– А откуда Смирнов знает, кто на этих сходках?

– Как-то за ним после пилотажа машину прислали. Он только прилетел, а на аэродром тачка черная въезжает. Выходят братки и к нам. Мы испугались. Что случилось? А они к шефу. Посадили Смирнова в машину и ходу. Мы все изволновались. И только поздно вечером, когда мы у костра картошку пекли, привезли Смирнова назад. Конечно, выпил он достаточно, но на ногах крепко стоял. Вот тогда он и рассказал. Доставили его, значит, братки к самому начальнику милиции. Тот на теплоходе день рождения отмечал. Понравился ему пилотаж над головой, и он решил летчика лично поблагодарить. Пожал руку Смирнову и подарил часы собственные. Так сказать, с барского плеча, или вернее с руки. Смирнов говорил, что лимон точно стоят. Ну, а потом значит, за стол его посадили. И насмотрелся он там. Как начальник милиции с местным авторитетом на брудершафт пил, как мэр города голый на столе танцевал. ФСБшники, прокурорские, криминальные авторитеты. Все вместе, за одним столом. Беспредел полный. Все пьяные, проститутки голые пляшут. Кто рыгает, тут же кого-то трахают, рядом дерутся. Вот после этого Смирнов и называет их БАНМЕЧИ. Бандиты – менты – чиновники. Организованная преступная группировка под названием государство – Лена все еще облокачиваясь на Никиту.

Тем временем пилот подошел к самолету и принял доклад от техника самолета. Затем он стал внимательно осматривать самолет. Неторопливой походкой он шел вокруг самолета, пощупывая и постукивая по частям самолета. Когда он подошел к кабине, то неожиданно обернулся и громко крикнул:

– Эй, новичок! Хочешь прокатиться?

Никита вначале не понял, что это относится к нему и завертел головой, ища человека, к кому обращается летчик. Лена толкнула его в бок и негромко сказала:

– Беги скорее, а то передумает.

Никита, что есть силы, припустил к самолету. Подбежав, он затараторил:

– Хочу! Очень хочу прокатиться!

– Не тараторь. «На самолетах летал?» – спросил спокойно его летчик.

– Да. Два раза в Москву. Один раз в третьем классе, второй раз на первом курсе института – выпалил Никита.

– Не густо – ухмыльнулся летчик, – А на американских горках катался? Качели как переносишь? Вестибулярный аппарат в норме?

– Я солнышко на турнике делаю – опять выпалил Никита.

– Ну, если солнышко, тогда полетели. Только если плохо станет, сразу говори. Не жди, пока обрыгаешься – летчик стал взбираться в переднюю кабину. Петрович помог надеть привязную систему. Через пару минут он спрыгнул с крыла и повелительным тоном спросил:

– Что в карманах? Вытряхивай. Или на замок закрой карманы. А то вывалится все на пилотаже вверх ногами. Собирай потом по всему самолету.

Никита послушно вытащил пачку сигарет и зажигалку. Передал все Петровичу. Затем он полез в заднюю кабину самолета, стараясь не задеть переключатели на боковых панелях. Садился неуклюже. Петрович ворчал, помогая надеть подвесную систему.

– Ноги поставишь на пол. Педали не трогай. Вот эта кнопочка – СПУ, самолетное переговорное устройство. Когда что надо сказать, нажимай, а потом говори. Рядом кнопка рации, это для связи с руководителем полетов. Её не трогай. Смотри не перепутай.

– Понял – послушно отвечал Никита, надевая наушники. Он очень волновался. Все было так неожиданно. Петрович внимательно оглядел кабину и затем закрыл фонарь самолета.

– Как слышишь меня, новичок? – услышал Никита в наушниках, и сразу же нажал кнопку СПУ.

– Слышу вас хорошо. К полету готов! – отчеканил он сходу.

– Молодец. Так держать – ответил летчик. – Воронок-старт, 341 запуск на разведку погоды.

– 341 запуск разрешаю – услышал в наушниках Никита. Он вертел головой по сторонам, не понимая, что происходит. Неожиданно винт самолета закрутился и, громко чихнув, мотор взревел. Самолет кивнул вперед, как будто хотел рвануться вперед, но его ухватила какая-то крепкая рука и он замер на месте. Затем обороты двигателя стали то увеличиваться, то уменьшаться.

