Громадные ели густо росли по обеим сторонам дороги, образуя непроходимую чащу. Верхушки уходили высоко в небо, своей тенью защищая от яркого солнца. Украшенные молодыми шишками, они величественно смотрели в голубое небо. Размашистые лапы, как широкие цыганские юбки, скрывали мощные стволы. Ветки ровным строем вытягивались в стороны, как будто пытались достать друг друга. Все они были такими красивыми и одинаковыми, что казалось, будто всю эту красоту нарисовал неведомый художник-волшебник. Нарисовал, и превратил в живой лес. Полный птиц, зверья и всевозможных грибов, и ягод. Наверное, в таких лесах живут сказочные персонажи. И таких лесах происходит волшебство.

Трасса была широкой и свободной от машин. Воскресенье. Все либо на даче, либо отсыпаются после пьяной субботней ночи. Но Никиту не трогала вся эта дорожная романтика. Он нервно курил, зло сплевывая в открытое окно. Ветер трепал его густую черную шевелюру, сбивая пепел с сигареты. Почему все должны балдеть в выходные, отрываясь по полной? А он мчится на машине в очередную деревню Сергеевку. Там он должен лично убедиться, почему плохо продается этот гребанный йогурт. Сколько раз он объяснял начальнице отдела, Наталье Геннадьевне, что в деревне пьют молоко из-под коровы. Парное. И что для сельчан ее гребанный йогурт – это все равно, что секс с резиновой женщиной. На у той один ответ – надо лучше работать. Вести разъяснительную беседу с заведующей магазина, реклама, ну и прочая хрень. Ничего нет хуже, когда начальник – незамужняя баба бальзаковского возраста. Все мужики сволочи – вот отмазка от семейных неудач. Всю жизнь она искала принца на белом мерседесе. А они, сволочи на белых мерсах, так и не оценили третий размер ее груди и фирменную яичницу по утрам. И когда, после сорока, она перестала брезговать российским автопромом, оказалось, что нормальные мужики уже были разобраны, отрастили пивные животы и вторые подбородки. И живут они счастливо в окружении толстых теток и невоспитанных детей. Жизнь в один момент рухнула и появилась необъяснимая злость ко всем мужикам и белому свету. И вот под таким женским гнетом работал торговым представителем Никита Скворцов, недавний выпускник технологического института. Оказалось, что сверхпроводимость металлов и прочность балки сейчас никого не интересуют. Гораздо выгодней торговать непонятным напитком под названием йогурт. Никита жил с мамой. Она уже не воспитывала его, потому что понимала – сын вырос. И она не понимает его мораль. Как и он не понимает её. Но она была довольна им и сильно любила. Никита тоже любил маму. Вот так они и жили. В любви, и каждый в своем мире. Помыкавшись в поисках работы по специальности, Никита надел фирменную бейсболку компании и сел за руль старенькой служебной девятки. Работа была не пыльная, но хлопотная. Волка ноги кормят – так выражалась его начальница Грымза. Так её окрестил Никита. А звали ее Наталья Геннадиевна. И Никита с утра до вечера мотался на своей девятке по городам да весям района.

Видавшая виды колымага надрывалась всеми своими четырьмя цилиндрами, удерживая стрелку спидометра на скорости сто сорок километров в час. Злость немного прошла, когда Никита посмотрел вверх. Он мчался по громадному, широкому коридору. Казалось, еще немного, его девятка взлетит и поднимется выше верхушек. Он даже забыл на минуту эту грымзу Наталью Геннадьевну. И, плотно прижавшись к спинке сиденья, надавил на педаль газа до конца. Сил, у дребезжащей передним бампером девятки, уже не было. И поэтому скорость увеличилась всего на пять километров. Но Никиту не огорчило это. Он представил, что сейчас потянет штурвал на себя и колеса оторвутся от горячего асфальта. В душе появилась какая-то радость и азарт. И он громко загудел. Как маленький ребенок, который бежит по дороге, изображая самолет. Руки сильно сжимали руль, который нервно дорожал от большой скорости. Никита загудел еще сильней, улыбаясь своей глупости.

