– Права выбили у знакомого гаишника, – рассказал он.
Денис плохо учился, родителей часто вызывали в школу из-за бесконечных драк и прогулов. Школе Денис предпочитал видеоигры и езду на высоких скоростях. У отца имелись связи среди местных ментов, и Денису многое сходило с рук. До Англии он никогда не употреблял наркотики, предпочитал вместо этого потеть на футбольном поле.
Как-то ночью Денис, как обычно, жал газ в пол и игнорировал гаишников с их радарами. Редкие фары проезжавших мимо автомобилей еле освещали трассу, вдоль которой росли столбы дорожных знаков и плакатов с социальной рекламой. На один из таких плакатов и засмотрелся Денис, когда протаранил джип местного священника.
– Чудом уцелел!
– Слушай, джип все-таки. И он, наверное, пристегнут был.
– Да я про себя! А поп этот руку сломал и сотрясение мозга получил… Но жить будет. И живет, я слышал, неплохо.
Чтобы как-то замять эту историю, отец отдал сына в первую попавшуюся британскую школу. Веллингтон выбрали случайно, школу посоветовали в агентстве по образованию за рубежом. Отца Дениса привлекли «регулярные занятия спортом, поощрение творчества и самое главное – 90 % учеников поступают в престижнейшие вузы Великобритании».
– Без понятия, на что пахан рассчитывал. Что я вдруг академиком стану? У меня даже репетитора никогда не было.
Языка Денис почти не знал, первое время ему приходилось посещать дополнительные занятия. Поначалу он разговаривал только со мной, но из-за врожденной общительности быстро завел кучу новых приятелей и был знаком со всеми учениками Wellington School.
Колин зажал нос и чихнул, его губы издали тарахтящий звук. Мы хором засмеялись. Хихиканья и улюлюканья не прекращались минут десять. Но в смехе этом ощущалась нервозность: все переживали по поводу экзамена.
Все, кроме Дениса. Когда смех затих, он демонстративно встал со своего места, положил пустые листы на стол экзаменаторше и пообещал, что попробует пересдать в следующем году. Экзаменаторша вежливо намекнула, что ей в общем-то плевать, сдаст Денис или нет, и попросила его бесшумно покинуть аудиторию. Следом выбежал Маркус. Вечером я застал их за приставкой. О том, как прошел экзамен, они даже не поинтересовались.
II
– Ты день рождения праздновать собираешься? – спросил Денис.
– Экзамены же.
– Ой, да ладно! Посидим где-нибудь, выпьем.
– Денис, ты же вчера тусил!
– Да, но вчера я тусил без повода. А сейчас повод есть! – посмеялся он. – Зови гостей, устроим пати. Тебе уже восемнадцать, черт бы тебя побрал!
Денис забронировал стол в White Horse, куда входил уже как ковбой в салун на Диком Западе. Он пригласил на мой день рождения себя, Маркуса, Колина с Эммой и еще двух ребят из футбольной команды, Тома и Тайлера. Эмма привела Джинни. У Джинни были сиреневые волосы, и она постоянно одевалась в мерч любимых рок-групп: AC/DC, Led Zeppelin, Scorpions – то, что Денис называл «батькиным говнороком».
– Hip-hop is about today. Any new Kendrick album is much more topical than the grandads you listen to, Jeenny, – сказал Маркус. – Tell’em, Tom!
– Don’t be rude, Marcus[28], – хором сказали Колин, Эмма и Джинни.
Пока ребята спорили, я засмотрелся на пару старичков, танцевавших медляк в центре зала. Дедуля оделся в потрепанный твидовый пиджак, женщина привязала к руке воздушный шарик в форме числа 35. Вокруг бесновались дети, их внуки.
– They’re cute, aren’t they?[29] – Эмма тоже разглядывала танцующих старичков.
– Сейчас будет бомба! – сказал Денис, простоявший десять минут в очереди за барной стойкой. Он расположил на столе шесть стаканов с зеленоватой жидкостью. Затем достал из-за пазухи две чайные ложки и отсыпал в них сахарный песок.
– Что это?
– Абсент. Повторяй за мной.
