— Ушуан, однажды ты поймешь, что богатство и знатность подобны проплывающим перед глазами облакам и дыму*. Жизнь коротка, и нужно ловить миг наслаждения. Я люблю красавиц, а не территории.

— Но, господин, если бы Вы взошли на престол, какую на свете женщину Вы не смогли бы заполучить?

* проплывающие перед глазами облака и дым — 过眼云烟 (guòyǎnyúnyān) — обр. в знач.: преходящий, мимолётный)

Принц Ци посмотрел на Ушуан Хоу и лишь улыбнулся, но ничего не ответил.

В ту ночь десятки посланников покинули столицу, взяв потреты Ли Сянь и Ли Чжуна, а также указ о смертном приговоре. Они мчались от зари до зари...

Тем временем Линь Ваньюэ гнала осла на запад, в город Лянь, в соответствии с планом Ли Сянь.

Линь Ваньюэ хлестала осла по спине маленьким кнутом, вспоминая о сказанном Ли Сянь. Она, наконец, поняла, насколько ограничен был ее кругозор. Слова Ли Сянь позволили ей прозреть. Она была так поражена и рада, узнав, что этот вопрос можно обдумать по-другому.

Линь Ваньюэ испытывала ни с чем не сравнимое восхищение перед Ли Сянь. В то же время ее сердце сдавила тоска. Она мечтала, что однажды станет такой же, как Ли Сянь. Мечтала о том, чтобы Ли Сянь дала ей больше советов, наделила ее знаниями...

Можно сказать, Ли Сянь дала Линь Ваньюэ новый смысл жизни, новое направление, которое Линь Ваньюэ считала наиболее подходящим для себя.

Путешествие продолжалось без разговоров. Ли Сянь сидела внутри повозки, которой управляла Линь Ваньюэ. Они следовали по небольшой дороге на окраине, которая вела в сторону города Лянь.

Проехав весьма длительное время, Линь Ваньюэ увидела вдалеке деревушку. Она подняла голову и посмотрела на небо.

— При...Сянь-эр, там впереди деревня. Как насчет того, чтобы переночевать там? Если поедем дальше, боюсь, нам придется ночевать в пустыне.

— Как посчитает нужным Фэйсин.

— Хорошо.

Линь Ваньюэ погнала осла к воротам, слезла с повозки, затем повела его внутрь, пока они не достигли центральной части деревни. Она привязала поводья к старому дереву, подошла к повозке с ослом и сказала:

— Сянь-эр, я пойду спросить, можно ли нам остаться на ночь, а Вы подождите в повозке.

— Мгм.

Линь Ваньюэ подошла к бамбуковой ограде двора и увидела седовласого старика, который сидел на скамейке и обмахивался веером.

— Дядюшка!

— А? Кто меня позвал?

— Дядюшка, это я.

Старик поднял голову и увидел за забором загорелого, долговязого юношу. Он встал с деревянной скамьи и подошел к Линь Ваньюэ:

— Что такое?

— Дядюшка, моя фамилия Линь, а звать меня Фэй...я везу свою жену в город Лянь к семье. Мы почти добрались, но нам негде остановиться. Солнце клонится к закату, и я хотел спросить, позволит ли дядюшка нам, мужу и жене, остаться на ночлег.

— Что случилось, мой старик*?

* так пожилые жены называли своих мужей

Услышав разговор во дворе, женщина преклонных лет, готовившая еду в доме, заковыляла к ним.

— Проезжая пара молодых людей хотят у нас остаться на ночь.

Старик, сгорбившись, подошел к воротам и открыл их для Линь Ваньюэ.

— Входите. Нынче здесь живем только мы вдвоем. Можете расположиться в доме, где раньше жил мой сын.

— Спасибо, дядюшка!

Линь Ваньюэ почтительно поклонилась пожилой паре и пошла за Ли Сянь.

— В западном крыле дома давненько никто не жил, что там, должно быть, слишком холодно. Иди, зажги нагревную стену и разгони морозный воздух. Заодно свари момо*.

* момо (мо) — 馍馍 (mómó) — блюдо из теста с начинкой 

Пожилая женщина приняла указания и ушла по делам.

В это время Линь Ваньюэ подошла к повозке, подняла занавески и сказала:

— Сянь-эр, я договорился, можете выходить.

Она протянула руку, чтобы осторожно помочь Ли Сянь вылезти.

