Следует отметить, что Ли Сянь ничего не оставалось, кроме как наблюдать, как богач с силой бьет массивной деревянной дубинкой по спине Линь Ваньюэ. Ли Сянь так испереживалась, что прокусила нижнюю губу до крови.
Позже вечером она нанесла мазь на большой синяк на спине Линь Ваньюэ. Обуреваемая ненавистью, она много раз хотела пойти на убийство. Линь Ваньюэ же как ни в чем не бывало лежала на кровати, глупо ухмыляясь. Она утешила Ли Сянь, после чего счастливо вздохнула: хотя она уже давно покинула армию, мастерство не пропьешь*. Эта битва выдалась на славу.
*宝刀未老 (bǎo dāo wèi lǎo) — драгоценный клинок не старится
Из-за этой дубинки Ли Сянь еще много дней не находила себе покоя. И почувствовала себя немного лучше, когда синяк на Линь Ваньюэ полностью исчез!
Конечно, она ни в коем случае не рассказала бы Линь Ваньюэ о таких вещах, чтобы не подорвать ее героический дух.
— А... Син, Байшуй, пора кушать. Бегом руки мыть.
……
Несколькими месяцами позже пришло время второго обследования, проводившегося каждые три года. Ли Сянь и Ло И условились на таком распорядке, когда прощались в степях. Раз в три года Ло И приезжала в Чаньцзюань, чтобы проверить пульс Линь Ваньюэ и почтить память старого Царя лекарей.
Ло И появилась очень вовремя, так как в это время заболела Линь Байшуй.
Дети всегда очень быстро завязывают отношения друг с другом. После нескольких месяцев пребывания в деревне Линь Байшуй уже было не отлепить от Сяо-Доухуа, дочери Цинъянь и Цзы.
Сяо-Доухуа еще не исполнилось трех лет, так что она все еще была в том возрасте, когда ее кормили в основном молочными продуктами. В деревне содержали несколько дойных коров. Цинъянь надоила молока в маленький кувшин, вскипятила его в горшочке и добавила немного тростникового сахара. В воздухе разлился молочный аромат. Линь Байшуй искала Сяо-Доухуа, чтобы поиграть и, учуяв этот аромат, последовала за ним на кухню. Цинъянь, которая души в ней не чаяла, улыбнулась и дала ей чашу, полную молока. В ту ночь Линь Байшуй вдруг начали мучать диарея и рвота…
Линь Байшуй без сил лежала на кровати, ее маленькое личико горело. Ей накладывали на лоб смоченное в прохладной воде полотенце. Встревоженная Цинъянь почти не отходила от нее, а Линь Ваньюэ утешала ее и всячески уговаривала вернуться к домой.
Ло И на краткое мгновение прощупала запястье Линь Байшуй и сказала:
— Все в норме, это просто непереносимость. У маленькой госпожи немного слабый желудок, поэтому ее реакция выражается острее, чем у обычного человека.
— Что за непереносимость?
— Многие от этого страдают. Это незначительная проблема, после употребления в пищу молока или сыра появляются такие симптомы, как рвота и понос. Здесь даже незачем пить лекарства, достаточно обильного питья, и через несколько дней все будет в порядке. Просто будьте внимательны к ее еде и питью, а о здоровье не волнуйтесь.
Как и сказала Ло И, спустя пару дней Линь Байшуй поправилась. После завтрака она побежала в дом Цинъянь, чтобы поиграть с Сяо-Доухуа…
Ло И остановилась в деревне. Ли Сянь обратилась к ней с просьбой принять Линь Байшуй в качестве ученицы и обучить теории врачевания. Болезнь Линь Байшуй чуть не свела с ума Линь Ваньюэ и Ли Сянь.
Линь Ваньюэ придерживалась более простой позиции. Она была уверена, что если ребенок съел что-то не то, он вскоре поправится, и с ним все будет в порядке.
Но Ли Сянь думала шире. Линь Байшуй жила в столице, и, несмотря на неблизкое родство с сердцевиной императорского дома, не было гарантии, что ее не затронет новая волна придворной борьбы. Вспоминая свой опыт, Ли Сянь понимала, что правильно было оставить свою доверенную подчиненную, но для Линь Байшуй будет не лишним постичь основы врачевания. Она еще молода, и у нее много времени для того, чтобы чему-нибудь научиться.
Если она будет прямой ученицей Ло И до тех пор, пока не сможет по нюху чашки воды определить, что опасности нет, у Ли Сянь станет на один повод для беспокойства меньше.