– Ага, летчик опробует системы – догадался Никита. Петрович что-то показывал летчику жестами. Через пять минут он услышал в наушниках:

– Воронок-старт, 341-му разрешите вырулить.

– 341 выруливайте – ответил руководитель полетов. Самолет дрогнул и неторопливо покатился по траве, подпрыгивая на неровностях.

– Новичок, как самочувствие?

Никита вздрогнул от неожиданности и сразу нажал на кнопку переговорного устройства.

– Хорошо. Даже очень хорошо себя чувствую! – ответил он бодро.

– Слушай меня внимательно. После набора высоты я переведу самолет на пикирование и создам небольшую перегрузку. Если будет плохо – сразу говори, не стесняйся. Хуже будет, если тебя стошнит. Петрович тогда тебя на пушечный выстрел не допустит к самолету.

– Вас понял. Если будет тошнить – доложить вам – Никита отвечал по-военному четко.

Скоро самолет вырулил на полосу и остановился. Минуту стояли молча.

– Воронок-старт, 341-му взлет на разведку погоды – услышал Никита и понял, что сейчас начнется самое интересное. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Затем покрепче прижался к спинке кресла, упершись ногами в пол кабины. Уверенный голос руководителя полетов разрешил взлет и, взревев мотором, самолет начал разбег. Он бежал неуклюже, подпрыгивая на кочках грунтовой полосы, с каждой секундой увеличивая скорость.

– Ну что, новичок! Не страшно! – услышал Никита веселый голос летчика.

– Не страшно! Даже очень нестрашно! – завопил Никита, хотя у самого бешено билось сердце и руки намертво вцепились в лямки подвесной системы.

– Тогда взлетаем.

Самолет поднял носовое колесо и, еще несколько раз подпрыгнув на неровностях, оторвался от полосы. Никита увидел, как земля стала медленно уходить вниз. Самолет дрожал мощью своего мотора, врезаясь крыльями в прохладный воздух утреннего неба. Двигатель ревел надрывно, показывая свою силу. Крылья подрагивали, в щели между кабиной и фонарем свистел ветер. Какая-то непонятная радость и восторг охватили Никиту. Страх пропал, и вместо него пришло ощущение праздника. Он вертел головой по сторонам, улыбаясь во весь рот. Неожиданно самолет лег на правое крыло. Никита немного испугался, схватившись за борт кабины, но страх сразу прошел. Самолет медленно разворачивался, одновременно набирая высоту. Дома и машины становились все меньше, люди вовсе исчезли, впереди открывался широкий и чистый горизонт. Небо было безоблачным. Только большое и яркое солнце. На земле разноцветными кусками виднелись поля, петляла голубой лентой речка, дома превратились в маленькие квадратики. Реальный мир перестал существовать. Казалось, что всё это сон. Красивый и романтичный.

Никита вертел головой, рассматривая всю эту красоту и наслаждаясь внутренним восторгом. Он не мог понять своего состояния. Отчего пришла эта радость. Почему хочется смеяться и кричать. Захотелось сделать что-то необычное. Какая-то внутренняя сила появилась в нем, делая его еще сильнее.

– 341, докладываю погоду. Над точкой и по району безоблачная погода. Видимость более десяти километров. Опасных явлений погоды не наблюдаю. Можно работать в полном объеме день простые метеоусловия.

– Вас понял, я Воронок-старт. Безоблачно, видимость более десяти – ответил руководитель.

– Ну что, новичок! Пошалим! – услышал Никита и снова схватился руками за лямки подвесной системы.

– Пошалим – крикнул он, и сразу понял, что летчик его не услышит, ведь он не нажал кнопку СПУ. Быстро нащупав кнопку, он еще раз крикнул:

– Пошалим.

После его слов самолет вдруг начал энергично опускать нос, и мотор взревел как на взлете. Сердце у Никиты забилось еще сильнее и казалось, что сейчас вырвется из груди. После небольшого пикирования самолет вдруг пошел в набор, и у Никиты все тело стало наливаться какой-то непонятной тяжестью. Продолжалось это несколько секунд и самолет, выйдя из пикирования, замер в горизонтальном полете.

– Как самочувствие, новичок! – услышал Никита и сразу же, нажав на кнопку СПУ, ответил бодро: