Было дурным тоном не доедать в такой крестьянской семье, как эта. Линь Ваньюэ это прекрасно знала.
Поэтому она взяла у Ли Сянь оставшуюся половину момо и стала доедать свою кашу вприкуску с ним.
Когда Ли Сянь увидела, что вытворяет Линь Ваньюэ, ее сердце заколотилось от удивления. Она уже собиралась остановить ее, но видя, что двое пожилых пожилых людей мягко смотрят на уплетяющую за обе щеки Линь Ваньюэ, была вынуждена отступить.
Однако на бледном лице Ли Сянь расцвел румянец. Думая о том, что надкусанная ею еда была съедена мужчиной, Ли Сянь почувствовала, как ее обуяло смущение. Даже если...этот человек, вероятно, не считался мужчиной в самом строгом смысле.
Палящее солнце скрылось за гору. Старик достал топор, чтобы наколоть немного дров, пока воздух был прохладным, но его остановила Линь Ваньюэ.
— Дядюшка, позвольте мне.
— Так не годится, вы тут гости. Давай-ка топор обратно.
— Дядюшка, я сам. Вам нужно отдыхать. Я не могу есть и спать за бесплатно. К тому же, я хочу...согреть воды для своей жены. Чтобы она приняла ванну...Если можно.
— Конечно можно, почему нет? Я скажу своей старушке согреть воды.
— Тогда спасибо, дядюшка!
Линь Ваньюэ робко улыбнулась старику, затем подняла топор и принялась колоть дрова.
Участвуя в боях более двух лет, Линь Ваньюэ уже натренировала тело, и эта рутинная работа казалась ей детской забавой. Не прошло и часа, как она нарубила все поленья. Старик был вне себя от радости и начал восхвалять Линь Ваньюэ.
Ей было ужасно неловко от навалившихся похвал. Она посмотрела на небо и, убедившись, что время еще есть, спросила старика, где взять воды. Затем взяла ведра с коромыслом и отправилась за водой.
В ста шагах от дома пожилой пары стоял колодец. Линь Ваньюэ наполнила чаны в доме двумя дополнительными бочками. Этого должно быть достаточно, чтобы Ли Сянь тоже приняла ванну.
Сама Линь Ваньюэ не могла объяснить свои мысли. Они спасали свои жизни, но в то же время она хотела обеспечить Ли Сянь комфорт и хорошие условия всеми своими силами.
Путь обратно в столицу очень долог, а их припасов было недостаточно. Порой им придется ночевать в пустыне, под открытым небом. Пользуясь случаем, она сделает все возможное для Ли Сянь.
Ли Сянь сидела в западном крыле дома. Услышав звуки, доносящиеся со двора, она встала у окна и увидела Линь Ваньюэ, которая помогала рубить дрова, затем снова села.
С огромной бочкой в руках Линь Ваньюэ появилась на пороге комнаты и испугала Ли Сянь. Вытерев пот со лба, она заговорила:
— Сянь-эр, я попросил тетушку нагреть немного воды. Подождите немного, я скоро принесу ее. После тяжелого дня, проведенного в дороге, Вам нужно принять ванну.
Сказав это, она повернулась и ушла.
Ли Сянь с удивлением уставилась на деревянную бочку: неужели этот человек колол дрова и таскал воду только для того, чтобы она помылась?
Через некоторое время Линь Ваньюэ вернулась с ведром, полным воды. Она бегала туда и обратно, и вскоре большая бочка была наполнена горячей водой.
— Сянь-эр, можете принимать ванну, я буду охранять снаружи. Позовите, как закончите.
Сказав это, Линь Ваньюэ снова вышла. Она придвинула стул к двери дома и села, прислонившись к ней спиной.
Ли Сянь приблизилась к деревянной бочке и проверила воду, убедившись, что температура была в самый раз. В груди снова разлилось необыкновенное чувство, которое она не могла контролировать.
Она сняла одежду и залезла в бочку, позволяя теплой воде окутать тело. Ли Сянь плеснула немного воды на лицо и погрузилась в свои мысли…
Она была старшей принцессой, дочерью императрицы. Отец-император души в ней не чаял и даже удостоил ее правами владения восемью тысячью землями. С ней обращались так же, как и с остальной знатью. С юных лет она никогда не испытывала недостатка в людях, которые снискали ее благосклонности. Она всегда добивалась того, что что хотела.
