Другая группа теорий эволюционного пережитка обращает внимание не на летучесть спирта и способность сохранять калории или обогащать рацион витаминами, а на его антимикробные свойства. Как мы отмечали, алкоголь предназначен для уничтожения бактерий – дрожжевые грибки производят его как оружие борьбы с бактериями, чтобы занять главное место в разложении плодов и зерна. Поэтому чистый спирт – превосходное дезинфицирующее средство. Даже в своих менее концентрированных вариантах, которые обычно потребляются людьми, он отчасти сохраняет антимикробные и антипаразитарные свойства. Так что совсем нелишне выпивать, когда ешь суши: запивая сырую рыбу саке, можно надеяться убить вредные микроорганизмы, которые ей сопутствуют.

Даже плодовые мушки пользуются этим преимуществом спиртного. Как было сказано, они могут быть заядлыми выпивохами, а благодаря рациону на основе фруктов очень неплохо переносят алкоголь, как и дрожжевые грибки. Плодовые мушки проворачивают очень умный эволюционный фокус, когда чувствуют присутствие ос-паразитов. Эти осы – ужасные хищники, безо всякой жалости откладывающие яйца внутрь яиц плодовых мушек. В обычных условиях из них выводятся маленькие личинки осы, которые затем поедают личинок плодовой мушки и, полностью сожрав их изнутри, выходят наружу искать новых жертв. Там, где существует эта угроза, самки плодовой мушки ищут фрукт с высоким содержанием спирта, чтобы отложить в него яйца. Спирт не полезен их собственным личинкам, он замедляет их развитие, но маленькие плодовые мушки намного лучше переносят его, чем чувствительные личинки осы, обычно гибнущие от спирта. Потеря одной части потомства из-за спирта – небольшая плата за выживание другой. Таким образом, относительная переносимость алкоголя плодовыми мушками, изначально возникшая из-за того, что основным источником питания для них являются фрукты, превращается в действенное оружие против ненавистного противника{54}.

Наконец, процесс сбраживания спиртных напитков обеззараживает воду, из которой они изготавливаются. На протяжении большей части человеческой истории, особенно после появления сельского хозяйства и городской скученности населения, источники питьевой воды в поселениях часто были чрезвычайно небезопасными. Возможно, алкогольное брожение играло определенную роль в превращении загрязненной воды в пригодную для потребления жидкость. В некоторых сообществах Южной Америки, живущих в маловодных регионах, чича, кукурузное пиво, остается важным источником жидкости{55}. Медицинские свойства также упоминаются в качестве объяснения нашей любви к опьяняющим веществам, изготовленным из растений, многие из которых, помимо того что заставляют нас видеть разноцветные фигуры, богов или говорящих животных, являются довольно сильными антипаразитарными средствами{56}.

В своих попытках серьезно проанализировать причины нашей страсти к опьянению лишь немногие из нас, людей, выходят за рамки мышления, ограниченного «пирожным и порно». В конце концов, эти теории правдоподобны. В частности, теории эволюционного пережитка интуитивно убедительны, поскольку в них явно содержится зерно истины: алкоголь действительно исполняет все эти полезные функции. Его запах может сигнализировать о вознаграждении в виде высокопитательного плода. Он имеет пищевую ценность, дезинфицирует и, безусловно, приятен на вкус.

В конечном счете, однако, все они оставляют чувство неудовлетворенности – подобно тому, что мы испытываем после пол-литра тепловатого безалкогольного пива жарким летним вечером. Теории захвата разбиваются, как о прочную кирпичную стену, об очевидную и непомерную цену потребления алкоголя и других опьяняющих веществ. Теории эволюционного пережитка, например теория «пьяной обезьяны», были прохладно встречены приматологами и специалистами по экологии человека, отмечающими, что дикие приматы, похоже, избегают перезрелых фруктов, в которых вырабатывается этанол, а исследования с участием людей свидетельствуют, что мы отдаем выраженное предпочтение просто спелым (не содержащим этанола) фруктам перед перезревшими{57}. (Ко мне это точно относится.) Другие теории захвата страдают от досадного факта: заявляемые функции алкоголя или других наркотиков в среде обитания наших древних предков могли бы с тем же успехом выполняться каким-то другим средством, не парализующим значительную часть нашего головного мозга и не заставляющим мучиться поутру от раскалывающейся головы.

