руку.
— Да, наверное… — она задумчиво взялась за мою кисть, и я легко поднял её на ноги.
— Ты меня напугала, — сказал я, когда мы отошли подальше.
Эли так и висела у меня на спине и это уже начинало утомлять. Как она сама не устаёт?
— Мне нужно было узнать про Искупителя.
— Зачем?
— Не знаю. Нужно.
— Тебе это не кажется странным?
— Кажется. Наверное. Не знаю. Прости.
Отлично поговорили, блин. Сразу всё понятно стало. Пожалуй, единственное, чего мне не хватает сейчас для полного счастья — это подросткового религиозного психоза.
Эли пискнула мне в ухо и задёргала за плечо. Я обернулся, нервно хватаясь за пистолет, обнаружил, что он под её бедром. Отличный из меня ганфайтер, с девицей поверх кобуры. Но это всего лишь открылся портал. Из него вышли Криспи и Ниэла. Крис помахала мне рукой, я помахал в ответ. Неужели хорошие новости?
Криспи чмокнула меня в щеку, обняла Настю, потрепала по голове Эли и, кажется, была искренне рада нас видеть. Ниэла сухо поздоровалась. Она вообще ко мне не очень, я заметил. Ревнует немного, я думаю. Не в том смысле, а к тому, что я как бы занял при Крис её место наставника.
— Сергей, мы начали, — сказала Криспи, когда мы собрались за столом в башне.
При Ниэле она стесняется сокращать моё имя до интимного Се и даже дружеского Сер. Тоже, видимо, чувствует напряг.
— Начали что? — не понял я.
— Нашу, как ты говоришь, «революцию». Я знаю, что тебе не нравится эта идея, но дальше тянуть нельзя.
— Альтерион задыхается под гнётом Совета! — пафосно объявила Ниэла.
Надо же, не замечал за ней никогда такой страсти к лозунгам. Казалась более вменяемой, если честно.
— Ну, флаг вам в руки, девушки, барабан на шею и бронепоезд навстречу. А по моему вопросу что?
— Мы созвали экстренное заседание Совета, — не слушая меня продолжала Ниэла, — и мы будем транслировать его в информ. Мы обвиним их в узурпации власти, употреблении Вещества, и социальных манипуляциях. Мы потребуем полных прав для всех мзее и закрытии «Дела Молодых». И это увидит каждый альтери!
— Вы наглухо пизданулись, но это не моё дело. Что с моей семьей?
— Крис настаивает на твоём участии, — сказала Ниэла, скривившись, — ты нам нужен.
Чёрта с два она считала, что я нужен. Но Крис Юная, и без неё эту тетку на Совет даже не пустят. Будет, как все, по телеку смотреть.
— Семья.
— Если ты нам поможешь, заберёшь семью обратно. Или будешь жить с ней в Альтерионе как полноправный гражданин. Твоё дело. Но сначала — помощь.
— Крис, — спросил я, демонстративно игнорируя Ниэлу, — вы ещё даже не начали, а ты уже берёшь заложников? Интересные у тебя представления о всеобщей справедливости. Далеко пойдёшь.
— Сергей…
Настя принесла нам чай и присела с чашкой неподалёку.
— Сергей, помоги нам, пожалуйста.
Если бы она сказала «мне» — я бы, может быть, задумался.
— Крис. Я могу помочь только тебе и только одним. Когда вас, ебанутых анархисток, начнут там к стенке ставить — а начнут непременно, поверь, — открывай портал и беги сюда. Я закрою за тобой дверь башни и помогу отстреливаться из окон. Но при одном условии — моя семья будет со мной.
— Я говорила тебе, Крис, — презрительно сказал Ниэла, — он просто трус.
Так я вроде и не отрицал никогда?
— Он не может думать ни о чём, кроме семьи. Он не нужен.
Криспи смотрела на меня молча и печально. Мне её жалко, честно, это всё плохо кончится. Но мою семью мне гораздо, гораздо жальче.
— У меня для тебя есть ещё один вариант, — сказала Ниэла. — Не хочешь бороться за правое дело и заслужить — купи. Крис сказала, что в твоей башне можно заряжать акки. Преодоление энергетического дефицита Альтериона — это будет мощнейший аргумент в пользу наших реформ. Ты нам башню — мы тебе семью.
— Ого, уже и выкуп требуете? Крис, ты уверена, что на правильной стороне?
Криспи сидела и молча глядела в стол. Надеюсь, ей хотя бы стыдно. Ну почему борцы за светлое будущее так любят делать это за чужой счет? И главное — почему этот счет мой?
— Мы ведь можем и настоять, — вкрадчиво сказала Ниэла. — Подумай.
— Шантаж? Угрозы? Девушки, вы просто ходячая реклама социальных преобразований Альтериона. Страшно представить, как расцветёт справедливость от ваших реформ.
— Не надо, Сергей, — тихо сказала Криспи, — мне очень неловко, но у нас нет другого выхода. Пойдем, Ниэл.
— Вот ещё! И не подумаю! Нам нужна башня! Хватит его облизывать!
Ниэла ловко вытащила из-под складок свободного платья штуку, похожую на пластмассовый китайский миксер с венчиками для взбивания крема. Только эта штука взбивает не крем, а мозги. Нелетальная, но очень неприятная глушилка альтери. Полицейское оружие общества, в котором формально нет полиции.
— Ну, вообще зашибись, — сказал я, — не вижу отсюда, там есть мушка, чтобы её спилить?
Вряд ли они поняли шутку.
— Ниэл, не надо… — начала Криспи, но тут внезапно отожгла Настя.
— Оставьте его в покое! — она не кричала, но говорила таким жутким безжизненным голосом, что даже я покрылся холодным потом.
От неё не просто фонило — она давила, как гидравлический пресс.
— Не. Смейте. Ему. Угрожать!
Может, она хотела нагнуть конкретно Ниэлу, но накрыло всех. Женщина уронила свой миксер и, побледнев, схватилась за голову. Крис, закатив глаза, сползала под стол, у меня поплыли цветные круги и сильно закололо сердце. Вот дам я сейчас дуба, и что тогда? Я хотел сказать ей, чтобы прекратила, но у меня никак не получалось.
В каминный зал вбежала Эли. Кинувшись к Насте, встала перед ней и закричала. В первый раз слышу от неё что-то кроме тихого писка. Маленькая женщина кричала на девочку как сирена тревоги, на одном высоком тоне, громко и повелительно. И нас постепенно отпустило.
Настя вдруг прекратила давить, вскрикнула, зарыдала и, закрыв лицо руками, убежала наверх. Эли замолкла и тихо повалилась на пол там, где стояла. Я бросился её поднимать, не забыв по пути прихватить валяющийся «миксер». Вроде бы, ничего страшного — просто бледная, вспотела и дышит тяжело. Перенапряглась.
— Активный эмпат, — сказала странным тоном Ниэла, — и такой сильный… Это интересно.
— Убирайтесь. Проваливайте. Вы заслужили всё, что с вами скоро произойдёт. Криспи, от тебя такого паскудства не ожидал, правда. Ниэла — в следующий раз я выстрелю первым.
Криспи что-то пыталась мне сказать, но после Настиного перфоманса, слова и мысли у неё путались. Вроде бы, она сожалела. Не понял только, о чём именно. Да и неважно. Они ещё какое-то время ждали портал, но я в ту сторону даже не смотрел. Не хотел видеть Криспи. Давно мне не было так погано.
До вечера суетился вокруг Насти. Её то колотило в сухой истерике, то прорывало слезами горьких рыданий, то бросало в ступор, когда она сидела с каменным лицом, смотря в стену. Последнее было особенно страшно. Эли то пыталась её утешить, то в ужасе от неё шарахалась, а я чувствовал себя санитаром в дурдоме.
К ночи более или менее успокоились, Настя перестала метаться и уснула, прорыдав мне рубашку насквозь. Поговорить с ней так и не получилось, на вопросы мотала отрицательно головой. Ну ладно, может, с утра будет поспокойнее. Уснул в обнимку с Эли, закрыв на всякий случай дверь и спрятав ключ. Не знаю, кто кого больше успокаивал, я её или она меня — но вместе как-то уснули. Хорошо с ней спать, уютно. Правда, не знаю, как это объяснить жене.
Утром Настя спустилась, как ни в чём не бывало, поздоровалась, пожелала доброго утра, умылась и даже приготовила завтрак.