Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Это соображение подтверждается исследованием плодовых мушек, подвергнутых сексуальной депривации. Плодовые мушки (Drosophila) – крохотные и очевидно совершенно непохожие на нас существа – поразительно удачная замена людей во многих отношениях, в том числе в наблюдениях за тем, как их организм перерабатывает алкоголь{42}. Плодовые мушки любят спиртное, они напиваются, и это стимулирует их системы вознаграждения так же, как это происходит у нас. Они могут стать алкоголиками: мушки начинают предпочитать пищу с большим содержанием алкоголя нормальным продуктам и со временем это желание усиливается. Если лишить их спиртного, а затем вернуть доступ к нему, они уходят в запой{43}. Все это, очевидно, дезадаптивные формы поведения, по крайней мере при уровнях потребления алкоголя в лаборатории, где проспиртованная пища часто доводится до крепости сильно ударяющего в голову австралийского шираза (около 15–16 %). Напившимся шираза плодовым мушкам трудно лететь прямо, а значит, и обнаруживать пищу и партнеров для спаривания. Кроме того, исследование лишенных секса плодовых мушек обнаружило, что, в сущности, оставшись без половой жизни, они обращаются к бутылке{44}. Потребление алкоголя искусственно вызывает тот же сигнал вознаграждения, что и успешное спаривание, из чего следует, что у пьяных плодовых мушек падает стремление к ухаживанию, ведь они получают удовольствие иным путем. Возможно, самих мушек это не беспокоит, но для их генов это плохо{45}.

Эволюционные пережитки: Пьяные обезьяны, жидкое кимчи и грязная вода

Теории захвата отчасти пересекаются с теориями пережитков, описанными во введении, и согласно им наше стремление к токсическим веществам считается эволюционной проблемой Нового времени. Однако теории пережитков видят в некоторых особенностях психологии человека не сугубо случайные захваты наших систем вознаграждения, а рассматривают их как изначально полезные с точки зрения адаптации, но со временем теряющие это свойство. Классическим примером является фастфуд. Эволюция запрограммировала нас получать маленькие порции вознаграждения за потребление высокопитательных продуктов, особенно содержащих жир или сахар. Слепая и относительно неповоротливая, она проморгала появление супермаркетов, переполненных дешевыми переработанными продуктами, сладостями, картофельными чипсами и мясными полуфабрикатами.

Что касается объяснения нашей тяги к алкоголю, пожалуй, самой заметной теорией эволюционного пережитка является гипотеза «пьяной обезьяны», выдвинутая биологом Робертом Дадли{46}. В непролазных тропических лесах, где началась эволюция человека, алкоголь вырабатывается в спелых фруктах дрожжевыми клетками в их извечной битве с бактериями, которые хуже переносят алкоголь и конкурируют с дрожжевыми грибами за питательные вещества, содержащиеся в фруктах. Таким образом, алкоголь обязан самим своим появлением безжалостной войне между грибами и бактериями. Дадли утверждает, что случайный признак молекулы, которую мы называем молекулой спирта (если точно, этанола), – причина появления у приматов страсти к алкоголю. Этанол чрезвычайно летуч, это маленькая легкая молекула, способная переноситься на большие расстояния по воздуху. Соответственно, он идеально подходит для того, чтобы служить приглашением к обеду для обонятельных рецепторов великого множества биологических видов. Безусловно, к ним относятся плодовые мушки, тяга которых к спиртному, вероятно, связана с тем, что его запах приводит мушек к фруктам.

Дадли заявляет, что то же самое произошло и с древними людьми, а также с нашими предками и родичами – приматами. Ориентируясь по запаху спирта, они находили и опознавали редкостное угощение, спелый плод, и стали ассоциировать малые дозы алкоголя с высококачественным питанием. Возможно, самые чуткие к вкусу или фармакологическим эффектам алкоголя особи находили его чаще, что обеспечивало им больше калорий, чем получали их сородичи-трезвенники. Это адаптивное преимущество способствовало развитию у нас склонности к алкоголю, а также способности его перерабатывать. Таким образом, Дадли утверждает, что алкоголь дарит нам приятное чувство, поскольку в условиях, где протекала наша эволюция, это давало большой выигрыш в плане калорий и питательных веществ. Современные горожане только вследствие эволюционного пережитка получают удовольствие от спиртного, приносящего нам теперь лишь болезни печени, ожирение и преждевременную смерть. В этой связи Дадли пишет: «То, что когда-то было безопасным и эффективным в джунглях, где фрукты содержали лишь малое количество алкоголя, может быть опасным, когда мы отправляемся за пропитанием в супермаркет, где покупаем пиво, вино и напитки из дистиллированного спирта»{47}.

