— Молодой господин, позвольте представиться. Я Су Сипо. Заметил Вашу благородную наружность сдалека и подумал, не пожелает ли этот молодой господин присоединиться и побеседовать с этим скромным господином на втором этаже?

Линь Ваньюэ не ожидала, что слова Пион окажутся правдивыми. Она встала и отдала Су Сипо малый поклон:

— Ваш покорный слуга Линь Фэй очень благодарен за радушный прием.

Су Сипо тут же заметил подвеску у нее на поясе и с улыбкой сказал:

— У молодого господина Линь весьма необычная яшмовая подвеска. 

Сердце Линь Ваньюэ тревожно забилось. Стараясь не обращать на это внимание, она посмеялась и ответила:

— Это подарок от друга.

— Хахаха, должно быть, от какой-нибудь прекрасной девы. Младший брат Линь определенно счастливчик!

Перед глазами Линь Ваньюэ сразу же промелькнула улыбка Ли Сянь. Однако она не стала продолжать разговор.

Используя в качестве прикрытия легенду о ткаческом семейном деле, Линь Ваньюэ установила связь с Су Сипо. Кроме того, она договорилась поехать с ними в столицу, чтобы увидеть масштабы предприятия Су и тем самым получить опыт "для дальнейшего развития семейного дела".

У Су Сипо не было ни малейшего подозрения к словам Линь Ваньюэ. Не принимая возражений, он потащил ее на второй этаж.

В итоге он включил все в свой счет и выбрал только что купленную, еще не достигшую брачного возраста девушку, чтобы позволить Линь Ваньюэ опробовать "свежий товар".

Линь Ваньюэ была загнана в угол. Ничего другого не оставалось, как наказать себя тремя чашами вина. Придумав всякого рода оправдания под громкий хохот толпы, она в смятении покинула трактир "Байхуа".

Она думала, что отправившись в путь с Су Сипо найдет больше зацепок. Однако кто бы мог подумать, что он не просто не торопился слинять, но и кутил в Фаньли более десяти дней, пьянствуя и наслаждаясь плотскими утехами в "Байхуа".

Все эти десять дней душа Линь Ваньюэ была будто пламенем объята, но она не могла больше ничего предпринять…

С одной стороны, Су Сипо явно экстренно перебрался из Хучжоу, но, оказавшись в Фаньли, застопорился и больше десятка дней провел в борделе. Это уже было поводом для подозрения, что что-то явно идет не так.

Но с другой стороны, Линь Ваньюэ боялась, что могла направить свои подозрения в неверном направлении. Если это предприятие действительно было непричастным, то они впустую растратили столько дней. След к разгадке пропажи провианта прервется!

В последнее время у нее было плохое предчувствие: словно бы ее видели насквозь, и ей негде было спрятаться. Это чувство накрывало с головой.

Она не могла точно определить, где сделала неправильный ход, но чувствовала, будто свернула не туда в самом начале. Это еще больше встревожило ее.

Если зимние припасы для многотысячного войска не найдут, последствия будут ужасающими.

Линь Ваньюэ не жалела, что взяла на себя ответственность за это дело. Она просто опасалась, что из-за ее оплошности соратникам придется голодать на морозе.

Однако она не знала, что за десять дней, в течение коротых она паслась вокруг Су Сипо, произошло много крупных событий.

Первое: шицзы Ли Чжун Пинъянхоу вернулся домой. Все поместье Пинъянхоу тщательно скрывало это, но на улицах обсуждали множество версий событий...

Кто-то говорил, что похититель хотел поймать всего лишь сынка богатых родителей, но не рассчитывал, что им окажется сам шицзы Пинъянхоу. После долгих раздумий, не желая навлечь беду на собственную голову, он отпустил его.

Кто-то говорил, что Ли Чжун пошел по стопам своего отца. Этот благородный шицзы Пинъянхоу отобрал у похитителей оружие и через кровопролитное сражение прорвался на свободу.

Кто-то также говорил, что похитители выкупили шицзы Пинъянхоу за заоблачную цену и отпустили его.

В конечном счете мнения людей слишком сильно расходились. 

Каким было истинное положение вещей? Этого никто не знал...

