– Ключи? Ах да… конечно… я сейчас – Никита рванул к машине и через минуту стоял рядом с девушкой. Он протянул ей сумку с ключами.

– При такой колымаге всегда должны быть ключи и трос буксировочный – он кивнул на девятку.

– Я теперь тоже буду с ключами летать – Лена улыбнулась и взяла у него сумку. Она несколько минут хлопотала над мотором и затем, вытерев пот рукавом комбинезона, сказала:

– Должен завестись. Мне до Петровки дотянуть, там у нас аэроклуб. Мы по выходным летаем. Здесь по прямой километров двадцать. Пятнадцать минут лета…

Она уперлась в металлическую трубу дельталета и, обернувшись, крикнула Никите:

– Помоги выкатить на трассу. И посмотри, если машина будет ехать, тормозни ее. Пока я не взлечу.

Никита послушно уперся в дельталет. Выкатив аппарат на трассу, девушка села в кресло. Машин на не было. Двигатель мощно взревел. Никиту обдало сильной струей воздуха. Лена обернулась и помахала ему рукой. Дельталет начал разбег. Скоро он оторвался от земли и, заложив крутой вираж, взял курс на север. Еще секунда, и дельталет исчез за верхушками елок, так красиво украшенными молодыми шишками. Никита стоял неподвижно, как завороженный. Он закрыл глаза, открыл. Затем снова закрыл и открыл. Потом ущипнул себя за щеку. Ему показалось, что это был сон.

Он постоял еще минуту и затем закурил. Лицо девушки, такое открытое, громадные голубые глаза. Рыжие волосы до плеч. И улыбка. Хрупкая, почти ребенок… И этот аппарат… Никита вспоминал все это как приятный сон. Затягиваясь, он еще и еще вспоминал, как Лена улыбается, какой у нее милый голос. И эта рыжая шевелюра на голове… Он курил, как-то странно улыбаясь, вспоминая лицо незнакомки.

Внезапно он со злостью бросил окурок на землю.

– Вот идиот! А телефон? Почему он не спросил у нее телефон? Как теперь ее найти?

Никита повернулся и быстро пошел к машине. Хлопнув со злостью дверью, он рванул с места. Всю оставшуюся дорогу он ругал себя последними словами. Как он мог не взять у девушки номер телефона? И как теперь её найти?

Утром следующего дня Никита сидел на совещании у грымзы. Та поносила всех на чем свет стоит за невыполнение плана по продаже йогуртов. Когда очередь дошла до него, Никита засунул руку в карман брюк и скрутил там фигу.

– Скворцов! Почему Немцовский район перестал кушать наши йогурты? Все объявили голодовку или, может быть, вы престали работать? А кто не работает…

– Тот ест – Никита встал, продолжая держать руку в кармане, – кто не работает – тот ест. Это в комедии Гайдая… помните? Ну… Шурик, громила этот, что на пятнадцать суток угодил?

Все засмеялись. А Наталья Геннадьевна, нахмурив брови, строго взглянула на Никиту.

– Скворцов! В этом месяце ты без премиальных! Поздравляю! – она с ехидцей посмотрела на Никиту.

– Я уже привык к вашему покровительству – Никита продолжал сжимать фигу в кармане.

– Да… И еще в Петровку в воскресенье надо поехать… опять план не выполняется – она с победным видом взглянула на Никиту.

Никита засунул вторую руку в карман и скрутил там еще одну фигу.

– Как скажете… Я давно заметил, что вы ко мне не равнодушны… А что вы делаете сегодня вечером? – съязвил он.

– Скворцов! Выйди вон! – взорвалась грымза, громко ударив указкой по столу.

Никита пулей вылетел из кабинета. Пройдя по коридору, он заглянул в приемную к Верочке, молоденькой секретарше. Ярко накрашенные губы, открытое декольте, томный взгляд – всё это относило Верочку к категории женщин с которыми гуляют, но не женятся.

– Верунь привет – он широко улыбнулся.

– Привет, Кит. Как совещание?

– Опять грымза взъелась… Снова увольнять будет… Ты это… похлопочи за меня…

Верочка была в близких отношениях с шефом, Юрием Павловичем. И, конечно, решала все вопросы на фирме. Никите она отказать не могла. Дело в том, что Верочка, в тайне от всех, иногда встречалась с Никитой. У них был так называемый технический секс. Когда Верочке хотелось отдохнуть от толстого и лысого шефа, она приходила в Никите, и они отрывались по полной.