Вдвоем они вошли в небольшой двор. В его центре росло финиковое дерево, у западной стены на привязи лежала большая собака с золотистой шерстью, а между двумя домами стоял дровяной сарай. Из трубы медленно струился дым от готовки пищи.

— Спасибо, дядюшка, — вежливо поблагодарила старика Ли Сянь.

— Ай...не благодарите, не благодарите! Молодой человек, тебе действительно повезло жениться на такой красавице.

Линь Ваньюэ неловко улыбнулась на эти слова, но старик принял это за смущение и подумал про себя: "Они определенно влюбленные молодожены".

Разведя огонь в западном крыле, старуха вышла. Она увидела молодую девушку, одетую в крестьянскую одежду, но выглядевшую так, словно она сошла с картины. Высокий смуглый парень стоял подле нее. Женщина любезно подозвала их:

— Проходите скорее, присаживайтесь, ужин почти готов.

Обе последовали за ней в дом. Мебель выглядела очень старой. Линь Ваньюэ не возражала, но, подумав о Ли Сянь рядом с ней, почувствовала себя виноватой. Почти неосознанно она подняла руку, чтобы вытереть рукавом сиденье, и помогла Ли Сянь сесть. Только тогда она поняла, что ее действия были очень грубыми. Она уже хотела было извиниться перед пожилой женщиной, но та лишь ласково улыбнулась. Морщины на ее лице стали глубже. 

— Молодой человек, вы ведь недавно женились, да?

Лицо Линь Ваньюэ запылало.

— Мгм...да, недавно.

— Эта девушка из богатой семьи?

Линь Ваньюэ почесала затылок и ответила:

— Да.

Утвердившись в своих догадках и заметив напряженность Линь Ваньюэ, она улыбнулась еще счастливее.

— Ты "похитил" ее, и вы сбежали, не так ли?

— Да...Нет-нет-нет, тетушка, это не то, о чем Вы подумали.

Когда до Линь Ваньюэ дошел смысл предположения старушки, она запаниковала и поспешила объяснить, но даже после долгих размышлений не смогла найти отговорки. В итоге она только и могла, что многократно отрицать это.

Пожилая женщина продолжила говорить с глубоким чувством:

— Молодой человек, тебе повезло. Ты должен хорошо с ней обращаться.

Сказав это, она не стала продолжать разговор с Линь Ваньюэ и удалилась.

Дело было не в том, что старушка слишком много надумала, а в том, что она сама в молодости сбежала со своим возлюбленным. Она была дочерью богатого местного шэньши*, который презирал ее молодого человека из семьи военного поселенца, потому что считал, что армейцы слишком ненадежны. Он боялся, что его дочь рано овдовеет, и категорически отказывался дать согласие на брак. В конечном итоге эта молодая гооспожа с негодованием собрала свои драгоценности и имущество и сбежала с тем юношей. Подобные поступки были общественно неодобряемыми, и ее терзали сомнения. Сорок лет пролетели незаметно. Несмотря на то, что они жили бедно, а сын погиб в бою более десяти лет назад, она никогда не жалела о том, что вышла замуж за своего старика.

* шэньши — учёные мужи, носящие широкий пояс (в древности служивший символом власти)

Как пережившая подобное, старушка, взглянув на Ли Сянь, поняла, что такая молодая госпожа не могла вырасти в обычном крестьянском доме. И, обратив внимание на то, как этот высокий, тощий паренек так усердно хлопотал и заботился о Ли Сянь, ей показалось, что она смотрит на себя и своего старого мужа из далекого прошлого. Ведь когда она сбежала со своим стариком и поселилась в убогой лачуге, он обходился с ней именно так…

— При...Сянь-эр...

Ли Сянь знала, что хочет сказать Линь Ваньюэ и, утешительно улыбнувшись, ответила:

— Все хорошо. Раз уж мы здесь, давай устраиваться.

— Я просто чувствую, что это чуть-чуть несправедливо по отношению к Вам, — виновато сказала Линь Ваньюэ.

Ли Сянь твердо покачала головой:

— Меня только радует возможность выйти в свет и увидеть мир своими глазами. Таким образом, я буду знать, что следует сделать в будущем.

Линь Ваньюэ смаковала слова Ли Сянь, чувствуя, что они тронули ее сердце.

Ужин был очень простым: момо на пару и каша с дикорастущими овощами.

Линь Ваньюэ украдкой бросила несколько взглядов на Ли Сянь и увидела, что та не выказывает ни малейшего отвращения. Ли Сянь лишь нахмурила брови, когда откусила первый кусочек, но все же съела половину момо и порцию каши.