Ли Му, казалось, постарел лет на десять за одну ночь. За утрату провизии такое наказание считалось мягким. Но он понимал, что у Ли Чжао, должно быть, возникли подозрения на кого-то.
Императорскому двору Ли Чжао тоже не стал ничего объяснять. Наказав Ли Му, он распорядился о срочном снабжении провизией непосредственно из государственной казны. Он лично назначил солдат и приказал им доставить провизию до самого Янгуаня.
Любой здравомыслящий человек во дворе мог быдогадаться, что с предыдущей партией провизии что-то произошло. Однако Ли Чжао намеревался держать это в тайне, и этот вопрос был снят с повестки дня.
Некоторые люди понимали, почему Ли Чжао "принял" потерю провизии и даже засекретил ее, а некоторые были сбиты с толку.
Ли Чжао перечитывал письмо Ли Му снова и снова. Его взгляд задержался на словах "бесследно исчезла, возможности разыскать нет”, надолго лишившись дара речи.
… …
Линь Ваньюэ с нетерпением ждала, пока Су Сипо не пошлет ей весть о том, что караваны скоро отправятся в путь.
Она и Бянь Кай подъехали к окраине города, где их ждал Су Сипо. Караваны должны были тронуться как только присоединится Линь Ваньюэ.
У Линь Ваньюэ голова шла кругом. Ее руки крепко сжимали поводья, а выражение лица было пугающим.
Ткани, ткани, ткани!
Более сотни караванов везли ткани. Связанные вместе, высоко сложенные, покрытые промасленной бумагой. С первого взгляда было понятно, что в повозках были партии за партиями тканей!
Только несколько из них везли сундуки, на каждом из которых были замки. Но в этих сундуках нельзя было разместить столько зерна!
Су Сипо весело улыбнулся Линь Ваньюэ и спросил:
— Младший брат Линь, выглядишь каким-то подавленным. Тоскуешь по деве из "Байхуа"? Если хочешь, гэгэ выкупит ее для тебя.
Линь Ваньюэ посмотрела на Су Сипо, потом перевела взгляд на повозки, выстроившиеся в цепочку от головы до хвоста за пределами города. Она чувствовала себя пойманной в паутину: не в силах вырваться и убежать.
— Су...дагэ, прошу извинить, здоровье этого младшего брата не позволяет поехать с дагэ в столицу…
— О...в самом деле досадно! Но поросшие лесом горы стоят на месте, а изумрудные воды текут бесконечно*. До встречи в столице, младший брат Линь.
* поросшие лесом горы стоят на месте, а изумрудные воды текут бесконечно — 青山不改，绿水长流 (qīngshān bù gǎi lǜshuǐ cháng liú) — прощание с надеждой свидеться вновь
Линь Ваньюэ сухо улыбнулась:
— Ай, увидимся в столице.
Су Сипо обратился к Бянь Каю:
— Хорошо позаботься о своем молодом господине.
Затем он махнул рукой в сторону караванов:
— Двигаем!
В ту же минуту раздались понукания извозчиков, конский топот и скрип колес.
Линь Ваньюэ провожала взглядом растворяющиеся вдали караваны господина Су. В голове был сплошной сумбур: бессилие, разочарование, сожаление и угрызения совести. Она держалась за последний клочок надежды и всей душой уповала на то, чтобы у Мэн Ниды были сдвиги!
Бянь Кай, стоявший рядом с Линь Ваньюэ, смотрел, как караваны постепенно исчезают за горизонтом. Вдруг он широко раскрыл глаза, и на его лице пробежал испуг.
Втянув в себя прохладный воздух, он с особой осторожностью взглянул на слегка сгорбленную спину Линь Ваньюэ и плотно закрыл рот.
Автору есть что сказать:
Добро пожаловать в сегодняшнюю программу "Поиски и находки". Наша сегодняшняя тема: куда делась провизия?
Ли Сянь: Син, резвишься и попиваешь цветочное вино*? Как там провизия?
Линь Ваньюэ: ？？？？…
* под цветочным вином подразумевается пьянство в компании с проституткой
Примечание переводчицы:
переводчица сердечно просит прощения за (возможно) последующую задержку глав, ибо походу жестко заболела и надеется пережить эту зиму избегая уколов. спасибо за ожидание!
Глава 62
Глава 62. Превосходная сталь, рождаемая ударами молота
Линь Ваньюэ остановилась у широких улиц Фаньли и окинула взглядом оживленную толпу и торговые лавки, выстроившиеся по обеим сторонам одной из улиц. Впервые она почувствовала собственную ничтожность.
