* 擒贼先擒王 (qín zéi xiān qín wáng) — обр. в знач. начинать с самого главного; брать быка за рога

Линь Ваньюэ рассказала всю схему на одном дыхании. Немногочисленные личные стражники тут же бросили на нее восторженные взгляды. Даже супруги Сян кивали в знак согласия.

Однако на лице Линь Ваньюэ не было и следа тщеславия. Она лишь растянула губы в улыбке, обнажив ряд белых зубов, — так искренне и простодушно, словно деревенский юноша.

Боевая способность гуннов, потерявших своего вождя, сходила на убыль. Увидев, что с ними вот-вот будет покончено, Линь Ваньюэ посмотрела вдаль и крикнула знаменосцу:

— Задержите мне нескольких в качестве военнопленных!

Автору есть что сказать:

Должна сказать, что эта новелла — вымысел. С точки зрения физических возможностей мало кто из женщин сможет натянуть трехстоуновый лук, но я все еще думаю, что благодаря усердной ежедневной работе это станет преодолимым препятствием. 

Я знаю, кто может натянуть трехстоуновый лук. Например, Хуан Чжун и Люй Бу и большинство доблестных генералов Троецарствия.

Выстрел Люй Бу в ворота правительственного здания был сделан по меньшей мере из трехстоунового лука.

Поэтому не спорьте со мной о неспособности Линь Ваньюэ натянуть трехстоуновый лук. Эта способность у нее не с рождения, она ее натренировала.

Глава 96

Глава 96. Даже самая хорошая хозяйка не сварит кашу без крупы

Внизу у городской стены раздавались оглушительные радостные возгласы. Солдаты Ли то ликовали, размахивая оружием, то сбивались в группы по трое-пятеро человек. Это была первая битва за период осеннего урожая, закончившаяся безоговорочной победой!

Семерых гуннов захватили живьем, а остальных убили. Никто из них не спасся.

Уже много лет северная граница не одерживала такой крупной победы!

Те, кто был на городской стене, уже спустились вниз. Линь Ваньюэ очень долго смотрела на землю, усеянную трупами.

— Соберите трупы гуннов и их коней и сожгите. С солдатами, павшими в бою, действовать в обычном порядке, а затем доложить мне об общих потерях.

— Есть, генерал!

— И еще... Похороните простолюдинов надлежащим образом. Пошлите людей на разведку, пусть они выяснят, откуда именно забрали этих людей, и найдут их семьи. Что касается компенсации... Раздайте семьям по золоту на каждого погибшего, возьмите все из моих запасов на жалованных землях…

— Генерал, что делать с гуннами, которых мы захватили?

Не успела Линь Ваньюэ ответить, как вылез Чжан Саньбао:

— Разумеется мы установим в городе подмостки и публично казним их!

Мэн Нида поспешил осадить Чжан Саньбао:

— Хорош галдеть, толстяк Сань, ты разве ты не видишь, что тут не место говорить об этом?!

— Заприте их. И запомните: никого к ним не допускать и не позволять говорить им что-либо. Побои и ругань запрещены. Держите их изолированно друг от друга. Не давайте им возможности поговорить или как-то связаться друг с другом. Ежедневно давайте только воду, но не еду. Понял?

— Понял!

Получив приказ, личный стражник удалился.

Когда супруги Сян услышали, какие меры Линь Фэйсин предпринял по отношению к трагически погибшим простолюдинам, они одобрительно кивнули.

В глубине души они еще больше восхищались его скромностью и великодушием.

Все они возвращались в город. Едва они миновали ворота, Ли Сянь неожиданно окликнула Линь Фэйсина:

— Не мог бы генерал Линь уделить минутку для разговора?

Линь Ваньюэ замедлила шаг. Остальные, увидев это, почтительно попрощались и продолжили идти дальше. Линь Ваньюэ обернулась и подошла к Ли Сянь.

Как только толпа отдалилась, Линь Ваньюэ спросила:

— О чем хотела поговорить принцесса?

Ли Сянь подняла на Линь Фэйсина странный взгляд. После долгого молчания она задала встречный вопрос:

— Тебе разве неведомо, что такое боль?

Прозвучавший ни с того ни с сего вопрос поставил Линь Ваньюэ в тупик. Она моргнула и ответила:

— Что принцесса имеет в виду?

