– Ты что, следишь за мной? – спрашиваю я, нахмурившись.

Елисей пробегает по мне взглядом и выхватывает из руки бутылку.

– А попросить ты не хотел?

Никакого ответа я, конечно, не получаю. Елисей сжимает пробку в кулаке и с силой давит на нее, закручивая, а после, как ни в чем не бывало, возвращает бутылку мне. Какой предусмотрительный. Сдерживаю усмешку, чтобы не выпасть из образа, и проделываю еще один выпад:

– Ответь на вопрос. И предупреждаю, если ты следишь за мной, чтобы отомстить, подловив где-нибудь в закоулке, я знаю, как вырубить человека за три секунды. Это уже ни в какие рамки, сначала тетрадь, теперь автобус. А может, ты специально взял мои конспекты по биологии? Эй! Ты слышишь? Так и будешь играть в глухонемого?!

Елисей поднимает руку, ныряет пальцами в волосы рядом с ухом и вытаскивает беспроводной наушник. Да чтоб тебя, сходи уже к парикмахеру! Ты портишь мне всю малину!

– Ты что-то сказала? – холодно спрашивает он.

– Да! Я сказала, что ты жуткий тип! Что ты здесь делаешь?!

– Еду в автобусе.

– Не может быть, а я-то думала, мы в инопланетной капсуле! Куда ты едешь? И почему именно в этом автобусе? Признавайся, ты специально?!

– Специально ли я еду в автобусе, который идет в сторону моего дома? Да, думаю, так и есть.

Это он вроде как пошутил? Тогда почему на лице не дрогнул ни один мускул? Тише, Лана. Помни о плане. Шумно выдыхаю и снижаю градус раздраженности.

– Очень странно, что мы с тобой все время сталкиваемся.

– Мы живем на одной планете, к сожалению. Ничего странного, – отвечает Елисей и возвращает наушник в ухо.

Водитель резко ударяет по тормозам, и меня качает в сторону. Ударяюсь плечом о стекло и морщусь от боли. Это карма, да? Расплата за то, что дернула девочку за косичку? Несколько пассажиров выходят из автобуса, а заходит в пять раз больше, забивая салон до отказа. Получаю пару тычков локтями, к пояснице прижимается чье-то бедро. Неприятно. Можно мне пластиковый пузырь для ограничения личного пространства? А еще снимите крышу, нечем дышать!

Зато Елисей в очень выгодной позиции: смещается в самый угол, прислонившись спиной к стене, и расставляет руки в стороны. Засранец равнодушный! Если бы мы были в книге, то он, как главный герой, должен был предложить мне поменяться местами и закрыть собой от незнакомых людей. Мы стояли бы, прижавшись друг к другу, и украдкой смотрели в глаза. Вокруг летали бы блестящие искорки смущения и новых ощущений от случайной близости. Но нет, Елисей не герой, потому что он снова делает вид, что меня не существует. Да простят меня все книжные героини и их герои, но придется немного изменить правила и подкорректировать роли.

Запихиваю бутылку минералки в боковой карман рюкзака, шагаю вперед и ставлю руки на поручень рядом с ладонями Елисея, поймав его в ловушку. Между нами расстояние размером с мой кулак, грудь Елисея поднимается на тяжелом вдохе, едва не задевая мою. Он вытаскивает наушник и опускает голову:

– Могу я узнать, какого черта ты делаешь?

– Здесь слишком много народа.

– Но для обнимашек ты выбрала именно меня?

– Это не обнимашки. И если ты был бы нормальным человеком, то предложил бы поменяться местами, чтобы спасти меня от автобусных домогательств.

– А меня кто от них спасет?

– Я! Я тебя от них спасаю!

– А кто спасет меня от тебя?

– Я такая страшная? Противная?

– Стой где хочешь, – бросает он сухо.

Его пренебрежение ломает тоненькую палочку, удерживающую контроль. На голову падают воспоминания о состоянии отца и разговоре с матерью. Слезы застилают взгляд, и сейчас я даже рада, что на глазах нет стрелок и туши.

– У меня тоже нет большого желания находиться рядом с тобой, но ты здесь единственный человек, которого я знаю. Я ненавижу ездить в автобусах, но пришлось сегодня это сделать, потому что…

Потому что мне легче заниматься всякой ерундой, чем возвращаться в место, которое нельзя назвать домом, и прокручивать в голове мысли о том, как быстро разваливается моя жизнь.

