Теперь мне приходится прятать всех женщин, которые попадают в мою постель, чтобы мама не отпугивала их своим напором. А вот с Эрикой я прокололся. Хотя мамы с Пандой здесь быть не должно было сегодня…

– А что вы здесь делаете? – спрашиваю, повернувшись лицом к маме, когда она ставит передо мной тарелку с яичницей и блинчиками.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Ты тоже.

– Я первая спросила, Кил. Кто она?

– Просто знакомая.

– И ты привел просто знакомую в свой дом?

– Мне нужно было снять номер? Мам, прекрати обсуждать мою личную жизнь, мне уже не пятнадцать.

– Тогда ты тащил каждую понравившуюся девочку знакомить с мамой.

– Что поделать? В молодости мы совершаем ошибки.

Я улыбаюсь, глядя на то, как мама замахивается. Знаю, что не ударит, весь этот гнев напускной.

– Кил, у тебя с ней серьезно? – спрашивает она негромко, присаживаясь на стул рядом.

– Нет. Эрика здесь только на одну ночь.

– Эрика… А как фамилия?

Вот за что я не люблю маленькие города: здесь все друг с другом знакомы. А если не знакомы, то наверняка могут почерпнуть информацию в ближайшей кофейне.

– Коулман, – отвечаю нехотя, потому что она ведь все равно узнает.

– Это дочь Фреда Коулмана? Ветеринар?

На лице мамы такой шок, как будто я встречаюсь с наследницей Британского престола, не меньше.

– Да. А что такого?

– Мы возим к ней собак, Кил.

– Так ты с ней знакома?

– Нет. Обычно животных забирает медсестра. У нас не было ни одного сложного случая, чтобы пришлось общаться с врачом, так что не довелось познакомиться. Она ведь недавно переехала в Маринетт?

– Понятия не имею.

– В каком смысле? – глаза мамы становятся огромными.

– Эйка будет нашей мамой, – довольно заявляет Милли, откладывая на стол вилку, которой до этого проворно орудовала, поедая блинчики.

– Это правда? – спрашивает мама, но я не успеваю ответить, потому что слышу позади себя шорох.

Мы с мамой оборачиваемся и видим, как Эрика на цыпочках пытается проскользнуть мимо кухни к прихожей.

– О, дорогая! – мама вскакивает со стула. – Позавтракаете с нами?

– Мне э-э-э… Простите, – она указывает на двери, – мне позвонили, надо срочно ехать на работу.

– Но сегодня же Сочельник.

– Животные не выбирают, когда болеть.

– Тогда ждем вас вечером на Рождественский ужин.

– Что? К вам? В смысле, я уже дала согласие родителям, что буду праздновать с ними. Съезжается вся семья, я не могу проигнорировать.

– Понимаю, конечно. Тогда ждем вас на Рождественский завтрак. Думаю, вы сможете вырваться, чтобы провести его с нами.

– Если получится, конечно, спасибо.

– Киллиан заберет вас.

– Что вы? В этом нет необходимости.

Я ухмыляюсь. Бесполезно брыкаться, Эрика, тебя уже взяла в оборот женщина с железной хваткой. Скрыться не удастся, остается только расслабиться и позволить тащить себя в эту пучину. Остается открытым вопрос, на хрена все это мне? С другой стороны, мы с Эрикой оба понимаем, что не будет никакого совместного Рождественского завтрака.

– Конечно же есть! Кил должен правильно ухаживать за девушкой, я его этому учила, так что он заберет вас завтра, скажем, в десять. Вам подходит время?

– Да. Идеально, – выпаливает Эрика и наконец сбегает.

Представляю себе, какое облегчение она испытывает, выпутавшись из щупалец моей мамы. А вот мне почему-то не так весело и легко от этого. Я пока не понимаю, что меня тяготит, но знаю одно: я бы не отказался разделить с ней завтрак.

Эрика

Когда меня спрашивают: каково это – провести Рождество в кругу большой семьи, я всегда отвечаю: шумно. Род и Кристина уже обзавелись семьями, у каждого из них по двое детей. Мой брат, как и сестра, первое время пытались отдавать мне своих отпрысков, когда хотели отдохнуть или поехать в отпуск в романтическое путешествие. И каждый раз, натыкаясь на отказ, недоумевали, почему я так поступаю. А я так была счастлива выдохнуть и расслабиться, когда они сами выросли, и мне больше не нужно было присматривать за младшими. Думаю, где-то в промежутке между сменой подгузников и обрабатыванием очередной разбитой коленки я утратила способность к парованию. То есть, всех достойных парней уже разобрали, а мне достались те, кому пары не нашлось.

