Сказать, что комната меня разочаровала — ничего не сказать.

Во-первых — много ткани. Ткань — это пыль. Пыль — это микробы. Микробы — это болезни.

Во-вторых — из окна ужасно дуло. На входе в комнату ярко горел камин, но тепла он практически не давал. Так что мерзнуть будем капитально.

В-третьих — пол, в отличие от гостиной, был каменный.

В-четвертых — не было зеркала.

В-пятых — ни одной тумбочки, стула или стола. И где мне разложиться? На потолке?

Две кровати стояли напротив трёх. Васька выбрал ту, что подальше от окна, но и не у входа. С победным мявом животное запрыгнуло на неё и стало устраиваться. Девчонки хихикнули. Видимо, этот кот станет главной знаменитостью школы.

Мой чемодан и сундуки девочек стояли у входа.

— У меня один вопрос, — начала я, — где здесь тумбочка или стол?

— Тетя говорила, — сказала Сьюзен, — что условия жёсткие, но не до такой же степени!

— Нормальная комната, чего вы? — недоумённо сказала Мун.

Мы расхватали свои пожитки и направились к кроватям.

— Девочки, — обратила на себя внимание Джонс, — давайте договоримся по правилам общежития.

— Каким? — спросила Ханна, выуживая из сундука тёплую пижаму

— По чужим вещам не лазить, гадости не делать, ничего не подбрасывать, спать не мешать, — отбарабанила я, переодеваясь в ночную сорочку и вязаные носки.

— Я тоже хотела это предложить, — сказала Джонс, превращая свой сундук в письменный стол.

— Ух ты! — восхитилась я.

—Сундуки превращаются в платяной шкаф, стол и комод. Ты не знала?

— Откуда? — удивилась я. — Мои опекуны магглы. Я о волшебном мире только из книг знаю. А история Хогвартса больше похожа на сборник баек, чем на настоящий курс истории.

Это была чистая правда. История школы представляла собой сборник рассказов об Основателях и их творениях, обоснованию, почему именно определённое животное является факультетским гербом и дополнялось всё это рассказами о выдающихся учениках. Из полезной информации — про потолок, из чего построен замок, факультетские гербы и качества для поступления. Всё. Сказать, что я была разочарована, прочитав её — это ничего не сказать!

— Тогда кто тебе такие артефакты подарил? — спросила Боунс, забираясь под одеяло.

— Кого? Что подарил?

— Рюкзак и кошёлек.

— Они обычные. Ну, на рюкзак Малкин чары накладывала, а кошелёк гоблины продали, — кожаный мешочек для денег зацепился за носки, которые я вытаскивала из рюкзака.

— Просто продали? — Джонс подпрыгнула на кровати.

— Да. Может, объясните?

— С рюкзаком уже понятно. Кошелек гоблины продают за двести-триста галлеонов и далеко не каждому. Семей, у которых есть кошель от Гринготтса, по пальцам пересчитать. А тебе так продали. Видимо, ты не простая девочка.

— Кто твои родители? Волшебники? — спросила Ханна.

— Я не помню, — опять придётся объяснять, — они погибли, когда я была маленькая. Их депортировали из Советского Союза. Были они волшебниками или нет — я не знаю.

— А родственники?

— Если они и есть, то попытка найти меня может закончиться тюрьмой для них.

— Это как?

— В той стране сложная политическая ситуация. Вот.

— Ты на Малфоя похожа, — начала Сьюзен.

— Таких, как этот белобрысый, в СССР треть страны. Там — это нормально.

— Анна, — Сьюзен обратилась ко мне с серьёзным лицом, — будь очень аккуратна. Другие волшебники захотят заполучить тебя к себе, чтобы использовать. Варианты разные. Пока мы маленькие — нам ничего не грозит, но, когда у нас пойдут месячные, начнётся охота. Многие недоучиваются — беременеют и уходят из школы. Но максимум, на что они могут рассчитывать — небольшое содержание на ребенка, если повезёт. А то и ребенка отбирают и выкидывают, как ненужную игрушку. И это не самый плохой вариант.

— Сьюзен, ты меня пугаешь, — во влипла!

— Она права, — вклинилась Джонс, — за нами есть род и куча родственников, а за тобой никого.

— Что-то мне домой захотелось, — так, ну его, этот Хогвартс! — Где билет до Лондона?

