почти всю соседнюю комнату.

За письменным столом посреди комнаты в удобном кресле с круглой

спинкой сидел, ярко освещенный висящей над головой лампой, господин

Кламм. Это был толстый, среднего роста, довольно неуклюжий господин.

Лицо у него было без морщин, но щеки под тяжестью лет уже немного об висли.

Черные усы были вытянуты в стрелку. Криво насаженное пенсне поблески-вало, закрывая глаза. Если бы Кламм сидел прямо у стола, К. видел бы только

его профиль, но, так как Кламм резко повернулся в его сторону, он смотрел

208

ф. кафка

прямо ему в лицо. Левым локтем Кламм опирался о стол, правая рука с зажатой

в ней сигарой покоилась на колене. На столе стоял бокал с пивом, но у стола был

высокий бортик, и К. не мог разглядеть, лежали ли там какие-нибудь бумаги, но

ему показалось, что там ничего нет. Для пущей уверенности он попросил Фриду

заглянуть в глазок и сказать ему, что там лежит. Но она и без того подтвердила ему, что никаких бумаг там нет, она только недавно заходила в эту комнату. К. спросил Фриду, не уйти ли ему, но она сказала, что он может смотреть

сколько ему угодно. Теперь К. остался с Фридой наедине. Ольга, как он заметил, пробралась к своему знакомому и теперь сидела на бочке, болтая ногами.

— Фрида, — шепотом спросил К., — вы очень хорошо знакомы с господином Кламмом?

— О да! — сказала она. — Очень хорошо.

Она наклонилась к К. и игриво, как показалось К., поправила свою легкую, открытую кремовую блузку, словно с чужого плеча попавшую на ее жалкое тельце. Потом она сказала:

— Вы помните, как рассмеялась Ольга?

— Да, она плохо воспитана, — сказал К.

— Ну, — сказала Фрида примирительно, — у нее были основания для смеха. Вы спросили, знаю ли я Кламма, а ведь я… — И она невольно выпрямилась, и снова ее победный взгляд, совершенно не соответствующий их разговору, остановился на К. — Ведь я его любовница.

— Любовница Кламма? — сказал К., и она кивнула. — О, тогда вы для

меня… — И К. улыбнулся, чтобы не вносить излишнюю серьезность в их отношения. — Вы для меня важная персона.

— И не только для вас, — сказала Фрида любезно, но не отвечая на его

улыбку. Однако К. нашел средство против ее высокомерия.

— А вы уже были в Замке? — спросил он.

Это не подействовало, потому что она сказала:

— Нет, не была, но разве мало того, что я работаю здесь в буфете?

Честолюбие у нее было невероятное, и, как ему показалось, она хотела его

удовлетворить именно через К.

— Верно, — сказал К., — вы тут в буфете, должно быть, работаете за хозяина.

— Безусловно, — сказала она, — а ведь сначала я была скотницей на постоялом дворе «У моста».

— С такими нежными ручками? — сказал К. полувопросительно, сам

не зная, хочет ли он ей польстить или на самом деле очарован ею. Руки у нее

и вправду были маленькие и нежные, хотя можно было их назвать и слабыми

и невыразительными.

— Тогда на них никто не обращал внимания, — сказала она, — и даже

теперь…

К. вопросительно посмотрел на нее, но она только тряхнула головой и ничего больше не сказала.

И через маленький глазок, явно проделанный для наблюдения, он увидел почти всю соседнюю комнату.

210

ф. кафка

— Конечно, — сказал К., — у вас есть свои секреты, но не станете же вы

делиться ими с человеком, с которым вы всего полчаса как познакомились, да

и у него еще не было случая рассказать вам все о себе.

Но это замечание, как оказалось, было не совсем удачным: оно словно про-будило Фриду из какого-то оцепенения, выгодного для К. Она тут же вынула

из кожаного кармашка, висевшего на поясе, круглую затычку, заткнула глазок

и сказала К., явно стараясь не показывать ему перемену в отношении:

— Что касается вас, я все знаю. Вы землемер. — И добавила: — А теперь

мне надо работать. — И пошла на свое место за стойкой, куда уже подходили

то один, то другой из посетителей, прося ее наполнить пустую кружку.

