— А Блэковское безумие? — поинтересовалась я.
— Это не безумие, а анимагия. Анимагическая форма даётся Блэкам без труда, — ответила Бэлла.
Родителей было жалко, но себя ещё жальче. Если останусь — попаду в лопасти политической мясорубки и… и будет мне плохо. Пойду-ка я отсюда.
— Спасибо за информацию, господа, но моё решение осталось неизменным — я Анна Морозова, гражданка магической Америки и уезжаю туда учиться.
— Как же… как… — Бэлла вновь начала плакать.
Рудольфус Лейстридж смотрел на меня волком, а в глазах дяди Рабастана читалось одобрение. Ну хоть кто-то со мной согласен.
— То есть ты, — очень тихо, почти переходя на шипение, сказал Том, — отказываешься от родни ради каких-то магглов?
А вот теперь стало страшно — его глаза сменили цвет на красный, кожа бледнела, волосы исчезали, а лицо покрывалось белой чешуей.
— Ой, — сказала я, ломая палочку-портал в кармане.
Рывок, и мои коленки больно ударяются о пол в директорском кабинете.
— Девочка моя, — послышался голос директора, — что произошло?
Дамблдор помог мне встать, налил чаю с мармеладками, а я быстренько пересказала всё, что услышала.
— Тебе повезло, — сказал волшебник, — сейчас мужчину по имени Том все знают, как Лорда Волан-де-морта.
— Ny nichyia sebe! — я выматерилась на русском. — А остальное правда?
— Да, правда. Френк никогда не чурался тёмной магии, — горько сказал директор. — Лестрейнджи до восьмидесятого года были нейтральной семьей. Долгопупс и братья Пруэтты решили, что миссис Лестрейндж может что-то знать о делах мужа своей сестры. В тот день твои родители отдыхали в охотничьем домике. Рудольфус отлучился, а когда вернулся, застал умирающую жену с пустым чревом. Женщину спас Том — он провёл сложный темномагический ритуал, в результате которого теперь Бэлла является как бы… его женской копией. Он отдал часть своей силы и души для неё. С того момента более преданных сторонников, чем твои родители, у него не было и, вряд ли когда-нибудь будут.
— А почему так долго ждали, чтобы отомстить?
— Добраться не могли, — ответил Дамблдор. — Исчезновение Тёмного Лорда — отличный повод расслабиться и забыть про опасности. Это сыграло злую шутку с Долгопупсами.
— Рудольфус говорил, о том, что Френку плевать на ребенка и жену. Это правда?
— Да, — с тяжёлым вздохом сказал маг, — правда. Брак Френка и Алисы договорной. Он ненавидел её и ребенка. Лестрейнджи предоставили отличный шанс избавиться от них, но он не учёл мастерства твоей матери в менталистике.
— А Невилл?
— Что Невилл?
— Почему его не тронули? И он знает?
— Если говорить цинично — смысла не было. Но я предполагаю, что не успели — аврорат прибыл, — ответил Дамблдор. — И нет, он не знает. Прошу, не нужно ему говорить — пусть он будет ребёнком героев.
— Спасибо, что ответили на вопросы.
— Рано или поздно ты должна была это узнать, — пожал плечами директор.
Меня так и подмывало спросить про историю с Большим Отцом, Гриндевальдом, и что на самом деле произошло в Министерстве, но решила перетерпеть. Во-первых, не факт, что ответит, а во-вторых, нет гарантий, что расскажет правду.
— Сегодня утром сова принесла ваши документы, — директор протянул мне свитки, скреплённый министерской печатью.
— Спасибо, — ответила я, разворачивая документы. За спешку пришлось доплатить три галлеона, но зато оценки я узнаю до конца семестра и получу маггловский комплект документов сейчас, а не в августе.
Так, история, травология, чары, зелья, астрономия — превосходно. Трансфигурация, защита от тёмных искусств — выше ожидаемого. Руны, нумерология, каббалистика — превосходно. Проектная работа — изготовление мантии зельевара, работа принята комиссий Салемской магической академии. И, как вишенка на торте, — официальная бумажка о досрочной эмансипации. С совершеннолетием в магической Англии очень интересная схема — ребёнок, закончивший пять курсов Хогвартса, становится совершеннолетним, если не идёт учиться на шестой-седьмой курс. Первого июля чары контроля с палочки спадут, а при пересечении границы школы, в сентябре, появятся вновь автоматически. Получается парадоксальная ситуация — закончившим пятый курс можно колдовать на каникулах, а закончившим шестой — нет.
