– Скажи-ка, Павлик, – Бова пристально оглядел публику в зале, – меня теперь часто будут спрашивать, о чём мы тут с тобой секретничали?

– Никто не будет, не бойся! – Хромой сдвинул грязную посуду, освобождая место для горячих блюд. – Никто ж не поверил! Я сдуру бросился было доказывать, но вовремя сдал назад. Пока меня клеймили «мракобесом» и «чернокнижником» и выволакивали на учёных советах за лженауку, я наделал себе оборудования за госсчёт и слинял на вольные хлеба. Тут же, видишь, какая штука, душонка – она слоёная, как пирог, сечёшь? Слоистая энергия. Понял? – Павел недоверчиво прищурился. – Короче! Как эти слои скручены и вокруг чего намотаны, я пока точно не знаю. Но я научился их выкачивать. Для этого нужен альматакс. Один слой за раз выкачивается. На какой настроишь. Но я работаю над универсальным альматаксом, работаю, – заверил Хромой, положив для убедительности ладонь Бове на плечо.

– Нет, я верю, верю, – успокоил Краковский Павла. – Прости, а эти цацки ты чьими душами заряжал?

Хромой понял, что поторопился с подробностями, но пошёл ва-банк.

– Даже в твоём рапсе есть тёмная сторона, а уж в душе и подавно. Секреты секретами, но надо частным образом пробиваться. Наша с тобой сила будет в их неверии, – Хромой ткнул не глядя пальцем назад и попал в поднос официанта, подошедшего с запотевшим графином водки, двумя стопками и солёными огурчиками. – Простите! – Павел виновато посмотрел на официанта и вернулся к Бове: – Ты ж сам видишь, я без мимидосов тютя тютей, даром, что большой и здоровый. Мне бы такого, вроде тебя – с яйцами и деньгами.

Хромой плеснул из графина в обе стопки и опрокинул свою в рот, занюхав кулаком. Бова задумчиво отхлебнул и похрустел огурцом.

– Но армия – это госзаказ, – разглядывая графин, пропел Краковский, – а госзаказ – это мечта. Но мечтами бессмысленно делиться, мечты надо насаждать. А чтобы насаждать, надо стать сильным.

– М… – Хромой согласно кивнул.

– Солдаты солдатами, но так можно же идеального человека создать. – Глаза Бовы говорили, что идея им окончательно овладела.

– Проблема есть… – Хромой надкусил огурчик. – Откаченные альматаксами слои сами не восстанавливаются. Хотя я, конечно, ещё не всё понял. А то, что приходит из мимидосов, долго не держится. То есть одними мимидосами восстановить душу нельзя. Я же у себя сам откачал настойчивость, прежде чем идти к директору института с доказательствами. Думал, перезальюсь, и у меня будет вдвое. А оно, видишь, как обернулось. Но! Может, и к лучшему, а?

– Без побочки никуда, – поджал губы Краковский.

– Бов! – Хромой состроил страдальческую гримасу. – Работаем?

– У меня будешь работать, – оживился Краковский. – Большой дом, дворовые постройки. Хочешь и живи у меня, а не хочешь – живи, где хочешь.

Аромат жареной форели и печёной картошки прервал вдохновенный монолог Бовы. Пока официант проворно сервировал стол, Кракоский достал из внутреннего кармана потрёпанный планшет, поелозил по нему пальцами и показал экран Павлу:

– Смотри! Это дом. А вот моя жена. Красивая, правда? Жанной звать.

Павел расслабился и с удовольствием разглядывал семейство Краковского, а Бова с достоинством смаковал подробности своего богатого быта:

– Сынишка мой, Игорёк, ему – четыре, – Бова нежно погладил изображение мальчугана – упитанного в отца и раскосого в мать. – А вот тут, – Бова обвёл пальцем цоколь трёхэтажного особняка, – мы лабораторию и сделаем.

***

Бова щедро тратил деньги на науку, и Хромой не заметил за обустройством лаборатории и первыми экспериментами, как пролетел год. Краковский поначалу с опаской, но всё смелее и смелее, стал надевать мимидосы, отправляясь на встречи и переговоры. Хромой составил ему набор «Пробивной харизмат», и Бова вскоре прослыл бесстрашным удачливым бизнесменом. С ним искали партнёрства не только средние предприниматели, но и крупные корпорации и даже государственные предприятия и структуры.

