— Нам на второй этаж, — Таня уже успела найти всю информацию о нужном нам отделе. — К начальнику пойдём или попробуем через работников?

— Ну, у нас официально запроса нет, так что, думаю, сначала лучше без начальства обойтись. — Я прикинул варианты. — Так, погоди. Нужно кое-куда забежать. Вон вроде магазин нормальный.

— Ага взятку подсунуть хочешь? — Тарасова хитро улыбнулась. — Кор-рупционер!

— Я тебя умоляю, какая взятка, — я сделал честные глаза. — Небольшой презент от чистого сердца, чисто чаю попить.

— Ага, ага, — Таня скрестила руки на груди, но останавливать меня не стала.

Оно и понятно, у нас в стране всё так, не подмажешь — не поедет. И можно сколько угодно корчить презрительные рожи и рядиться в белые одежды, практика показывает, что и за кордоном ситуация не лучше. Просто где-то подобное не принято, зато официально разрешено лоббирование, по сути, те же взятки, только членам правительства и в таких объёмах, что простым людям и не снились, а где-то, наоборот, считается, если не дал красный конверт, то не уважаешь. Короче, не мы придумали, не нам ломать, хотя, на мой взгляд, шоколадка или коробка конфет — это всё же не взятка, а обычная благодарность.

Через двадцать минут мы шли по коридору администрации, уворачиваясь от чиновников, с деловым видом снующих из кабинета в кабинет. Нужный нам отдел располагался в левом крыле второго этажа, занимая сразу несколько кабинетов. Мы нацелились на один, в котором сидели несколько женщин, как раз и занимавшихся вопросами опеки. И, отстояв небольшую очередь, наконец оказались у цели нашей поездки.

— Слушаю, — на нас внимательно уставилась женщина лет сорока, в очках с тонкой металлической оправой, одетая в дорогой с виду деловой костюм, и по её виду я бы никогда не догадался, что перед нами государственный чиновник, а не какой-нибудь сотрудник банка или что-то такое. — Вы по какому вопросу?

— Знаете, у нас довольно деликатное дело, — начала Таня, — есть мальчик, Ванечка Пырьев, семи лет. Он недавно остался полным сиротой, его бабушка умерла, а родители ещё пять лет назад погибли в автокатастрофе.

— А вы ему кто? Родственники? — перебила девушку чиновница. — Если нет, то это уже не опека, а усыновление, этим занимается другой человек.

— Нет, мы немного не за этим, — вдохнула Тарасова и достала удостоверение. — Понимаете, нам нужно взглянуть на документы, чтобы узнать, почему его отдали на попечение бабушки. Там есть пара странных моментов…

— Бюро… — женщина скривилась, будто увидела не двух молодых и симпатичных людей, а мерзких тараканов. — Оформляйте официальный запрос, вышлем вам личное дело.

— Вы же знаете, как у нас всё работает, — заискивающе улыбнулась Таня. — Пока оформим, пока суд да дело, пройдёт месяц, а то и два. А нам чисто посмотреть пару моментов и всё. Может…

— Дорогуша, у нас здесь госучреждение, а не прачечная, — менторски-хамским тоном перебила её чиновница, снимая очки и глядя на девушку с глубоким презрением. — И мы делом занимаемся, а не гоняемся за призраками, вешая лапшу на уши доверчивым налогоплательщикам. Так что, если вы хотите получить какие-то документы, извольте оформить официальный запрос. Когда у нас будет свободное время, мы его выполним. А сейчас не мешайте мне работать и не задерживайте очередь. Там люди сидят с настоящими проблемами, а не…

— Ясно, благодарим. — я подхватил под локоть готовую взорваться Тарасову и вытащил её из кабинета. — Вот теперь можешь орать.

— Зачем ты меня остановил? — зашипела блондинка. — Я бы сейчас этой мымре расфуфыренной всё высказала!

— Вот именно, а потом у нас были бы проблемы, — я щёлкнул девушку по носу. — И с бюро, и, возможно, с полицией. Оно нам надо?

— И что ты предлагаешь, просто так уйти? — Таня взяла себя в руки и успокоилась, ну как минимум больше не шипела. — Ты понимаешь, сколько времени мы потеряем?

— Смотри и учись, — я подмигнул девушке. — Знаешь, кто больше всех знает и у кого есть доступ ко всему? У секретаря. Так что иди в машину и жди меня, а я пойду задействую секретное оружие.

— Это какое ещё? — ехидно улыбнулась Тарасова. — Непрошибаемую наглость?

— И нечеловеческое обаяние, — я и не думал отказываться. — Спорим, к вечеру дело будет у нас?

— Даже спорить не буду, — отмахнулась Таня. — И куда делся тот скромный мальчик, который в сентябре пришёл в команду? Впрочем, это был риторический вопрос. Сдаётся мне, ты ещё в деревне джаза давал.

— Знаешь, — я вдруг задумался, — если честно, то иногда мне кажется, что моя жизнь разделилась на две части. До болезни и после. И живут её два разных человека. Один обычный деревенский пацан, не слишком умный и в меру хитрый. А другой наглый, самоуверенный тип. Думал на эту тему пару раз, всё-таки я — это уже не я, а кто-то другой, но…

— Смерть меняет, — серьёзно посмотрела мне в глаза Таня. — Ты был за гранью. Это оставило след. Но ты — это всё ещё ты. Просто повернулся другой стороной, что ли, или раскрыл иные черты характера. Главное, что при этом оставаться человеком, а не двуногим существом без перьев. И пока ты при всех своих недостатках человечнее многих. Думаю, найдётся мало людей, способных кинуться на боевого робота врукопашную, чтобы защитить других.

— Ну, дураков в России на сто лет припасено, — я даже засмущался немного. — Но спасибо на добром слове. Пойду наносить добро и причинять справедливость. Если не вернусь, считайте меня национал-патриотом.

— Вали уже, трепло, — рассмеялась Таня. — И без победы не возвращайся!

— Слушаюсь, мой генерал! — я шутливо отдал честь и направился к кабинету начальника отдела. Оставалось надеяться, что мне повезёт, и вместо старой карги я увижу молодую и красивую секретаршу. Сложность была в том, что начальником отдела являлась женщина, и тут результат непредсказуем. Вплоть до смазливого мужика, чего я бы не перенёс. Но стоило мне открыть дверь в приёмную, как я понял, что сорвал джек-пот. И, нацепив на лицо свою самую лучшую улыбку, шагнул в кабинет.

— Разрешите? — я, широко улыбаясь, вошёл в приёмную. — Дорого дня. А Марина Анатольевна у себя?

— Её нет, — со вздохом отставила чашку симпатичная девушка лет двадцати трёх, в одиночестве гоняющая чаи. — Она в мэрии, сегодня уже не будет. А по личным вопросам Марина Анатольевна принимает по четвергам, с часу до четырёх. Вас записать?

— Очень жаль, — я состроил грустную гримасу. — Но тогда, может, ты мне поможешь? Тебя же Настя зовут, верно? Меня Виктор. А если официально Виктор Романович Орехов.

— Анастасия Викторовна, — девушка строго посмотрела на меня поверх очков. — И будьте добры на «вы». Мы с вами на брудершафт не пили.

— Ну так в чём проблема? — я ещё шире улыбнулся и подошёл поближе, бесцеремонно усевшись на стул возле рабочего стола секретаря. — Давайте сходим куда-нибудь, отдохнём и познакомимся поближе.

— Молодой человек, что вы себе позволяете?! — повысила голос Анастасия, глядя на меня сердитыми глазами. — Не мешайте работать!

— И в мыслях не было, — я поднял руки, будто сдавался. — И у меня действительно дело к вашей начальнице. По службе. Как бы вот…

Я достал из-за пазухи жетон богоборца, но цепочка переплелась со шнурком, на котором висел амулет, и взору сердитой девушки предстал не только символ бюро, но и жуткие клыки зверобога длиной в ладонь каждый. Анастасия вздрогнула и подалась назад. Я виновато улыбнулся и убрал амулет с жетоном обратно под толстовку.

— Небольшой трофей с недавней охоты, — пояснил я. — Где-то с месяц назад в Тыве завалил здоровенного монстра, медведя. Правда, он тоже меня слегка поцарапал, но это мелочи.

— А не слишком вы молоды для таких подвигов? — скептически подняла бровь девушка. — Неужели бюро посылает студентов на такие задания?

— Нет, что ты, — я рассмеялся. — Там забавно получилось. Мы с другими ребятами были на военных сборах. Ехали со стрелкового полигона, и тут на нашу машину напал этот медведь. Перевернул «Урал» и давай рвать железо. Хотел добраться до человечины. А я при ударе выпал из кузова, ну и пожертвовал собой. Зверя шуганул, а когда тот за мной погнался — прыгнул в реку.