Если бы эта шахматная фигура была достаточно смышленной и обнаружила, что она пешка, впала бы она в ярость и опрокинула бы доску, чтобы избежать судьбы шахматной фигуры?
Глава 44
Глава 44. Осталось перенести еще одну боль
— Сянь-эр, Вы хотели что-то сказать?
Ли Сянь повернула голову, встречая блестящие ясные глаза Линь Ваньюэ. Слова, которые собиралась произнести Ли Сянь, тут же застряли в горле. Наконец, она спокойно сказала:
— Фэйсин, запомни: добрые намерения не таятся за семью печатями, лишь злой умысел, который сквозил в словах главаря разбойников, покрыт уклончивым притворством.
Ли Сянь поднялась с земли и, стряхнув с одежды пыль, вернулась к повозке. Она залезла внутрь и села. На сердце тяжелело какое-то противоречие.
Ли Сянь восхищалась Линь Фейсином, ее душа была преисполнена предвкушением и любопытством относительно его формирования как личности. Но в то же время она была встревожена. Если настанет день, когда он, направляемый ею, "созреет" настолько, что разглядит эту шахматную доску, не создаст ли он проблем, полностью уничтожив ее планы? В конце концов, эмоциональный всплеск — довольно сложный случай…
Таким образом, многие слова, которые Ли Сянь первоначально хотела сказать Линь Ваньюэ в этот благоприятный момент, заменились ни соленой ни пресной* заключительной фразой. Что же касается степени воодушевления, то все будет зависеть от восприятия Линь Ваньюэ.
* ни соленый ни пресный — 不咸不淡 (bùxián bù dàn) — обр. в знач.: пресный, невыразительный, скучный
Линь Ваньюэ посидела еще немного, пока не почувствовала терзающую боль в левой руке. Она наклонилась, чтобы посмотреть. Рана была неглубокой, но длинной, незатянувшейся…
— Ай... — выдохнула Линь Ваньюэ.
Она вернулась в "кабину" повозки и достала кусок ткани, чтобы обмотать им свою руку.
— Давай ускорим ход. Будет лучше, если мы прибудем в Лянь до наступления темноты. Может быть даже найдем тех, у кого останемся на ночлег. Твою рану нужно обработать как следует.
— Мгм, — кивнула Линь Ваньюэ.
Они отправились в путь.
Еще до того, как начало смеркаться, в Лянь въехала ослиная повозка. Город был небольшим. Взгляд стоящего у городских ворот мог достигнуть конца улицы.
На улице было тихо и безлюдно, лишь несколько лавок оставались открытыми.
— Сянь-эр, давайте сперва поедим чего-нибудь. Заодно разузнаем, где тут постоялый двор.
— Хорошо.
— Лаобань*, сколько стоит лапша с луком?
— Две монеты за чашку!
— Тогда две чашки лапши с луком, пожалуйста.
— Ладненько, подождите немного.
* лаобань — 老板 — хозяин лавки
— Посидите здесь, Сянь-эр, я пока схожу привяжу осла.
Линь Ваньюэ, казалось, беззаботно вела осла за упряжку, но ее глаза сканировали каждую деталь окружения. Наконец, она остановила повозку у перекрестка улиц и привязала упряжку искусным узлом, который можно было развязать одним рывком.
Когда Юй Сянь и сяо-Шии, переодевшиеся в крестьянскую одежду, увидели, что Линь Фэйсин смотрит в их сторону, они испуганно бросились в соседнюю лавку косметики. Сяо-Шии надула щеки и зло выпалила:
— Юй Сянь-цзецзе, этот мальчишка опять за свое! Я никогда раньше не сталкивалась с такими бдительными людьми!
Юй Сянь посмотрела на негодующую сяо-Шии и рассмеялась. Она повертела в руках коробку румян, и, понизив голос, ответила:
— Разве это плохо? Честно говоря, после этих нескольких дней я начинаю понимать, почему принцесса выбрала именно его.
— Хмф, может потому что он настолько туп, что им легко манипулировать?
Юй Сянь мило улыбнулась.
— По-моему, в подчиненных у принцессы тупица только ты. Посмотри хорошенько, где он оставил повозку.
Юй Сянь сунула коробку румян в руки сяо-Шии и сказала:
— Тупицы остаются здесь, а я пошла. Это тебе.