Денис зачерпнул содержимое ложкой и поджег. Напиток тлел около секунды, после чего Денис потушил ложку, слизал с нее сахар и залпом опрокинул оставшийся в стакане абсент. Потом Денис поджег и сам стакан, потушил, приложил ко рту и вдохнул образовавшийся пар. Он уронил стакан на стол и прокашлялся.
– Ух! Три таких – и ты готов!
Я повторил за Денисом.
Тем временем за столом разразился спор о правах женщин. Джинни и Эмма ругали консерваторов. Колин, отец которого служил приходским священником в местечке Салфорд к западу от Манчестера, защищал любимую партию своей семьи.
– What have Tories done to women in this country? They keep making them prime ministers![30] – говорил он.
Маркус нашел фразу остроумной. Он предложил тост. Гости нехотя чокнулись. Джинни вновь принялась проповедовать феминизм. Она загуглила статистику, согласно которой при тори женщины стали занимать меньше государственных постов и управленческих должностей в крупных компаниях. Джинни связала это с распространением правого популизма и принялась ругать Трампа и Брекзит. В те дни в Англии все что угодно могли связать с Брекзитом.
– How did you vote? – спросил Маркуc.
– I didn’t, – ответила Джинни.
– Neither did I, – сказала Эмма.
– You can’t judge people’s choice if you didn’t vote, – сказал Маркус. Колин поддакивал.
– We were seventeen, you stupid morons![31] – ответили девушки.
Мы с Денисом прикончили второй стакан. Стены паба, обвешанные фотографиями лошадей и жокеев, поскакали из стороны в сторону. Пол затрясся, какое-то время я простоял на одной ноге, тяжело дыша и растопырив руки.
– Look at Steadfast! – заржал Колин.
– You right, lad?[32] – спросил дедушка в твидовом пиджаке.
Денис и Маркус схватили меня за локти и повели в уборную.
– Ты, главное, не паникуй, – сказал Денис.
Я разглядывал возникавшие передо мной лица и испытывал какое-то необыкновенное безразличие, какое, наверно, бывает у игроков в русскую рулетку. Денис промыл мне лицо. Маркус посоветовал проблеваться. Забежавший в тесную уборную Колин стал спрашивать, чем он может помочь. Бугай в футболке английской сборной занял второй из трех писсуаров. Он воодушевленно мочился, должно быть, терпел с самого утра. Бугай ушел только после того, как услышал поросячий визг и кашель из моей кабинки.
– Братишка, сколько начосов ты сегодня сожрал? – Денис держал меня за волосы.
Придя в себя, я вернулся за стол. Эмма и Джинни уговаривали меня пойти на собрание анонимных алкоголиков. Джинни рассказала о дальнем родственнике, который нажрался, поджег соседский сарай и до сих пор мотает срок. Я обещал Джинни никогда не подходить к сараям ближе, чем на сто шагов. Когда я бываю пьян, мне двигаться неохота, не то чтобы что-то поджигать.
– Извини… Больше не пей, – Денис обладал поразительной способностью всегда делать вид, что всё под контролем. Закручивая косяк под столом, он выглядел настолько беззаботно, насколько позволяли следы блевотины на его кедах.
– Слушай, я там это…
– Да забей. На крайняк отдам в химчистку.
Маркус в подробностях рассказал о случившемся в туалете Тому и Тайлеру, которые в ответ захохотали, поглядывая в мою сторону. Но вскоре все об этом забыли, потому что в пабе разгорелась драка.
Денис и Маркус вышли во двор раскурить косяк. К ним пристала компашка рэднеков. Одетые в умбро и адики, они напоминали гопников из сериалов про английскую глубинку. Самый лысый и самый синий упрашивал Маркуса угостить их травкой. Маркус протянул было им джойнт, но Денис его остановил.
– What the fuck, mate? – спросил лысый.
Рэднеки окружили ребят и принялись вразнобой выкрикивать оскорбления. Один из гопников выбил косяк из рук Маркуса. Другой, опередив Дениса, схватил джойнт и отбежал в сторону. Маркус хотел за ним помчаться, но лысый его остановил. Тогда Денис дал лысому по роже.