— Уже не отпустят, — ответила Ханна. — Не бойся, пока мы маленькие, нам ничего не будет. А ты вообще мелкая! Только не обижайся.

— Я это и так знаю.

— Девочки, — начала Сьюзен, — вы Поттера видели?

Мои соседки начали обсуждать очкастого мальчика, а я, прихватив резиновые тапки и гигиенические принадлежности, отправилась в душ.

Мне было мерзко. Верните меня назад, в Москву, в Союз. А ты что хотела? Сказку? Тебе сколько лет, Аня? Почти сорок. Не распускай нюни. Ты ромашка из Чернобыля — сожрёшь и не подавишься. Я выжила в девяностые, я дала отпор рейдерскому захвату, я отстояла свой бизнес. И здесь прорвусь! Выгрызу своё место под солнцем.

Холод санузла отвлёк от страшных мыслей. Бр-р-р. Извините, но как тут можно мыться, не говоря уже о справлении нужды? В комнате никого не было. По правую руку — унитазы, по левую — душ, прямо — умывальники с зеркалами. Никаких полочек, крючочков, шторок, перегородок и тому подобного. Полы — каменная шершавая плитка. Они издеваются? Это Спарта? Вода из крана была еле тёплой. Ё-моё, куда я приехала?! Мыться расхотелось. Сполоснув лицо, я, стуча зубами от холода, побежала в спальню. Хотелось залечь под одеяло и носа не высовывать. В комнате девочки уже спали. Забравшись в постель и обняв тёплого кота, я уснула.

* * *

Утром в семь часов нас разбудил большой колокол, а затем в спальню зашла староста — Луиза. Девушка отвела всех в душ, показала, как сделать тёплую воду, выдвинуть полочки, крючки, шторки и перегородки. А также вывесила график посещения ванной комнаты в вечернее время. Первый курс может помыться с шести до шести тридцати. Ну, или после девяти вечера. То, что время совпадает с уроками, похоже, никого не волновало. Староста рассказала и показала, где в этой комнате есть тёплый воздух, чтобы быстро высушить волосы. Ну что можно сказать? Сама дура! Подождала бы до утра, и не пришлось бы мерзнуть. В школе было два женских туалета и две женские ванные. Можно воспользоваться ими, но идти туда далеко. Так что лучше не пропускать своё время. Личные душевые и туалет были только у тех, кто жил в отдельных апартаментах. Похоже, я знаю, к чему мне нужно стремиться.

После того, как все оделись, нас строем отвели на завтрак. Еда была сытной и скромной — тосты, овсянка, яичница, бекон, булочки, сок и чай. На меня поглядывали с интересом. Новость о моей похожести на Малфоя уже разлетелась по школе.

Первая неделя пребывания в Хогвартсе была адаптационной. Уроки начинались в девять и длились сорок пять минут, перемена — пятнадцать. Утром было четыре урока, после обеда два или три.

Завтрак в восемь, обед в час и ужин в семь. Кормили сытно, но однообразно. Эклеров и красной икры не наблюдалось. Много овощей, ягод, яиц и курятины. Рыба — раз в неделю-две. Мясо — только на ужин. Сладостей мало.

На завтрак кормили кашей, тостами, беконом и яичницей. В обед — тушёные овощи и сладкий чай или сок. Ужин — очень плотный. Обязательно мясо. Как правило, был мясной пирог с сыром или просто тушёное мясо, или котлеты с гарниром. Я видела теплицы и клетки с живностью за школой, в которых и выращивалась наша еда. Видимо, с финансированием не очень, раз школа на самообеспечении. Интересную особенность столов в Большом зале нам рассказали старшекурсники. В еде, которая стоит на столе, нет и не может быть никаких зелий или ядов. Многие школьники, сомневающиеся в присланной или купленной продукции, просто клали её на факультетский стол — если исчезло, значит, с зельем. По этой же причине многие студенты не пили и не ели вне гостиных — там могли что-то подлить или подсыпать. Я тоже перестраховывалась, хоть девочки и говорили, что нам ничего не грозит.

В восемь утра староста вела нас строем на завтрак. Без четверти девять кто-то из старших отводил на занятие. Первую неделю предметы вели старшекурсники и вспомогательный персонал школы. Посещение их лекций было необязательным, но желательным.