… …
Линь Ваньюэ вернулась к лапшичной лавке. Две миски луковой лапши уже были поданы.
Она перешагнула через скамейку, села и начала поедать лапшу большими глотками.
— Лаобань, в этом городе есть постоялые дворы?
— Есть, но наш Лянь маленький, и постоялые дворы тоже не очень большие. Следуйте по этой улице и идите на восток, вот второй дом — это трактир "Тунфу"*.
— Спасибо, Лаобань.
* Тунфу — 同福 (tóngfú) — досл.: совместное благополучие
Поскольку посетителей не было, владелец лавки вымыл руки и накинул на плечо сухое полотенце. Он придвинул стул и завел разговор с Линь Ваньюэ и Ли Сянь:
— Откуда вы?
— С запада.
— Вы прибыли в Лянь, чтобы погостить у родственников или просто проездом?
— Проездом. Завтра направимся в Хучжоу.
— О, — услышав холодные ответы Линь Ваньюэ, хозяин лавки тактично перестал задавать вопросы.
Поев и расплатившись, Линь Ваньюэ отвязала упряжку осла и, с повозкой позади, вместе с Ли Сянь они направились в "Тунфу".
Они заказали одну комнату. Линь Ваньюэ, немного подумав, дала служащему две монеты, чтобы тот приготовил горячую воду. Тот взял деньги и воодушевленно удалился. Линь Ваньюэ с Ли Сянь поднялись на второй этаж и вошли в свою комнату.
Комната была небольшой, но чистой и опрятной, с однополостными кроватью, квадратным столом и двумя табуретами. С одной стороны стояла ширма, а за ней — большая деревянная бочка, используемая для купания.
Линь Ваньюэ быстро распахнула окно, высунула голову и посмотрела вниз. Убедившись, что все в порядке, она так же быстро закрыла его.
Через некоторое время подошел служащий постоялого двора с двумя другими рабочими, которые несли горячую воду.
— Господин, вода готова.
Линь Ваньюэ кивнула. После того как бочку наполнили, служащий трактира и помощники уже собирались было уйти, но их остановила Ли Сянь:
— Сяо-эргэ*, позвольте спросить, есть ли здесь лекарь?
* сяо-эргэ — 小二哥 (xiǎoèrgē) — обращение к служащему постоялого двора
Служащий повернулся и увидел, что заговорившая с ним девушка была прекрасна, как нежный цветок. Он некоторое время стоял в ошеломлении, прежде чем ответить:
— Есть, есть. Этой деве нездоровится? Я могу позвать Вам лекаря.
Линь Ваньюэ молча шагнула вперед, полностью заслонив ему обзор, и сказала:
— Нет повода для беспокойств, я хотел бы узнать, не мог бы сяо-эргэ найти для меня иголку и нитку.
Ли Сянь стояла у кровати и смотрела на стоящего перед ней Линь Фэйсина, чья спина была хоть и не широкой, но твердой и прямой. Уголки ее губ поползли вверх.
Служащий трактира хотел еще несколько раз взглянуть на красавицу, но не ожидал, что этот "глава семейства" поймает его с поличным. Осознав, что провинился, служащий учтиво поклонился Линь Ваньюэ:
— Господин, пожалуйста, подождите, я сейчас все принесу.
Как только он ушел, Ли Сянь подошла к Линь Ваньюэю и спросила:
— Точно будет все в порядке, если лекарь не осмотрит рану?
— На самом деле это не так уж и важно, для нас в военном лагере это легкое ранение. Когда военные лекари заняты, мы сами справляемся с этим. Кроме того, лекарь с первого взгляда определит, что рана от лезвия. Как бы то ни было, лучше нам держаться в тени.
— Но если не приостановить кровотечение и воспаление с помощью лекарств, в рану попадет инфекция.
— С прошлого раза осталась мазь для колотых ран, которую мне отдала Сянь-эр. Пока вода горячая, Сянь-эр нужно принять ванну.
Раздались стуки в дверь. Линь Ваньюэ сначала хотела пригласить служащего войти, но после некоторых раздумий решила сама подойти к двери и открыть ее, высунувшись на половину.
— Господин, вот иголка и нитка.
Служащий посмотрел на Линь Ваньюэ, неловко улыбаясь: кто бы мог подумать, этот человек поистине заботлив, однако...будь он на его месте, то, вероятно, был бы таким же для такой красивой девы.
