Но главное, до их появления деревня была обитаема. Я осознал это в ту же секунду, как выпрыгнул из вертолёта и вдохнул свежий воздух. И ключевое слово тут — была. Запах крови бил в нос, заставляя зверя в глубине души беспокойно ворочаться и реветь. Да и чьи-то ноги в калошах, выглядывающие из-за сарая в алой луже, даже не намекали, а буквально кричали о бойне, что здесь случилась. Я почувствовал, как внутри поднимается волна ярости.

— Витюша, Витюша, успокойся! — тут же засуетился Гиршман, когда от моего рыка и горящих жёлтым глаз наёмники бросились врассыпную, наставляя на меня оружие. — Тише, Витюша, тише! Это были даже не ренегаты, а слуги Золотой бабы. Не веришь? Сходи в избах посмотри. Там и кумиры, и алтари у каждого. Да и нельзя было по-другому, никак нельзя. Вспугнули бы тварь, а эти всё равно не жильцы. Их ведь даже на пожизненное бы не закрыли, сам знаешь, мораторий на ренегатов и слуг богов не распространяется.

— Кумиры… — я с трудом держался, чтобы не начать убивать этих уродов, и лишь понимание, что для жителей деревни всё уже кончено, а, если я сорвусь, они останутся неотомщёнными, не позволяло мне устроить кровавую бойню. — Плетёная тряпичная кукла?

— Да, он и есть! — радостно закивал Паук. — Змей, покажи!

Один из наёмников приблизился, осторожно, с опаской, не убирая руки с пистолета, и протянул пакет, в котором была запакована куколка, очень похожая на ту, что мы с Катей нашли в доме Пырьевой. Это ничего не доказывало, но и сбрасывать со счетов то, что в деревне действительно могли жить богопоклонники, не стоило. Правда, по моему мнению, даже они не заслуживали, чтобы их перестреляли как собак, но об этом мы с Пауком и его уродами попозже побеседуем. Пока же я внимательно рассмотрел куклу и кивнул, показывая, что удостоверился. А ещё постарался успокоиться, загнав ярость и злость поглубже.

Глаза погасли, и наёмники тут же расслабились. Ну как минимум с виду. Но я заметил, как они крутили головами по сторонам и невзначай держали оружие направленным в мою сторону. Похоже, Гиршман мне не доверял, несмотря на все его причитания. Но это было нормально, я бы скорее начал беспокоиться, если бы этого не было. Это значило бы, что я что-то упустил и пора кричать караул… или, скорее всего, уже поздно. Пока же мы быстро собрались и двинулись по тропе в сторону предполагаемого капища — логова Золотой бабы. Завтракать в залитой кровью деревне я отказался. А вот что будет на ужин, никто не знал, как и того, кто до него вообще доживёт.

Неприятности начались, стоило войти в лес. Неприметная, то и дело исчезающая тропинка вдруг начала выписывать дикие кружева, вихляя, словно пьяный велосипедист. И вроде ведь вела в одну сторону, если судить по вставшему солнцу, но компас показывал, что нас дико крутит. Причём и обычный, магнитный, чью ошибку можно было бы списать на аномалию, и электронный. И показания у них не совпадали.

Я же видел, как от деревьев и травы тянет тонким чёрным дымком. Тем самым, что я заметил у твари, прикинувшейся Пырьевой, и идола у неё дома. И среди этого дыма, явно морочащего голову другим, то и дело появлялись просветы. Вот по ним я и двинулся вперёд, понимая, что пришла пора делать то, для чего меня сюда тащили. И чем быстрее я доберусь до Золотой бабы, тем быстрей наступит развязка. А поквитаться с Пауком очень уж хотелось.

Смешер я нёс на плече, ещё в деревне вынув его из кофра. Оружие в руках придавало уверенности, и я был готов схватиться с кем угодно, хоть с богами, хоть со всеми шестёрками Гиршмана разом. То, что свита у него непростая, я понял уже давно. Кроме наёмников, ближники бандита явно были одарёнными, даже тот самый пацан. Стал бы иначе Паук его таскать. Но я их не боялся, даже будучи уверенным, что они что-то задумали. Мы ещё посмотрим, кто кого переиграет и уничтожит.