– Вчера я отвезла кошку в ветеринарную клинику, и у нее нашли злокачественную опухоль, а сегодня должны провести операцию, на успех которой врачи не дают никаких гарантий, – всхлипываю я.

– Кошку? – удивленно спрашивает Елисей.

– Да! Я люблю свою кошку, понятно?! Не все в этом мире такие бесчувственные, как ты!

Еще одна остановка, и еще один рывок, во время которого я едва удерживаю равновесие. Давка в салоне становится почти невыносимой, душный воздух забивает нос, слышны извинения вперемешку с тихими ругательствами. Мне прилетает неслабый подзатыльник и пинок под колено. Слезы льются с новой силой, а напряжение все растет вместе с чувством вины и жалостью к себе.

Елисей вдруг хватает меня за предплечье и разворачивает, меняя нас местами. Упираюсь носом в стекло, а он прижимается к моему рюкзаку. Надо же! Неужели сработало? Вот Катька обрадуется. Так и знала, что у камня внутри есть что-то человеческое. Оборачиваюсь, задирая подбородок, и приоткрываю губы.

– Ну что еще? – недовольно спрашивает Елисей.

А, нет, показалось. Все тот же булыжник.

– Хотела сказать спасибо, но уже передумала.

– Смотри в окно, – бросает он и затыкает ухо.

Но меня не интересует окно, меня интересует время. Бросаю взгляд на наручные часы, нам осталось ехать всего пятнадцать минут до конечной, или двадцать, если повезет с пробками. Делаю несколько глубоких и ровных вдохов и выдохов, успокаиваясь. Нужно попробовать поговорить с Елисеем еще раз, пока он у меня на крючке. Поворачиваю голову, Елисей очень старается не реагировать, но у него не получается. Он вытаскивает наушник и опускает подбородок:

– Да, Лана? Что на этот раз? Хочешь, чтобы я протер стекло или подул на тебя?

Язвит, но уже не так злобно. Еще один плюс плану Кати – парни слишком теряются, когда перед ними плачет девушка.

– Что слушаешь? – нарочито дружелюбно спрашиваю я.

– Музыку.

– Ты, случайно, не директор отдела логичных ответов?

– А ты – отдела мелких доставучек?

– Я не…

Елисей втыкает наушник мне в ухо, заставляя замолчать. Обработанный на компьютере женский голос поет что-то о красных губах, ритм четкий и медленный, словно космический, но он быстро набирает силу и взрывается жестким ревом электронных басов и звоном тарелок. Приподнимаю брови и качаю головой:

– Это треп, верно?

– А ты думала, я слушаю BTS?

Удивленно хлопаю ресницами:

– Я об этом не думала. И что ты имеешь против BTS? Очень талантливые ребята, их трек «Fake love» просто отвал всего. Хотя, тебе и правда больше подходит треп, такой же мрачный и непонятный. Что это за композиция?

– Ты когда-нибудь замолкаешь?

– Только когда сплю.

– Это «Red Lips», GTA и Sam Bruno, – с неохотой озвучивает Елисей.

– Мне нравится, – улыбаюсь я.

– Потрясающе, – совсем невесело отвечает он. – Послушаем молча?

– Ты всегда такой?

– Да.

– Мне жаль твоих друзей.

– Аналогично.

Фыркаю и отворачиваюсь к окну. А ведь я думала, будет легко. Ну ничего, это еще не конец. Хотя на сегодня, наверное, достаточно, иначе Елисей и правда начнет обходить меня за километр. Музыка тихо звучит в наушнике, одну дорожку сменяет другая. Треп действительно не так уж плох, минимум слов, максимум атмосферы. Нужно будет добавить в плейлист несколько песен, жаль, что у Елисея закрыты аудиозаписи на странице. Интересно, если я попрошу открыть их для меня, что он ответит?

«Нет!» – гремит в голове его строгий голос.

Чем ближе мы к конечной остановке, тем меньше народу остается в автобусе. Елисей отходит в сторону, но наушник не забирает. Боится, что я снова заплачу, или думает, что это гарант моего молчания?

– Лана!

Вздрагиваю и опасливо поворачиваюсь. Елисей что, сам ко мне обратился?

– Твоя остановка, – говорит он и кивает на дверь.

– Разве?