С тех пор, как она покинула военный лагерь; с тех пор, как она поставила себе в цель отрешиться от привычных условий жизни. С тех самых пор чем больше она сталкивалась с трудностями и переживала, тем больше ощущала бессилие.
Смелая заветная мечта, данная ею присяга удостоиться титула за ратные заслуги эхом отдавались в ушах. Хранимое в глубине души желание стать защитным зонтиком для Ли Сянь было все так же свежо, как и прежде; но реальность снова безжалостно ударила по самолюбию и настойчивости Линь Ваньюэ.
— Я буду сторожить здесь. Ты езжай в Хучжоу, найди Мэн Ниду и забери письмо главнокомандующего, а я хочу обыскать Фаньли.
— Молодой господин...а что если вернуться? Может быть, у Ниды уже есть результаты.
Бянь Кай сидел на лошади позади Линь Ваньюэ. Выражение его лица было странным, как будто он нервничал. К сожалению, Линь Ваньюэ этого не заметила.
— Просто езжай. Если у него будут результаты, вы вдвоем прискачете сюда и сообщите мне. Тогда вернемся вместе.
— Молодой господин…
— Езжай.
Она махнула рукой, выглядя уставшей с ссутуленной спиной.
— Ай! — Бянь Кай открыл было рот, но все же послушался приказа Линь Ваньюэ и в конце концов ускакал, оставив ее одну в этом городе.
Линь Ваньюэ продолжала стеречь Фаньли целых пять дней. Она выходила наружу, как только светало, и возвращалась при наступлении комендантского часа.
Она сосредоточила внимание на крупных караванах, проходящих через город, но результатов так и не было.
На этот раз Бянь Кай гнал на всех скоростях, не останавливаясь. Дорога туда и обратно заняла всего пять дней.
Вместе с Бянь Каем прибыл и Чжан Саньбао с новым письмом от Ли Му.
Передав письмо Линь Ваньюэ, он внимательно посмотрел на своего командира: за этот короткий период Линь Фэйсин заметно исхудал.
Линь Ваньюэ распечатала письмо и увидела только четыре иероглифа: "Немедленно возвращайся в Янгуань".
Чжан Саньбао внимательно наблюдал за выражением лица Линь Ваньюэ. Когда она отложила письмо, он сказал:
— Командир батальона, главнокомандующий хочет, чтобы мы вернули Вас в лагерь.
Линь Ваньюэ положила письмо за пазуху.
— Понятно. Подождите немного, я пойду соберу вещи.
— Командир батальона, мы с Саньбао-дагэ мчали что есть сил, — сказал Бянь Кай, — времени на все должно хватить. Как насчет того, чтобы сегодня хорошенько отдохнуть, а в дорогу отправиться завтра?
Взгляд Бянь Кая скользил влево и вправо, не осмеливаясь остановиться на изможденном лице Линь Ваньюэ.
— Нет. Главнокомандующий прислал письмо с требованием немедленно вернуться в лагерь, тянуть бессмысленно. Просто подождите меня чуть-чуть.
Линь Ваньюэ начала собирать вещи. Через пятнадцать минут все трое оседлали лошадей и выехали из Фаньли.
… …
Бесследно исчезла, возможности разыскать нет.
Таким образом, провизия была утеряна. Линь Ваньюэ не смогла найти ее.
Вернувшись в военный лагерь, Линь Ваньюэ встала на колени перед Ли Му, чтобы доложить о своей неудаче. Несмотря на то, что Ли Му получил сотню ударов, он сохранял достоинство и сидел с прямой спиной, источая присущую главнокомандующему твердость и непреклонность.
— Главнокомандующий, этот смиренный оказался бесполезным, не оправдал ожиданий главнокомандующего и готов добровольно понести наказание.
Мэн Нида и Чжан Саньбао опустились на колени позади нее. Линь Юй стоял, так как его нога не зажила до конца, в то время как Бянь Кай, который не был завербован в войска, находился далеко за пределами шатра.
— Главнокомандующий! Пожалуйста, проявите милосердие, главнокомандующий! Лучше нанесите удары мне!
На лице Линь Юя читалось нетерпение, он отчаянно хотел отбросить свой костыль и встать на колени, чтобы заступиться за Линь Ваньюэ, но его рана не могла этого позволить.
