— Как?

— А так. Покончите, говорит, с орнитологами, будете играть кистями по заборам…

То одна, то другая кисть поочередно ныряет в ведро с известью, подвешенное к борту телеги, которая медленно движется вдоль сельской улицы.

Идет побелка заборов, деревьев, столбов.

Илие макает кисть в ведро, бежит к забору, попутно белит дерево. Но телега движется, приходится догонять ее, чтобы снова набрать извести. Обратно бежать — далеко, поэтому он мажет то, что поближе. Таким образом, его сторона улицы становится похожей на полосатую зебру.

По-другому обстоят дела у хитроумного Кирикэ. Он привязал кисть к концу длинной жерди и, сидя на борту телеги, мажет все подряд. Рационализация! Эффективность! Вот только макать неудобно…

— Фью-фью-фью! — дразнит их кто-то из-за ограды. — Привет райским птичкам!

— Как дам! — Илие сердито замахивается на шутника.

— Ты бы заглянул к бабке Сафте да покукарекал, — советует шутник. — У нее петуха нет!

— А помнишь, Кирикэ, старые свадьбы? — обращается к товарищу Илие. — Играешь три дня и три ночи, а все вокруг кричат: давай эту, давай ту…

— Постой, — прерывает его Кирикэ. — Где Каталина?

— У нее сегодня муж дома… Так о чем я? Ах да… Бывало, играют только скрипка и барабан, а всем весело. А теперь… с ума сойти можно! Музыкантов больше, чем гостей, а техники больше, чем музыкантов! Да еще затейников каких-то придумали!.. «Повеселимся, товарищи!», «Поцелуемся, товарищи!», «Будем счастливы, товарищи!» Тьфу! Если хочешь знать, у моих родителей на свадьбе играла одна скрипка, да и та — в руках у отца. Это мать его попросила. А потом — жизнь вместе прожили, кучу детей вырастили, в том числе и меня, дурака… И, заметь, никаких разводов… Вот тебе качество! Между прочим, на серебряной свадьбе опять же отец играл…

— Эврика! — восклицает внезапно Кирикэ, когда конец его кисти замирает перед носом деда Хулудца, который по-прежнему дремлет на лавочке у своих ворот и по-прежнему с шариком в руке, только теперь уже желтым.

Дед Хулудец в праздничном наряде (шляпа, бабочка, черный костюм) прямо, словно аршин проглотил, сидит в телеге.

Телега разубрана цветами, в гриву лошади вплетены яркие ленты, на ушах у нее — венок.

Илие и Кирикэ со скрипкой и барабаном прокладывают дорогу в толпе любопытных.

— Держи, упадет! — кричит, волнуясь, Илие, когда колесо попадает в рытвину.

«А ну-ка несите деда домой!» — неожиданно приказывает рация.

— Так он нас сам попросил! Пожалуйста, поговорите с ним… Дед, правда ведь, что ты жениться хочешь?

— Да, — сонно бормочет дед, придерживая шарик, — жениться… хочу.

Дом бабки Сафты.

На пороге — сама хозяйка, похожая на высохший кукурузный початок.

Рядом с ней — Каталина, держащая в руках белое свадебное платье.

Услышав за воротами шум, старуха оживляется.

— Кто там? — кричит она.

— Купца привезли! — весело отвечает голос Кирикэ.

— Какого еще там купца? — сурово спрашивает старуха.

— Жениха!

Как ни странно, бабка Сафта начинает волноваться. Не знает, то ли бежать навстречу гостям, то ли удрать в дом. Молодая невеста, да и только!

Телега въезжает во двор.

— Который тут жених? — спрашивает бабка, близоруко разглядывая гостей из-под руки.

— Вставай, старик, приехали! — Илие тормошит спящего деда.

— Нет! — в ужасе вскрикивает Хулудец, увидев бабку Сафту. — Она уже три раза мне отказывала! Так я и не женился из-за нее. А сама, между прочим, до сих пор в девках сидит.

— Уймись, — шепчет ему Кирикэ, — Каталина с ней обо всем договорилась.

— Ты уверен?

— Как в самом себе.

— Ну, тогда…

— Вот жених! — Кирикэ подталкивает Хулудца к Сафте, рассчитывая быстро покончить с делом.

— Ах! — старуха всплеснула руками. — А я и приготовиться толком не успела!

Она устремляется в дом. Каталина, подхватив платье, поспешает за ней.

С улицы во двор заглядывает милиционер.