– Конечно, Кит! Для тебя все что захочешь – девушка улыбнулась.

– Верунь, ты золотце. И еще… Она меня опять в воскресенье напрягает. В какую-то Петровку посылает. Анализ продаж делать. Ты поговори с шефом, чтобы…

Внезапно он отсекся. Конечно! Петровка! Аэроклуб!

– Нет, Верунчик! Про Петровку не говори. В Петровку я обязательно поеду – Никита подскочил на месте от радости. Ведь именно про Петровку говорила Лена. Там они летают по выходным. Он круто развернулся и понесся в актовый зал, откуда его выгнала грымза. Совещание закончилось и народ медленно выходил в коридор. Последней вышла грымза.

– Наташечка Геннадьевна, Наташечка Геннадьевна! Не губите! Я все осознал. И в Петровку я обязательно поеду. И продажи увеличу! Только не увольняйте – Он покорно склонил голову и скрестил руки на груди.

– Скворцов. Тебе в театральный надо было поступать, а не в технологический. Из тебя получился бы известный клоун. Иди уж. Только премии тебе не видать – и она с видом победителя гордо пошла по коридору.

Никита скорчил ей вслед рожицу и побежал в противоположную сторону, высоко подпрыгивая от радости, касаясь рукой потолка.

Неделя прошла на одном дыхании. В воскресенье рано утром Никита оделся как на парад. Костюм, в котором он был на институтском выпускном. Белая рубашка и ярко-красный галстук. Ну, ни дать ни взять – директор фирмы. Старенькая девятка по этому случаю была вымыта и отполирована на ближайшей автомойке. В восемь утра Никита выехал со двора дома и, прибавив скорость, помчался в Петровку. Сорок километров пролетели мигом. И чем ближе он подъезжал к Петровке, тем чаще билось сердце.

Еще издали, высоко в небе, он заметил спортивный Як-52, который крутил невероятные пируэты. Двигаясь в направлении самолета, он вскоре увидел и сам аэродром.

Несколько разобранных Як-52, ветераны два Ан-2, антенны радиостанций и машина руководителя полетов. Чуть поодаль стоял большой ангар, двери которого были открыты. Видимо там ремонтировали авиационную технику. И, конечно же, большое летное поле. В дальнем углу стояли два дельталета. Вокруг них сновали люди. Никита подъехал к воротам и, оставив машину, направился к сторожу. Старенький дядька с костылем сидел на кресле с какого-то самолета и смотрел, как Як-52 выписывает в небе фигуры высшего пилотажа.

– Здрасьте, дедусь – поздоровался он.

– Здоровей бачили – буркнул старик, продолжая глядеть в небо, прикрывая глаза ладонью.

– На летное поле можно пройти? – Никита вопросительно смотрел на сторожа.

– Та иди куды хошь, тильки пид литак нэ лазь, задаве – не отрываясь от своего занятия, ответил тот.

Никита пошел по летному полю в сторону дельталетов. Лену он увидел сразу. Она была в том же летном комбинезоне и со шлемофоном в руке. Девушка что-то горячо обсуждала с механиком, периодически взмахивая руками. Казалось, шлемофон сейчас вылетит из ее рук. Подойдя поближе, он услышал, как Лена уговаривала выпустить ее в полет.

– Ну, Петрович, ну миленький! Да знаю я про эту чертову температуру! Я вовремя охлаждать буду движок на холостых. Ну выпусти, Петрович?

– А взлетать ты тоже на холостых будешь? Нет. Хватит с тебя приключений в прошлое воскресенье – отрезал Петрович и пошел к ангару. Большой, за пятьдесят, в стареньком техническом комбинезоне, Петрович шел покачивающейся походкой. Сгорбившись, он нес ящик с ключами, всем своим видом показывая, как он устал от этой хлопотной и нелегкой работы.

Лена повернулась и увидела Никиту. Минуту она смотрела на него, а затем радостно вскрикнула:

А, лихач! А ты как меня нашел?

– Ну, ты же вроде сама сказала… аэродром в Петровке. Я и приехал – Никита переминался с ноги на ногу.

– Ты как на свадьбу нарядился. Такой нарядный – девушка лукаво взглянула на Никиту. – Пойдем, сегодня полетов не будет. Температура на движке прет выше нормы. Петрович – зверюга, не выпускает. Я всю неделю ждала полеты. Соскучилась по небу – Лена шла впереди, махая шлемофоном, задрав голову вверх. В небе по-прежнему крутил пируэты спортивный Як-52.