Вдруг неожиданно большая тень пролетела сверху, сильно напугав его. Сначала Никита не понял, что это и даже прижал голову к плечам. Впереди, в небе, появилась какая-то нереально огромная птица. Широко раскинув крылья, она плавно снижалась прямо перед ним. Никита быстро догонял ее. Секунда-вторая, и он мог врезаться в нее. Парень резко нажал на тормоз. Девятка, клюнув носом, резко сбавила скорость, завиляв по дороге. Было ясно, что какая-то странная конструкция садится впереди на дорогу. И если бы Никита не заметил ее вовремя, то столкновения было не избежать. Тот даже решил, что это инопланетяне. Сердце бешено билось, руки цепко держали руль машины. Свернув на обочину, машина зарылась передними колесами в песок. Странная конструкция плавно приземлилась и, завалившись огромным крылом набок, остановилась на дороге. Никита несколько секунд сидел неподвижно, страх удерживал его на месте. Руки дрожали мелкой дрожью. Было даже желание развернуться и удрать. Но любопытство взяло вверх, и он, медленно открыв дверь, вышел из машины. Неожиданно из-за крыла показался человек в шлеме. Увидев Никиту, он махнул ему рукой и тонким голосом крикнул:

– Чё уставился? Помоги аппарат оттащить на обочину. Пока какой-нибудь придурок, типа тебя, не въехал в дельталет.

Никиту эти слова привели в чувство, и он побежал к незнакомцу. Тот был совсем маленького роста, щупленький, в лётном комбинезоне и шлеме. Огромные голубые глаза властно смотрели на Никиту. Сначала показалось, что перед ним ребенок. Чудом оказавшийся в небе.

Аппарат оказался обычным дельтапланом с моторчиком. Он выглядел нелепо. Огромные крылья, неудобное сидение, винт сзади. Всё это напоминало конструкцию какого-то дворового умельца. И подниматься на нем в воздух было верхом смелости и безрассудства.

– Потащили аппарат вон на ту дорогу – приказал незнакомец, и Никита послушно уперся обеими руками в металлическую трубу летательного аппарата. Совсем рядом к асфальту примыкала проселочная дорога. И скоро аппарат смирно стоял на ней в стороне от трассы.

– Чё, напугался? – спросил незнакомец, широко улыбаясь. Он устало прислонился к аппарату, который чуть не угробил его.

Наконец Никита пришел в себя, и внезапно возмущение охватило его.

– Ты… блин… Да ты идиот! Ты же мне чуть на голову не сел! Я чуть не наехал на тебя! Какого хрена ты вздумал на трассу садиться? Здесь же такое движение! Тебе что, аэродрома мало?

Незнакомец продолжал улыбаться. Привычным движением он снял шлем и по его плечам волнами рассыпались длинные рыжие волосы.

– Лена, – сказал девушка, протянув руку Никите.

– Кит… блин… Никита, – он пожал мягкую ладошку, сильно смутившись. Опешив, он продолжал стоять, не выпуская руки девушки. Он смотрел в её голубые глаза, не в силах пошевелиться. Казалось, если он отпустит её руку, то она исчезнет точно так, как и появилась. Рука была нежная и теплая. И от всего этого, голубых глаз, рыжих волос, нежной руки, у Никиты перехватило дыхание.

– Оторвешь – незнакомка отдернула руку.

– Ах… да – Никита отпустил руку, продолжая неподвижно стоять на месте. Девушка тем временем подошла к дельталету и стала копаться в моторе.

– Говорила я Петровичу – надо поменять свечу, надо поменять свечу. Ведь в воздухе мотор несколько раз подтраивал! Нет! Он все пигалица! Пигалица! Не учи ученого! – Лена продолжала копаться в моторе, одновременно громко возмущаясь. Никита осторожно подошел к аппарату. Девушка повернулась к нему и уже спокойно сказала:

– Мотор у меня заглох. До аэродрома не дотянуть. А садится некуда, лес вокруг. Вот я и решила на трассу. А тебя я давно увидела. Несся как ужаленный. Скорость, наверное, за сотню? А у меня посадочная шестьдесят километров. Я тоже боялась, что ты в меня врежешься.

На минуту она замолчала, пристально вглядываясь с ошалевшего Никиту и затем тихо спросила:

– А ключи у тебя есть, лихач?