Неожиданно Ло И ответила отказом:
— Дело не в том, что я не хочу. Мой характер просто не подходит для наставничества. Будь я хорошей целительницей, не разозлила бы своего шифу и не причинила бы столько неприятностей. Ты уверена, что будешь чувствовать себя спокойно, отдав мне в ученицы свою дочь?
— Но... Где найти в Поднебесной человека с навыками выше, чем твои?
— Мм, пока нигде. Но кто знает, возможно, через несколько лет этот человек объявится. Не буду скрывать, три года назад я встретила Юцинь, она врачевала в деревне. Я отдала ей жетон Царя лекарей. Если ты всерьез хочешь, чтобы Линь Байшуй овладела высокими навыками врачевания, я могу написать рекомендательное письмо, чтобы ее впустили в долину Яован. Там собрано огромное количество книг и свитков вместе с рукописями Царей лекарей предыдущих поколений. Даже если никто ее не будет учить, прочтения всего этого хватит для самозащиты на несколько лет.
— Вот как… Я не могу принять это решение самолично, сначала нужно обсудить с А-Юэ.
Ло И легонько изогнула губы. В ее улыбке сквозила горечь. Больше она ничего не сказала. Стоя, заложив руки за спину, она смотрела вдаль, на северо-запад.
Глава 182. Возвращение к земле [Конец всей истории]
Искусство врачевания глубоко и многогранно, и за короткое время его не постичь.
Когда Ли Сянь обсуждала это с Линь Ваньюэ, та очень колебалась. Она не могла вынести расставания с Линь Байшуй, но стоило признать, что Ли Сянь права. Линь Ваньюэ не могла защищать Линь Байшуй всю жизнь. Если Линь Байшуй будет разбираться в основах врачевания, это, по крайней мере, обеспечит ей хоть какую-то безопасность при жизни в императорском дворе.
Таким образом, в возрасте восьми лет Линь Байшуй вступила на путь изучения врачевания в долине Яован. Обучение заняло десять лет, и там она встретила трехлетнюю Шао Пяопин, которую удочерила Юцинь. По воле судьбы они столкнулись, словно ряски на воде*.
*萍水相逢 (píngshuǐ xiāngféng) — обр., о случайной встрече, случайном знакомстве в пути. Первые два иероглифа (萍 и 水) — последние слоги имен Шао Пяопин и Линь Байшуй соответственно
Благородная принцесса Линь Байшуй впервые ухаживала за ребенком. Ей приходилось купать ее, менять пеленки и учить пользоваться палочками для еды.
Сначала она делала это неохотно, но постепенно это вошло в привычку. В конце концов, она всей душой с нетерпением ожидала, что станет свидетельницей взросления Шао Пяопин.
Линь Байшуй была чрезвычайно талантлива, вплоть до того, что обогнала уровень Ло И, когда та была в ее возрасте. Даже если бы она занялась врачеванием в гораздо более позднем возрасте, чем Ло И, менее чем за три года все равно могла бы достичь уровень восьмилетней Ло И. Знаменитые лекари за пределами долины признавали ее превосходство. Сама Юцинь горько усмехалась и восхищалась одаренности Линь Байшуй.
Тогда она передала Шао Пяопин на попечение Линь Байшуй. Она верила, что Линь Байшуй будет более выдающейся шифу, чем она.
К тому времени, когда Шао Пяопин впервые проводила иглоукалывание, двенадцатилетняя Линь Байшуй уже хорошо преуспела в искусстве врачевания. Она вызвалась доброволицей на акупунктуру, и в итоге Шао Пяопин затыкала ее до такой степени, что половина ее тела потеряла чувствительность на три дня.
Шао Пяопин заливалась слезами у ее постели, а Юцинь даже упрекнула:
— Байшуй, ты слишком балуешь Пин-эр.
Линь Байшуй же просто улыбнулась. Как только Юцинь ушла, она нежно погладила Шао Пяопин по голове (подвижной рукой) и мягко успокоила ее:
— Малютка Пин-эр, будь послушной, не плачь.
Линь Байшуй и не подозревала, что этот момент глубоко запечатлелся в сердце Шао Пяопин на всю жизнь.
Когда восемнадцатилетней Линь Байшуй пришел указ вернуться во дворец, тринадцатилетняя Шао Пяопин, которая ни разу не покидала долину Яован, взяла с собой лекарскую сумку, стащила дорожные расходы матушки Юцинь и ускользнула из долины.