Другие теории эволюционного пережитка утверждают, что ферментация зерна и плодов сыграла полезную роль, поскольку перевела содержащиеся в них калории в лучше хранящуюся и транспортабельную форму и позволила сохранить ресурсы, которые в противном случае были бы утрачены в условиях, когда еще не было холодильников{48}. Согласно этой точке зрения, алкоголь традиционно являлся доставляющей больше веселья версией кимчи или маринадов. Это, безусловно, важное преимущество брожения. Даже сегодня предприниматели из северной Танзании изготавливают методом брожения банановые и ананасовые вина, чтобы сохранить фрукты, которые иначе сгнили бы вскоре после сбора урожая, а также, конечно, чтобы получить вкусный спиртной напиток{49}. Еще одно преимущество брожения, по крайней мере если речь идет о превращении зерна в пиво, британский нутрициолог Б. С. Платт назвал «биологическим облагораживанием»{50}, подметив, что сбраживание кукурузы в пиво почти удваивает содержание в ней основных микроэлементов и витаминов. Эта трансформация питательности, обеспечиваемая воздействием дрожжевых грибков на ферментированное зерно, могла быть особенно важной в досовременных аграрных обществах. Археолог Адельхайд Отто утверждает, что по крайней мере в Месопотамии питательная ценность пива сыграла важнейшую роль в улучшении некогда «угнетающе скверного рациона» людей, который без пива почти полностью состоял из крахмалистых продуктов с дополнениями малого количества ценных свежих овощей, фруктов или мяса{51}. Считается, что еще в Англии довикторианской эпохи пиво обеспечивало существенную часть калорий в типичном рационе{52}.

Это указывает на еще одно преимущество алкоголя для людей досовременной эпохи – его высокую и доступную калорийность. Грамм чистого алкоголя содержит семь калорий, для сравнения: в грамме жира девять калорий, а в грамме белка – четыре. Отметим тревожный факт: скромная доза в 200 мл красного вина содержит столько же калорий (около 130), сколько брауни размером 5×5 см или небольшая порция мороженого. По оценкам ученых, в некоторых древних и даже современных культурах на пиво могло (и может) приходиться до трети и даже больше потребляемых калорий{53}. Любому человеку, соблюдающему диету, известен удручающий факт: спиртные напитки настолько калорийны, что в лозунге знаменитого крепкого портера «Гиннесс» «Выпил кружку – считай, поел»[5] есть доля правды. Как и в случае многих других составляющих нашей биологии, то, что является проблемой для современных выпивох, могло приносить огромную пользу нашим вечно голодным, недополучающим питательные вещества предкам.

вернуться

42

Heberlein et al. 2004.

вернуться

43

Devineni and Heberlein 2009.

вернуться

44

Shohat-Ophir et al. 2012.

вернуться

45

Говорят, тяга плодовых мушек к алкоголю и их способность его перерабатывать обусловлена, бесспорно, адаптивными силами. Стремление найти этанол влечет их к перезрелым фруктам, следовательно, к их основному источнику пищи, и, как будет сказано далее, иногда они пользуются своей развитой способностью усваивать алкоголь для защиты от хищников, в частности ос-паразитов.

вернуться

46

Dudley 2014, 2020.

вернуться

47

Он добавляет: «Некоторые люди фактически являются жертвами алкоголя, поскольку он активирует древние нейронные пути, которые когда-то были полезными с точки зрения обеспечения питательными веществами, но теперь посылают ложные сигналы, вознаграждающие за избыточное потребление». Dudley 2014: xii – xiii.

вернуться

48

Steinkraus 1994; Battcock and Azam-Ali 1998.

вернуться

50

Сбраживание маиса в пиво почти удваивает содержание рибофлавина и никотиновой кислоты и в три или четыре раза увеличивает содержание витамина В; при превращении пшеницы в пиво образуются необходимые аминокислоты, повышается содержание витамина В и образуются вещества, улучшающие всасывание необходимых микроэлементов. Platt 1955; Steinkraus 1994; Katz and Voight 1986.

вернуться

51

Curry 2017.

вернуться

52

См. исследования, цитируемые в: Chrzan 2013: 53–55.

вернуться

53

См. исследования, цитируемые в: Dietler 2020: 118.

вернуться

5

"A meal in every glass" (англ.).

7
{"b":"815102","o":1}