— Вы что тут затеяли? — подозрительно спрашивает он.

— Мы, Филя, это самое… — Кирикэ пытается что-то придумать. — Старушке помогаем: дрова пилим, воду носим. Мы… эти, как их… тимуровцы!

И для убедительности он тут же начинает колоть дрова. Илие хватает метелку и шурует ею по двору. Работа закипает не на шутку.

— Что ж, молодцы, — одобряет милиционер.

— А вот и я! — на пороге появляется разряженная невеста. — Так который из вас жених?.. Я забыла…

— Чего это она опять придумала? — глуховатый старик подносит руку к уху.

— А расскажи, ясный сокол, как ты мой дом нашел? — торжественно спрашивает бабка.

— Чего? — не понимает старик.

Каталина вспыхивает.

— Я же предупреждала: надо подготовить его к обряду. Невеста хочет, чтобы все было по обычаю…

Каталина помогла бы сгладить назревающий конфликт, но тут как раз появляется в воротах ее муж с ребенком на руках, и Каталину как ветром сдувает.

— Я же тебя учил, — увещевает старика Кирикэ, — скажи, что долго ее искал… много дней и ночей… всю жизнь…

— А-а… — припоминает дед. — Искал я тебя, красна девица, на луне, среди звезд…

— И лишь я одна тебе по сердцу? — полуспрашивает-полуподсказывает бабка.

— Чего?

— Скажи, что много ты видал девушек, но такой — не видывал! — шепчет Кирикэ.

— Много их было, — бормочет дед и вдруг выпаливает: — Но такой змеи подколодной и на луне не найдете!

— Ты что, раздумал жениться? — пугается Илие.

— Я-то не против, но вы увидите, что она опять мне откажет!

Бабка довольно хихикает и продолжает донимать деда:

— А отслужил ли ты, молодец, службу государеву?

Тут с Хулудцом происходит неожиданная метаморфоза: он распрямляется, выкатывает грудь колесом, пытается щелкнуть каблуками и петушиным голосом выкрикивает:

— Третий лейб-гвардейский его императорского высочества великого князя Михаила полк!

— Орел! — наседает на Сафту Кирикэ. — Золотой мужик, я же тебе говорил, бабушка!

— Ты меня не торопи, а то ведь я и другого выбрать могу. Я еще… ух какая! Тебя вот, к примеру, как зовут, внучек?

— Что ты, бабушка! — поспешно ретируется Кирикэ. — Мы тебя не торопим ничуточки! Все будет по обычаю, как договорились.

— То-то, — удовлетворенно замечает старуха и поудобнее усаживается на крыльце. — Сейчас… загадки загадывать буду! Три! — она поднимает три пальца. — Отгадает — пойду за него на веки вечные.

Дед тихонько похрапывает.

— Тьфу! — недоволен Илие. — Сказок начиталась бабка от нечего делать, а ты тут волнуйся.

— Первая загадка! Из двух одинаковых красавиц которую выберешь, молодец?

— Отвечай, дедушка! — умоляет Кирикэ. — Отвечай, не спи! Которую выберешь из двух красавиц?

— Ну? — ждет ответа Сафта.

— Не знаю… — капризничает старик и вдруг бухает: — Обеих!

— Кобель ты, а не орел! — разочарованно говорит старуха. — Ну, давай вторую отгадывай. Сумеешь принести мне воды из колодца, только не в ведре, не в горсти, не во рту…

— Ну! — подталкивает старика Кирикэ.

— Н-не знаю, — колеблется дед. — Вы лучше ее спросите: сама-то она знает?

— А, бабка?

— Понятия не имею, — режет старуха, — но мне и не обязательно знать. Ведь не я на нем женюсь, а он на мне.

— Ладно, загадывай третью.

— Отвечай, молодец Хулудец, пойду я за тебя или нет?

— Пропади ты пропадом со своими загадками! — старик хватает шарик и семенит прочь. — Так в девках и помрешь!

— Видно, так и помру, — качает головой бабка. — Вот такие вы все, мужики! Трусы отчаянные… А ведь мог бы угадать…

— Постой, дед! — Кирикэ бросается вслед за Хулудцом.

— Постой! — за ним бежит Илие.

Они бы, конечно, догнали старика, но тут…

Один, второй, третий… девятый… четырнадцать мотоциклистов проносятся мимо. Но теперь они выглядят по-другому — все в черных жениховских костюмах, с белыми цветами в петлицах. И девушки у них за спиной — в свадебных платьях, красавицы писаные!