Однако, я ошибся, считая, что нас приглашали. Скорее заманивали, но, в принципе, разницы особой я в этом не видел. И так никто не расслаблялся, так что, когда тени деревьев ожили и оттуда на нас рванули чудовища, похожие на ожившие коряги, их встретили дружно. И я, и одарённые Паука, и даже наёмники. А я ещё думал, зачем им странные очки, не слишком похожие на стрелковые. Оказалось, это артефакт наподобие линз в служебных смартфонах. Штука дорогая и к свободной продаже запрещённая, но я не был удивлён, что Гиршману удалось их достать. Да и не нашего производства они были, если судить по маркировке. Но плевать, главное, что они помогали, наёмники видели нападающих монстров и дружно встретили их грудь в грудь.

Да, пострелять тут не получилось, пришлось браться за артефактные ножи и прочий холодняк, и именно сейчас стало понятно, почему лишённые дара вынуждены терпеть нас, бывших Чемпионов изгнанных богов. Дело было не в том, что наши предки первыми восстали и ударили в спину своим благодетелям, это не искупало веков, когда они служили сторожевыми псами богов. Просто обычному человеку, даже вооружённому лучшим артефактным оружием, очень тяжело справиться с самым слабым духом. А уникальные вещи типа того же Смешера им и в руки бы не дались. Недаром даже шестёрки Паука таскали молот в кофре и лишний раз старались не трогать. Ответка могла прилететь только в путь. Зато сейчас Крушитель показал себя во всей красе.

Я без устали махал Смешером, буквально разрывая нечисть на части. Рядом рубилась свита Гиршмана. Наёмники тоже пытались помочь, но сил у них с трудом хватало, чтобы защитить себя, и то приходилось то и дело помогать. Но даже так мы явно брали верх. Монстров становилось всё меньше, и мы уже не пятились назад, как при первом навале, а спокойно и методично уничтожали всё, до чего могли дотянуться. Казалось, ещё минута, и всё, победа будет за нами, когда над тихими сопками Алатя раздался жуткий вой.

Вибрирующий звук проникал в самое нутро, сжимая сердце холодными лапами ужаса. От страха подкашивались ноги и лишь огромным усилием воли я сумел устоять, а не позорно плюхнуться на задницу, как большинство остальных одарённых. И это ещё было нормально, те же наёмники либо потеряли сознание, либо катались по земле, зажимая уши и вопя. На ногах остались только я и Гиршман. Впрочем, я не сомневался, что Паук обвешался защитными амулетами, словно новогодняя ёлка, но даже с ними он едва держался.

Вот отличный момент покончить со всеми разом, мелькнула у меня мысль, но, к сожалению, этот урод мне ещё нужен был, чтобы разобраться с Золотой бабой. Отпускать её я был не намерен. А значит, нужно было что-то сделать и срочно, и, словно откликаясь на зов, в глубине души заворочался зверобог. Он, как медведь, разбуженный раньше срока, поднимался на дыбы, чтобы выместить на обидчиках свою ярость, и в следующую секунду я зарычал. Да так, что с ближайших деревьев посыпались хвоя и шишки.

Да, на фоне воя Алтын Ай мой рык мог показаться не громче писка котёнка, но эмоции и ярость, которые я вложил в него, помогли остальным. Они словно встряхнулись, сбросили с себя оковы ужаса. Не полностью, но достаточно, чтобы взять себя в руки и подняться на ноги. Однако это удалось только одарённым. Наёмники так и остались лежать на прелой хвое, и я бы не сказал, что был этим расстроен. У меня на огнестрельное оружие в таком количестве стойкая аллергия появилась, особенно когда понимаешь, что всё оно может пальнуть тебе в спину. Так что пусть полежат, отдохнут, я бы ещё от себя им добавил, жаль, не получится незаметно. Но и так хорошо, и, встряхнувшись, я двинулся вперёд. До вершины сопки осталось совсем чуть-чуть.

На поляну мы выскочили неожиданно, хоть и ожидали этого. Вот только что казалось, шли через лес и не было ему конца и края, и вдруг ра-аз! И уже стоим на залитой солнечным светом прогалине, в центре которой примостилось самое настоящее капище. Такое же, только в миниатюре, я видел в подземелье у Пырьевой. Только здесь вместо безликого деревянного идола сидела громадная каменная баба, сверкающая позолотой. Ошибки быть не могло, мы были на месте, и знакомый чёрный дымок, поднимающийся от идолища, сказал мне об этом лучше любых доказательств. Именно его я видел, а датчики бюро не могли уловить. Значит, всё верно, именно здесь и крылась разгадка тех странных бабок. Я ловко крутанул молотом и шагнул вперёд.