Хромой переехал к Бове в домик для гостей, но чаще ночевал прямо в лаборатории. Совершенствуя альматаксы он «высосал» всех бродячих кошек и собак в округе, но полученную из животных энергию людям использовать оказалось небезопасно – такие в ней были примеси, что вслух и не скажешь.

Документацию и опытные образцы Бова хранил в кабинете. По особому заказу установили ему сейф размером с дворовый туалет и накрутили вокруг всевозможной сигнализации. На почётной верхней полке сейфа сиял нержавейкой новый универсальный альматакс. Он справлялся со всеми душевными слоями разом, как Хромой и обещал. Полкой ниже ютились рядовые альматаксы – меньше размером и взять могли только одно качество: на какое настроены, такое и откачают.

Бову одержала мысль создания идеальной личности. Хромой много экспериментировал и как-то, перебирая картриджи к альматаксам, он потряс последним из них – с маркировкой «синяя снежинка и красная капля», и понял – запасы иссякли.

– Что ж, Паша, – весело присвистнул Бова, – настало время поделиться тайной источника душевной… теплоты.

– Зря смеёшься, – Хромой плюхнулся в кожаное кресло в кабинете Краковского, – положительные, они же тёплые, качества энергетически значительно ценнее. И, боюсь, одним источником тут не обойтись.

– Как же ты раньше обходился?

– Раньше! Раньше я обходился понюшкой! Поездил на трамвае в час-пик, на рынке потолкался, соснул малёк и домой. А теперь-то мы с тобой замутили… о-го-го!

– А чего теперь? Дам я тебе людей, обучишь, и катайтесь на трамваях. Им даже полезно, а то всё на бэхах да мерсах.

– Ты чего, Бов?! И что ты им скажешь? Поезжайте души высасывать?

– Да, вообще… Объявление можно дать: «Куплю душу».

– Угу, и подпись: «Мефистофель».

– Что ж, придётся нам с тобой вдвоём… Слушай, ты же сделал универсальный альматакс. У него картридж – будь здоров! Две-три штуки – уже хлеб!

– А трупы потом куда? – Хромой развёл руками. – Слухи пойдут, мол, люди ни с того ни с сего мрут на улицах.

– А ты куда трупы прятал? – насторожился Бова.

– Да я брал-то по чуть-чуть, какие трупы! Кошек с собаками вон, в котельной… Сам знаешь.

В кабинет на трёхколёсном велосипеде въехал Игорь. Ярко-оранжевая рубашонка выбилась из сиреневых колгот и развивалась позади как плащ-нарамник. Игорь усердно крутил педали и рычал, изображая мощный двигатель. Сделав пару кругов, велик уткнулся в ногу Хромого.

– Привет, дядя Паша! – Игорь блеснул редкими зубами. – Папа, тебя мама зовёт.

– Бо! – крикнула из коридора Жанна. – Идите, помогите, я не справлюсь.

Бова страдальчески закатил глаза:

– Пойдём, Павел, поможем женщине.

Хромой встал и вышел из кабинета вслед за Краковским:

– Думаю, нам придётся, как ты и сказал, походить, поездить…

В кабинет звонко упал металлический предмет. Секундой позже – будто мешок уронили и поволокли по полу.

– Что это? – Бова застыл с открытым ртом.

Хромой добежал до кабинета и заглянул внутрь. У открытого сейфа валялся перевёрнутый велосипед. Игорь, лежа на спине и поочерёдно отталкиваясь ногами, бился головой в стол Бовы. В руках он сжимал универсальный альматакс. Даже от двери было видно два дружелюбно-зелёных огонька: индикатор зарядки – «Полный» и индикатор источника – «Остаток: ноль».

– Игорь! – Краковский втолкнул Хромого в кабинет. – Что это такое, Паша?!

– Как же так! Господи, помилуй! Господи, помилуй! – Павел опустился на корточки и схватился за голову.

Бова выхватил из рук сына альматакс, подскочил к окну и дрожащей рукой стал дёргать за ручку.

– Стой! Стой! – Хромой упал на колени. – Это Игорь! Он теперь там, внутри.

– Да как ты смеешь! – глаза Бовы налились кровью. Он хотел было ударить Павла ногой, но в коридоре послышались шаги.

– Что там такое?! – завизжала Жанна. – Что у вас происходит?

Бова одним прыжком оказался у двери и запер её на ключ. Жанна кричала, стучала и плакала, но Бова с Хромым не шевелясь смотрели друг другу в глаза. Игорь сучил ногами, глядя в потолок пустым безучастным взглядом.