По мере взросления Ли Сянь медленно приходила к осознанию, что те, кто хотел добиться ее расположения и безропотно подчинялись, имели свои собственные мотивы. Она была тронута сегодняшним проявлением заботы. За столько лет Линь Фэйсин оказался первым человеком, который сделал для нее что-то без корыстных соображений…
Думая об этом, она не могла понять, почему внутри возникли такие сложные чувства.
Глава 38
Глава 38. Крестьянская жизнь лишена изяществ
Закончив водные процедуры и переодевшись, Ли Сянь позвала Линь Ваньюэ. К этому времени небо уже начало темнеть. Поскольку свечи в западном доме не были зажжены, вся комната была погружена во мрак.
Когда Линь Ваньюэ вошла, ее ослепил отраженный дрожащий свет на поверхности воды в деревянной бочке. Затем она увидела Ли Сянь, которая только что закончила мыться.
Она была подобна расцветающему в прозрачной воде лотосу. После купания от нее исходил слабый водяной пар. Ее кожа казалась еще более нежной, и, несмотря на то, что она была облачена в грубую ткань, это не затронуло естественную красоту Ли Сянь. Без дворцовых одеяний, без пудры и украшений она все равно оставалась той, чья красота способна покорить города и свергнуть государство.
Линь Ваньюэ обомлела. Она стояла перед деревянной бочкой и бездумно смотрела на Ли Сянь, не скрывая изумления в глазах.
Естественно, Ли Сянь заметила этот прожигающий пристальный взгляд. Она испытывала отвращения, потому что не нашла в нем признаков желания и эгоистичных мыслей. Все, что она могла прочитать в глазах Линь Ваньюэ, было изумление и восхищение...
Ни одна женщина не могла остаться равнодушной под таким взглядом, как у Линь Ваньюэ, в котором не прослеживалось дурных намерений, а было лишь любование и благоговение. Женщины любят эстетику и в то же время жаждут быть источником прекрасного. Ли Сянь не была исключением.
— Линь...Фэйсин, я закончила. Мне придется затруднить тебя и попросить вылить воду.
Ли Сянь медленно опустилась на отапливаемую платформу*, слегка пылая смущением.
* отапливаемая платформа (кан, отапливаемая лежанка) — 火炕 (huǒkàng) — кирпичная платформа, внутри которой по специально проведенным каналам проходил горячий воздух от печи
— А...о...о, хорошо, сейчас.
Линь Ваньюэ вышла из оцепенения, как только дослушала предложение Ли Сянь. Она наполнила ведро водой из бочки и быстро подняла его. Она делала все очень шустро, и всего за несколько зачерпываний большая деревянная бочка была опустошена.
Наконец, Линь Ваньюэ обняла пустую бочку и сказала Ли Сянь:
— Сянь-эр, Вам нужно поспать. Я тоже пойду умоюсь. Скоро вернусь.
Сказав это, она вышла из дома, таща деревянную бочку.
Ли Сянь повернулась и посмотрела на кирпичную лежанку. Нагретая платформа была не маленькой, на ней могли поместиться по меньшей мере пять-шесть взрослых человек. Но одеяло и подушка...они подходили для одной кровати.
Это обеспокоило Ли Сянь. Как ей спать?
Что касается Линь Ваньюэ, то у нее не было привычки мыться каждый день. В военном лагере сигнал о боевой готовности мог прозвучать в любой момент. К тому же, здесь были грубые мужчины, которые ничего не знали о понятии личного пространства. Девушка, которая долгое время соблюдала личную гигиену, со временем подстроилась под ситуацию. Даже сейчас Линь Ваньюэ все еще не чувствовала себя в безопасности. Но когда она вспомнила о том, что ей придется делить комнату с Ли Сянь, желание принять ванну усилилось. Тем более, когда Линь Ваньюэ караулила у входа и слышала плеск воды изнутри, она не могла удержаться и не вдохнуть запах собственного тела. От нее исходил тот самый знакомый запах. Она нахмурила брови. Этот запах маячил по всему военному лагерю, но сейчас она чувствовала себя неловко из-за него. Линь Ваньюэ не хотела, чтобы Ли Сянь почувствовала этот запах пота или увидела ее такой неопрятной. Она почувствовала еще больший стыд за свою нечистоплотность, когда увидела Ли Сянь, закончившую принимать ванну.
Когда Линь Ваньюэ складывала нарубленные дрова в сарай, она случайно обнаружила большой участок свободного пространства. Здесь было более чем достаточно места для деревянной бочки. Она уже предупредила хозяев дома. Что насчет Ли Сянь, то она определенно не пойдет в дровяной сарай.