— Стой! — вдруг навстречу нам высыпало с полдюжины старух, одетых по-разному, словно одна только из глухой деревни выбралась, а другая, наоборот, всю жизнь прожила в городе и интеллигентка в четвёртом поколении, но главное, они явно не были людьми. — Стой! Не смей!

— Вас-то мне и надо, — я оскалился, вскидывая Смешер. — Расплодилось нечисти.

Бабки зашипели, мгновенно теряя человеческий облик, но, в отличие от Пырьевой, сбегать не спешили, а похоже, что были настроены биться до конца. Меня это устраивало. Надоели уже эти бесцельные шатания по лесу в не самой приятной компании. Хотелось побыстрее всё закончить и вернуться домой. Я даже был согласен на помощь шестёрок Паука, тоже взявшихся за оружие. С ними я потом разберусь, а сначала…

— Остановитесь! — грохнуло так, словно в сопку ударила молния, несмотря на абсолютно чистое небо. — Вы пришли со злом ко мне, но я не держу зла на вас. Прошу лишь выслушать.

Я потёр глаза, думая, что мне кажется, но нет, громадный позолоченный валун, из которого был высечен идол, плыл и изменялся, словно сугроб под жаркими солнечными лучами. Секунда, другая — и на месте него оказалась женщина в возрасте между зрелостью и старостью. Вот только она была словно отлитая из золота. Сияние металла слепило, разглядеть подробности было сложно, но меня они не интересовали. Главное, что я нашёл корень зла и источник проблем и сейчас собирался навсегда выкорчевать его из Земли.

— Думаешь задурить мне голову? — я усмехнулся. — Не выйдет. Я твою сволочную натуру насквозь вижу!

— Но чего плохого я сделала? — Алтын Ай ничуть не смутилась моим ответом. — За что ты хочешь меня убить, воин?

— Что плохого?! — я тут же вспыхнул злостью. — То есть в том, что твои ведьмы делают с детьми, нет ничего плохого?

— Но они действительно ничего плохого детям не делают, — казалось, натурально удивилась богиня. — Мы находим сирот, потерявших родителей, даём им дом, семью взамен той, что они потеряли. Мы забираем боль и горе, позволяем детям не страдать, а жить полной жизнью, и ничего не просим взамен. В отличие от людей. Разве тот мальчик, Ванечка, пострадал от нас? Нет, его родных убил пьяный водитель фуры. И разве это мы пришли в твой дом с оружием? В чём провинились перед тобой жители деревни?

— Это не я! — грёбаной золотой стерве удалось-таки смутить меня, но ещё больше разозлить. — Это… — тут я покосился на Паука со свитой и заметил, что они замерли с остекленевшими взглядами. — Что за хрень?!

— Они тебя не слышат, — пояснила богиня, — как и ты их. Каждый из вас видит меня отдельно от остальных. Не волнуйся, ничего с вами не случится, я просто хотела побеседовать.

— Серьёзно?! — меня вдруг пробрал смех. — Ты, богиня, решила за жизнь перетереть с нами, с двуногим скотом, который вы гоняли на убой?

— Я никогда не считала людей стадом, — грустно покачала головой Алтын Ай. — Помогала вам, вела, учила и ничего не просила взамен. Вы все для меня как дети, моя семья. И поэтому я не ушла со всеми.

— Сейчас расплачусь, — хоть слова Золотой бабы были похожи на правду, я не собирался дискутировать на эти темы. — Помощники хреновы. А кто вас об этом просил?! Кто звал вас сюда?!

— Вы, — Алтын Ай ласково улыбнулась. — Когда больно и страшно. Когда холодно и голодно. Когда темно, и ночной ужас подступает к самому порогу. Как дети зовут маму. И я пришла, чтобы обогреть, защитить и накормить.

— Дети вырастают, — я вдруг почувствовал усталость. — И идут своей дорогой.

— Но это не значит, что родители прекращают их любить, — покачала головой богиня. — Наоборот. Они ещё больше переживают за них. Ты должен знать это лучше всех, Чемпион богини клубничных полян.