Например, для биологического «облагораживания» зерна, скажем пшеницы, проса или овса, достаточно было бы сбродить его в кашу, что до сих пор является обычной практикой в небольших аграрных хозяйствах по всему миру. Ферментированные каши также решают проблему хранения. Например, в Ирландии традиционно делают из овса кашу, она бродит несколько недель, постепенно превращаясь в похожую на хлеб массу, которую затем можно нарезать ломтями и обжаривать, когда потребуется. Это очень вкусно, особенно в сочетании с беконом. Превращение зерна в кашу – более эффективный с точки зрения питательности способ использования, чем его превращение в пиво. Разумеется, от овсяной каши у вас не зашумит приятно в голове, но при этом возникает вопрос: почему мы вообще подвержены такого рода мозговым захватам? Если бы главной причиной было сохранение пищи, почему эволюция не отобрала особей, обожающих кашу, а не пиво? Они были бы точно здоровее и продуктивнее своих пьющих пиво сородичей, а культура, опирающаяся исключительно на кашу, не знала бы безрассудных поступков, несчастных случаев, нестройного пения и распускания рук. Однако судя по тому, что мы знаем, успокаивающие пищеварение каши на завтрак традиционно служили в Ирландии средством улучшения состояния человека на следующее утро после попойки, а не заменой веществ, вызвавших плохое самочувствие.

Рассмотрим гипотезу грязной воды. Если вам плохо от воды, где кишат бактерии, просто вскипятите ее. Разумеется, микробная теория возникновения заболеваний появилась недавно, и до сих пор в мире есть люди, не слышавшие о ней. Однако, как свидетельствуют найденные человеком решения большинства задач адаптации, нам вообще ничего не нужно знать об истинной причине проблемы, чтобы справиться с ней методом проб и ошибок. Некоторые проделывают это постоянно. Общества справляются с этим еще лучше, поскольку могут «запоминать» самые удачные, случайно обретенные решения проблем и передавать их следующим поколениям. Это приносит пользу носителям данной культуры и/или способствует распространению самой этой группы{58}.

Рассмотрим следующий сценарий: многочисленные группы конкурируют за ресурсы на территории, богатой реками и озерами, но обремененной большим количеством обитающих в воде патогенов. Нам незачем беспокоиться о группах, не изготавливающих спиртные напитки, поскольку они давно вымерли – что закономерно (для стороннего наблюдателя), это случилось примерно тогда, когда вода стала портиться. Выжившие группы открыли для себя алкоголь и привыкли пить только пиво, эффективно очищающее воду посредством брожения. Однако одна из групп обнаруживает, что если пить воду, в которой варилась рыба к ужину, то наутро чувствуешь себя немного бодрее и меньше маешься от поноса, спазмов в желудке и других симптомов, прекрасно знакомых любому, кто пил воду, которую пить не следовало. Некоторые начинают пить только волшебную «рыбную воду», сторонясь пива и сырой воды. Они становятся активнее, здоровее и успешнее остальных, и постепенно вся группа проникается верой, что только вода, благословленная Рыбным божеством, пригодна для человека, а все остальные напитки – табу. Племя Рыбного бога начинает побеждать своих пьющих пиво соседей. Приверженцы пива также не страдают от болезней, связанных с грязной водой, но из-за похмелья и дурноты после полуночных попоек чуть медленнее выдвигаются с утра к местам рыбной ловли. Люди рыбной воды постепенно начинают истреблять или ассимилировать людей пива, или же поклонники пива соображают, что к чему, и решают присоединиться к культу Рыбного бога и отвергнуть все остальные напитки. За несколько поколений после открытия рыбной воды потребление спиртного полностью прекращается.