— Курлы, — послышался голос прилетевшего феникса.
— Привет, Фоукс, — поздоровалась я, — но мне уже пора. Спасибо большое, директор.
— Помните, мисс, все, кто просит помощи, всегда получают её в Хогвартсе.
— До свидания, мистер Дамблдор.
Разговор с директором и родителями получился шокирующий, но это всё равно ничего не меняло.
Последние дни пролетели быстро — прощание с ребятами, слезы Миллисент, сбор сундука и раздача подарков. Я даже про Поттера не забыла и сунула ему несколько блистеров таблеток — обезболивающие, жаропонижающее, противодиарейное и противорвотное. Парень хмыкнул, но подарок принял.
Глаза Малфоя, когда я подарила ему тёмно-зёленые варежки, были круглые-круглые. Парень явно не ожидал, а мне не хотелось полностью жечь мосты: жизнь — штука непредсказуемая.
Погода в день отъезда стояла солнечная и жаркая. Хогвартс-экспресс увозил школьников с платформы в Хогсмите на вокзал Кинг-Кросс. Мы с Булстроуд стояли на платформе и махали вслед. Когда хвост паровоза скрылся за поворотом, я решила, что пора:
— Ну, подруга, до встречи, — сказала я, доставая портключ до Гатвика.
— Эн, только не злись, — ответила Милли и вытащила из кармана бархатную коробочку с септограммой. Рисунок свежий, и ритуал ненахождения проведён дней пять назад, не больше.
— Что это? — спросила я.
— Кольца наследника и главы рода Лестрейндж, — слизеринка открыла коробку и продемонстрировала два перстня из белого металла с драконами и драгоценными камнями. — Мне Грег отдал, а ему Рабастан. Он считает, что твои родители сошли с ума, и хочет спрятать кольца. Тёмный Лорд псих, его боятся все и втайне мечтают свергнуть.
— А я здесь при чём? — ну Милли, ну удружила!
— Просто сохрани. Ты же видишь, что шкатулка не простая. Энни, пожалуйста. Тут нет никак чар или привязки.
Не знаю почему, но я взяла. От этих колец веяло чем-то очень домашним и знакомым. Мне хотелось их взять. Знаете, как у малышей — это моё! Может, кольца воздействовали ментально, может, «зов крови», но я взяла их, пряча в глубоких карманах школьной мантии.
— Надеюсь, ты хотя бы цену побольше запросила за это? — ответила я. — Не отвечай, не нужно.
— Не злись. Пиши мне, — Булстроуд захлюпала носом.
— А ты мне! И придерживайся диеты, бегемотик!
— Сама ты… сурикат!
— Не согласна! Я барсук!
Мы снова обнялись, постояли на платформе, и я решилась.
— До встречи! — знакомый рывок, и я стою с чемоданом в обнимку в закутке аэропорта Гатвика. Теперь в помещение магической таможни, ещё один портключ, и вот мы с Воровкой уже в Вашингтон Ди.Си.
--------------------
*Отсылка к песне группы «Ария».
Глава 18 Nothing else matters…
Порт-ключ (самый дешёвый предоставили, жмоты!) перенёс меня в знакомое помещение аэропорта Джорджа Вашингтона. Эх, был бы портал от Гринготтса, то и таможню проходить не пришлось бы, но дарёному коню в зубы не смотрят, а на сэкономленные деньги можно вкусно кушать целую неделю. Зря я про еду вспомнила — завтрак запросился наружу. Пришлось нагло усесться прямо в портальном круге, пока тошнота не прошла. За эти две минуты, что я приходила в себя, моя птичка слетела с плеча, каркнула в лицо таможеннику и стащила кусок бургера у зазевавшегося стража порядка.
— Ну, наглая! — воскликнул обворованный волшебник. — Почему не в клетке?
— Денег нет, — хмуро ответила я, поднимаясь с пола. — Видите, даже порт-ключ самый дешёвый.
— Вижу, — усмехнулся второй таможенник. — Цель приезда?
— Поступление в Салем.
— Англичанка?
— Русская. Училась в Хогвартсе, — и ведь не соврала, почти.