Второе: генерал Ли Му последовал предложению Линь Фэйсина отступить в Янгуань. Хоть для расселения более сотен тысяч бойцов город вынужден был отдать половину своего земельного пространства, простые люди не жаловались.

Войска Ли Му удерживали крепость от нападения гуннов круглый год, обеспечивая безопасность населению на всем северо-западе. К тому же, армии Ли Му были справедливыми, суровыми и беспристрастными и поэтому пользовались глубоким уважением и восхищением местных жителей. Несмотря на то, что этим людям пришлось уступить полгорода для размещения войск, сделали они это безропотно. На их лицах часто можно было видеть улыбки. Они считали, что гораздо безопаснее было жить с войсками.

Третье: Мэн Нида последовал указаниям Линь Ваньюэ сообщить обо всем Ли Му, а также передал письмо Ли Му с официальной печатью старшему офицеру, чтобы он одолжил часть совего патруля.

Авторитет генерала Ли Му простирался довольно далеко. Увидев письмо, старший офицер сразу же закрыл Хучжоу. Обыскивались все склады, крупные личные поместья, включая двор бывшего начальника префектуры, и даже большие группы караванов. Однако...ни в одной из множества повозок зимнего провианта не обнаружилось.

Мэн Нида был в замешательстве. Горожане были в крайнем смятении. Народное недовольство поднималось со всех сторон. Мэн Нида не мог держать ситуацию под контролем, поэтому ему лишь оставалось привести подкрепление, посланное Ли Му, чтобы принести извинения от дома к дому, от двора ко двору. В итоге Мэн Нида мог надеяться только на Линь Фэйсина, который разыщет "исчезнувшие" припасы в спрятанной ноше караванов господина Су...

Иначе чем им прокормиться зимой?

Мэн Нида никак не мог взять в голову, куда могло пойти такое большое количество пайков?!

Последнее событие, можно сказать, было самым шокирующим для императорского двора и простолюдин. Его даже зафиксировали в официальной книге ведомостей.

После того, как отбыл Линь Фэйсин, Ли Му с опозданием, но понял: скорее всего, провизию найти не удастся.

Ли Му сидел в своем шатре, погруженный в думы. Перед его мысленным взором мелькали фигуры множества людей. В конце концов, он лишь беспомощно вздохнул.

Ли Му не ожидал такого. Дым сражения за престол все же достиг северной границы. Эти люди были совершенно помешанными. Рискуя безопасностью пограничных земель, нарушение которой могло потрясти всю страну, они сделают все, лишь бы достичь своей цели.

Ли Му понимал, что этот инцидент нельзя сохранять в тайне. Но также он не мог играть жизнями этих более чем сотен тысяч солдат. Тщательно взвесив все в уме, он написал письмо Его Величеству Ли Чжао и велел посыльному безотлагательно доставить доклад в столицу.

Посыльной ехал без сна и отдыха, меняя лошадь за лошадью. Он несся что есть мочи, едва не умирая от усталости. Наконец, утром четвертого дня доклад лежал на столе Ли Чжао.

Ли Чжао с ошеломлением смотрел на красную восковую печать на письме: неужели северная граница не справляется со своими обязанностями?

Распечатав письмо и прочитав доклад, Ли Чжао впал в безмолвное раздумье. В императорском кабинете стало пугающе тихо.

В конечном счете, те, кто отвечал за доставку провизии из столицы, были обезглавлены и выставлены напоказ. Все солдаты, которые доставляли провизию в лагерь, были понижены в должности и переведены в отдельные места пожизненно отбывать наказание.

Что насчет Ли Му…

Ли Чжао лишил его трехлетнего жалованья и "даровал" сотню ударов.

Для Ли Му, имевшего более тысячи земель, это было просто каплей в море. Реальным наказанием были эти удары, наносимые дубинками.

Для Ли Му как главнокомандующего всей армией на северо-западе и брата императрицы принять сотню ударов перед своими солдатами, пусть даже никто не осмеливался поднять на него руку, было унижением и лишением чести...

Ради общих интересов Ли Му не сказал, что заработал сотню ударов за пропажу провианта. Всякий раз, когда появлялись солдаты, которые хамили и возмущались несправедливостью по отношению Ли Му, он наносил удары и им. В результате никто не продолжал заступаться за Ли Му, и даже число критикующих сократилось.