Так что на выпускной я пошла с Брайсом Морелли, который, как позже оказалось, ужасно целовался, презерватив натягивал еще хуже, а наш секс закончился парой облапываний и его одержимой влюбленностью в меня. Я же не получила удовольствия ни от чего из перечисленного. К счастью, до самого акта не дошло, Брайс так и не справился с резинкой. А потом мне приходилось скрываться от него все то время, когда я приезжала на каникулы из Мадисона. Слишком уж он был навязчив.

Сегодня Род снова попытался сделать меня няней своих детей, мол, хочет уединиться с женой. Я отправила его к маме, но он ожидаемо не пошел, зато весь остаток вечера дулся на меня, как будто я сбила его любимую собачку.

Семейный Рождественский ужин, как всегда, шумный и беспорядочный. Каждый член семьи одет в уродливый свитер с оленями и снежинками. К счастью, в этом году я уговорила родителей купить хотя бы одежду из натуральной ткани, что исключало чесотку от «стеклянного» волокна, из которого были связаны наши прошлогодние наряды. Кстати, свитер с прошлого года я торжественно сожгла у себя на заднем дворе. Ненавидела эту тряпицу так, что, мне казалось, она была способна заразить колючестью остальные вещи в моем гардеробе.

– Как на личном фронте, Эрика? – спрашивает мама, а я давлюсь картошкой. Один и тот же вопрос каждый год прямо за праздничным столом. Как будто она не спросила меня об этом вчера. – Я видела ты ушла с юбилея папы с Киллианом Томасом.

– Тебе показалось, – я смотрю с благодарностью на жену Рода, Линдси, которая стучит мне по спине, чтобы я прокашлялась. Подношу салфетку к уголкам глаз и стираю выступившие слезы.

– Я видела, как вы вместе сели в такси, – с хитрой улыбкой продолжает мама, и тут внезапно все разговоры за столом стихают, а все взгляды устремляются ко мне. Щеки заливает предательский румянец. Опускаю взгляд в тарелку, продолжая ковырять и так развороченную молодую картошку.

– Следила за мной? Он просто подвез меня на своем такси.

– О, теперь это так называется? – хохотнул Роджер, заслужив шлепок по бедру от Линдси.

– Ты присмотрись к Киллиану, дорогая, – мама все никак не может угомониться. – Хороший мужчина, положительный. С женой не срослось, но, насколько я знаю, они собрались разводиться.

Я поднимаю взгляд на маму, а потом резко снова опускаю его, чувствуя, что щеки уже пылают адским огнем. Он женат?! Я переспала с женатым?!

Теперь я могу вычеркнуть из своего списка принципов два: переспала на первом… да это даже свиданием не было! Ладно, назовем так, чтобы я окончательно не начала считать себя падшей женщиной. Переспала на первом свидании – это раз. С женатым мужчиной – это два. И вот на втором пункте хочется отхлестать себя по щекам. Я ведь живу в маленьком городке, где все всех знают! Могла же я подойти к маме на юбилее отца и порасспрашивать о Киллиане! Но нет, я предпочла обжиматься с ним по темным углам, а потом вообще запрыгнуть на его…

О, господи!

И ладно бы в нашем сексе было что-то выдающееся. Так, механические действия, приведшие к логическому завершению – оргазму. Это все гормоны и физиология, никаких чувств. Даже в груди ничего не вспыхнуло, как должно было от прикосновений понравившегося мужчины. Скажем, было неплохо. Так, как моя мама называет секс ради секса: для здоровья. Типа, перепихнулись, чтобы никто не сдох от застойных процессов в органах малого таза. Может, просветить свою старушку, что не от этого заболевают люди?

Вдобавок ко всему он еще и пилот! Я точно не готова связать свою жизнь с мужчиной этой профессии и навсегда осесть дома, как моя мама. Сколько помню нашу семью, все время мамы занимали дети и домашние заботы. Даже когда отец приезжал из командировок, он с детьми только развлекался. Папа не был ни на одном школьном выступлении и родительском собрании, не водил никого из нас на кружки, не готовил нам завтраки. Более того, мы должны были ходить по утрам на цыпочках, потому что мама все время шикала на нас, заставляя быть тихими, чтобы папа отдохнул. Бр-р-р, я не готова к таким жертвам.