Идти было непросто. Кто хоть раз ходил по тайге и горам, знает, насколько это тяжело, особенно если дорогу специально не чистить от валежника и всякой дряни. Хорошо хоть, я ещё в Казахстане переоделся в горку хорошего качества, нашедшуюся у Кунаева, и весьма приличные берцы. Иначе давно бы уже ноги убил. Но и так приходилось нелегко. Встречались и крутые обрывы, и ущелья, и даже пара речушек попалась, которые пришлось форсировать. Благо наёмники подготовились, и у них нашлось всё необходимое, типа верёвок, скалолазного оборудования и прочего. Но всё равно время перевалило далеко за полдень, а мы ещё не добрались до места. И сколько ещё идти, было непонятно.

Ясное дело, проводника у нас не было. Как я понял, отказ проводить Паука к Золотой бабе и был настоящей причиной того, что уничтожили деревню. Что бы там ни заливал Гиршман, даже будь все её жители богопоклонниками, они никак не могли помешать нам, ну, на крайний случай можно было всех запереть в одной избе. Но старый мудак, не раздумывая, отдал приказ всех убить. В то, что наёмники действовали по своей воле, я не верил, хотя бы потому что Паук ничуть не удивился, увидев вымершую деревню и трупы. Значит, он всё знал. Но меня больше напрягал тот факт, что они и не пытались спрятать содеянное от меня. И отмазку придумали тупую донельзя. Надо быть полным кретином, чтобы в неё поверить. А значит, в живых меня оставлять не собираются.

Лишь покойники умеют надёжно хранить секреты. Впрочем, я об этом догадывался и раньше, так что в целом ничего не поменялось. Хотелось, конечно, плюнуть на всё и завалить эту кодлу прямо сейчас, со Смешером я это вполне мог сделать, несмотря на вооружённых до зубов «серых гусей». Но, устрой я бойню, не факт, что потом смогу найти Золотую бабу. А разобраться с ней мне тоже было необходимо.

Я всё больше убеждался, что Гиршман не соврал, и эта странная нечисть, усыновляющая детей, — ее посланцы. И я не мог оставить это всё просто так. Надежды же на бюро у меня уже не было. Слишком много подводных течений и скрытой подковерной борьбы. Нет, поставь их перед фактом, какие-то меры обязательно примут, однако оставался вопрос времени. Сколько его пройдёт, пока бюрократическая машина раскачается? Может, к тому моменту тут уже никого не будет.

— Витюша, вроде как легче идти стало, тебе не кажется? — отвлёк меня от выбора дороги Гиршман. — Да и тропинка уже не крутится, словно её под хвост ужалили.

— Хм… — честно говоря, последнюю пару часов я двигался чисто на автомате, отрешившись от всего, и лишь выискивая дорогу, но сейчас мог с уверенностью сказать, что действительно стало гораздо проще. — Возможно. Получается, нам на ту сопку?

— Выходит, так, — кивнул Паук. — Приглашает, значит, нас Золотая баба-то. Видать, поняла, что против тебя у неё средств нет. Поспешить бы надо, чтобы не сбежала.

— Ну так поспешим, — я действительно будто услышал далёкий голос, зовущий меня, но рассказывать об этом не собирался. — Скоро всё кончится.

— Точно, Витюша, — разулыбался старый хрыч. — Скоро уже с родными повидаешься.

Я молча кивнул и пошёл вперёд, сделав вид, что не понял скрытой в словах Гиршмана угрозы. За семью я переживал, но всё же надеялся, что мои письма дошли вовремя. И Обрескова прикроет родных, пусть даже не силами бюро, а возможностями своего Дома. В том, что у Юлии они есть, я даже не сомневался. Ну и Скуратов должен был помочь. Это ставило меня в некоторую зависимость от них, но я решил, что возможность рассчитаться ещё будет, жизнь длинная, а вот потерять родных я был не готов. Так что лучше залезть в долги, чем кого-то хоронить из-за глупой гордости.

Тем временем становилось всё больше признаков, что мы приближаемся к своей цели. Лес поредел и из смешанной тайги перешел в светлый сосновый бор. Идти стало удобно, появились натоптанные тропы, да и в целом это место казалось ухоженным и прибранным. Зачем кому-то делать что-то подобное посреди Алтайских гор, догадаться было несложно. Особенно учитывая, что эта сопка стояла вдалеке от людского жилья и туристических маршрутов. Да и не попали бы сюда посторонние, в этом я был на сто процентов уверен.