К. хотел незаметно переговорить с ней еще раз, поэтому он взял со стойки

пустую кружку и подошел к ней.

— Еще одно слово, фройляйн Фрида, — сказал он. — Ведь это необык-новенное достижение — и какая нужна сила воли, чтобы из простой батрач-ки стать буфетчицей, — но разве для такого человека, как вы, этим достигну-та окончательная цель? Впрочем, я зря спрашиваю. По вашим глазам, фройляйн Фрида, пожалуйста, не смейтесь надо мной, видна не только прошлая, но

и будущая борьба. Но в мире столько препятствий, и чем выше цель, тем препятствия труднее, и нет ничего зазорного, если вы обеспечите себе помощь

человека хоть и незначительного, невлиятельного, но тоже ведущего борьбу.

Может быть, мы могли бы с вами поговорить спокойно, наедине, а то смотрите, как все на нас уставились.

— Не понимаю, что вам от меня нужно, — сказала она, и в ее голосе против воли зазвучала не радость жизненных побед, а горечь бесконечных разочарований. — Уж не хотите ли вы отбить меня у Кламма? О Господи! —

И она всплеснула руками.

— Вы меня разгадали, — сказал К., словно ему наскучило вечное недоверие, — именно таков был мой тайный замысел. Вы должны бросить Кламма

и стать моей любовницей. Что ж, теперь я могу уйти. Ольга! — крикнул К. —

Идем домой!

Ольга послушно скользнула на пол с бочонка, но ее тут же окружили приятели и не отпускали. Вдруг Фрида сказала тихо, угрожающе посмотрев на К.:

— Когда же я могу с вами поговорить?

— А мне можно тут переночевать? — спросил К.

— Да, — сказала Фрида.

— Значит, можно остаться?

— Выйдите с Ольгой, чтобы я могла убрать этих людей. Потом можете

вернуться.

— Хорошо, — сказал К., в нетерпении поджидая Ольгу.

Но крестьяне не выпускали ее, они затеяли пляску, окружив Ольгу кольцом; под выкрики, по очереди выскакивая из круга, крепко обнимали ее за

талию и несколько раз кружили на месте; хоровод несся все быстрее, крики, жадные, хриплые, сливались в один. Сначала Ольга со смехом пыталась

Но крестьяне не выпускали ее, они затеяли пляску, окружив Ольгу кольцом; под выкрики, по очереди выскакивая из круга, крепко обнимали ее за талию

и несколько раз кружили на месте…

212

ф. кафка

прорваться сквозь круг, но теперь, с растрепанными волосами, только пере-летала из рук в руки.

— Вот каких людей ко мне посылают! — сказала Фрида, сердито покусывая тонкие губы.

— А кто они такие? — спросил К.

— Слуги Кламма, — ответила Фрида. — Вечно он приводит их за собой, а я так расстраиваюсь. Сама не знаю, о чем я сейчас с вами говорила, господин

землемер, и если что не так — простите меня, и все из-за этих людей. Никого

хуже, отвратительнее я не знаю, и такому сброду я вынуждена подавать пиво.

Сколько раз я просила Кламма оставлять их дома, уж если мне приходится

терпеть слуг всех других господ, то хотя бы он мог бы меня уважать, но никакие просьбы не помогают, за час до его прихода они врываются сюда, как скотина в хлев. Но сейчас я их прогоню на конюшню — там им и место. Если бы

вас тут не было, я бы сейчас же распахнула эти двери — пусть Кламм сам их

выгоняет.

— А разве он ничего не слышит? — спросил К.

— Нет, — сказала Фрида. — Он спит.

— Как? — воскликнул К. — Спит? Но когда я заглядывал в комнату, он

сидел за столом и вовсе не спал.

— А он всегда так сидит, — сказала Фрида. — Когда вы на него смотрели, он уже спал. Разве я иначе позволила бы вам туда заглядывать? Он часто спит

в таком положении, вообще эти господа много спят, даже непонятно почему.

Впрочем, если бы он столько не спал, как бы он мог вытерпеть этих людишек?