Ли Сянь почувствовала раздражение. Она спустилась со стены раньше всех и у наружной ее стороны обнаружила на земле прерывистую линию из капель крови. Присмотревшись внимательнее, она поняла, что это кровь с большого пальца правой руки Линь Фэйсина.

Также, Ли Сянь заметила, что у Линь Фэйсина не было кольца на большом пальце. Какова сила натяжения этого трехстоунового лука? Как незащищенная кожа могла выдержать ее?

Этот человек кое-как натянул трехстоуновый лук, да еще и голыми руками, порезав при этом палец. И все это время не замечал, как всю дорогу с пальца капала кровь.

— Покажи мне правую руку!

— Оу!

Линь Ваньюэ протянула руку, прежде чем поняла, что делает. Она опустила голову и увидела на большом пальце глубокий порез, из которого еще сочилась кровь. Линь Ваньюэ впервые командовала таким масштабным сражением и настолько сконцентрировалась, что не замечала никакой боли!

Но сейчас от вида этого пореза боль наконец дала о себе знать.

— Ай, — Ли Сянь тихо вздохнула. Она достала шелковый платок и взяла раненую руку Линь Ваньюэ, намереваясь перевязать ее.

— Это вовсе необязательно, Фэйсин может сам разобраться!

— Не геройствуй. Рана на большом пальце, как ты собрался разбираться сам?

Ли Сянь осторожно вытерла кровь, скопившуюся вокруг раны, и начала перевязывать.

Она держала руку Линь Фэйсина в своей, чувствуя шероховатость. Ли Сянь прежде никогда не приходилось касаться такой огрубелой руки.

На пальцах Линь Фэйсина было несколько мозолей, которые давно превратились в приподнятые и жесткие наросты. Грубые мозоли были видны на каждом из его пальцев, особенно на коже между указательным и большим.

Большой палец, который обычно держит тетиву лука, из-за мозолей казался толще других, напоминая маленького шелкопряда.

Но сейчас его пересекал порез. К счастью, оставшиеся мозоли заменяли кольцо лучника, иначе рана была бы гораздо глубже!

У Линь Ваньюэ горели щеки. Она украдкой посмотрела на Ли Сянь, которая, опустив голову, сосредоточилась на перевязке.

Руки Ли Сянь были мягкими, как шелк. Линь Ваньюэ чувствовала, словно на тех местах, которых касались пальцы Ли Сянь, оставался нежный след атласной ленты. Это было так гладко, так приятно.

Линь Ваньюэ была напряжена до такой степени, что все ее тело одеревенело, а дыхание стало тихим и осторожным.

У нее возникло ощущение, будто Ли Сянь держит отнюдь не ее руку, покрытую старыми мозолями, а ее обжигающе горячее, безумно колотящееся сердце.

Каждое прикосновение к ее коже отдавалось мягкой щекоткой по сердцу.

Душу захлестнуло волнение. Ей так хотелось убежать, но в то же время она жаждала большего.

— Вот и все, пусть служанка обработает рану, как только вернешься в свое поместье. Рана быстрее заживет, если нанесешь мазь от колотых ран.

Ли Сянь подняла голову, встречаясь глазами с Линь Фэйсином.

Линь Ваньюэ не ожидала, что Ли Сянь так внезапно поднимет голову. Весь этот сумбур в голове и эмоции, что были отражены в ее взгляде, она обнажила на время, но не успела упрятать.

— Большое спасибо принцессе!

Линь Ваньюэ быстро отдернула руку и, развернувшись, ушла прочь, даже не потрудившись соблюсти этикет прощания.

Ли Сянь осталась на прежнем месте. Глядя на фигуру сбегающего Линь Фэйсина, она приподняла уголки губ.

Взгляд Линь Фэйсина был знаком Ли Сянь. Когда она оставалась наедине с Ли Чжуном, он часто так же смотрел на нее.

Взгляд Ли Чжуна был смелым и источал обжигающую страсть, но в глазах Линь Фэйсина мелькало нечто иное, что Ли Сянь пока не удалось расшифровать. Тем не менее, в последний момент она уловила панику в его глазах.

Как же так? Прославленный юный генерал северной границы испугался?

"Он уже знает, что я помолвлена с другим, неужели все еще носит в себе неподобающие мысли?".