– Не спорьте, пожалуйста, – произнёс Иван, – я ночевал у женщины, которой сделал предложение.

– Кто она? – удивилась Мария.

– Работает в лаборатории. Звать Зоей. Живёт в бараке с двумя детьми.

– У тебя же своих детей трое. Ты их бросить собираешься?

– Ни в коем случаи, буду поднимать всех.

– Где жить собираешься с такой оравой? У нас не поместить всех.

– Сниму квартиру.

– Иван, – вмешался в разговор Степан, – не торопись. Снимать квартиру – жить впроголодь. Надо построить своё жильё.

– Как и где строить? – заинтересовался Иван.

– К нашему дому можно сделать пристройку, одна стена уже готова. Земли прирежешь для огорода столько, сколько сможешь обработать.

– Где взять материалы?

– Я помогу, на шахте выпишу бывший в употреблении материал.

Зоя неимоверно обрадовалась, когда Иван сообщил, что они будут строить собственный дом. Она положила руки ему на плечи, встала на цыпочки и поцеловала в щёку, невзирая на угольную пыль на ней.

Каждый день после работы братья копали погреб под будущим домом. Землю далеко не отбрасывали, чтобы сделать из неё завалинки с внутренней стороны.

Зоя с детьми регулярно посещала стройку.

Иван Семёнович с нетерпением ждал первого отпуска. Почти год не видел мать и детей. Из коротких писем знал, что все живы, здоровы. Он понимал, что мать не сообщает о трудностях. Пишет: «Живём хорошо, как все». Получив отпускные, купил подарки, билет на поезд и покатил в родную Камышенку. За год не смог привыкнуть к городу, его шуму и загазованному воздуху. Ему всегда хотелось в поле, вдохнуть полной грудью воздух, насыщенный запахами сена и лошадей.

Стояли тёплые дни бабьего лета. Иван с солдатским рюкзаком за плечами шёл по знакомой дороге. Идти без костылей по твёрдой почве было легко. На полях пожухлая трава, предвестница конца тёплого периода года, не радовала глаз. А вот небольшой колок привлёк его внимание. Деревья переоделись. Осины горели покрасневшими листьями на фоне пожелтевших берёз. Где-то в глубине леса раздалось:

– Кар-р, кар-р!

Вороны не было видно среди густой листвы.

«Скоро подуют холодные ветра, налетят, как ошалелые, на лес. Загудят, закачаются деревья, и облетит с них вся осенняя прелесть», – думал Иван Семёнович и вновь посмотрел на нарядный колок.

В небе над головой раздалось курлыканье. Иван поднял голову и увидел клин журавлей. «Покидают родные края, – подумал он. – Как пережила этот год моя семья?»

Вот в эту замечательную пору года Иван Семёнович вошёл во двор дома родителей. Во дворе бегали куры, из конуры выскочил щенок, завилял хвостом и, ласкаясь, подбежал к его ногам. «Хорошая примета», – подумал он, нагнулся и погладил щенка.

В огороде кипела работа. Вся семья копала картошку. Работа не лёгкая, но она приносит радость, когда хороший урожай. Иван Семёнович оставил рюкзак на крыльце и, прихрамывая, быстрым шагом отправился в огород. Его заметили. Мать разогнула спину и стояла, опершись на лопату, дети бросились навстречу.

Обняв и поцеловав детей, Иван подошёл к матери. Они обнялись и долго стояли молча. Когда он выпустил её из рук, на глазах у неё были слёзы, на лице стало больше морщин. Чувство волнения и радости охватило Ивана.

– Мама, пойдём в дом. Ты отдохнёшь, а я переоденусь и помогу выкопать картошку.

Работа спорилась. Отец копал, а Федя и Маша выбирали картошку из лунок. Даже младший сын Гена старался помогать брату и сестре. Сухую мягкую землю копать было легко. Картошку рассыпали на выровненную площадку, чтобы подсохла, прежде чем спустить в погреб.

Каждый чувствовал ответственность: остаться в зиму без картошкиравносильно смерти. Будет картошка-будешь сытым. Ребята тщательно ворошили землю в лунках. Мелкую картошку складывали в отдельное ведро. Она пойдёт на корм скотине.

Вечером за столом Иван рассказал о семье Степана: его взрослые дети живут отдельно, они с Марией в доме остались одни. Брат помог ему построить дом, в котором сейчас живёт Зоя с детьми.

Старший сын Фёдор в душе был возмущён, узнав, что отец завёл новую семью. Когда Иван заявил, что собирается всех перевезти в город, первым заявил:

– Я никуда не поеду. Меня в военкомате поставили на учёт, скоро призовут в армию.

Иван стал уговаривать мать:

– Будешь жить в одном доме с сыновьями. Мы сможем о тебе заботиться. Дети будут учиться в школе.

– Сынок, неприспособлена я для города. Не могу бросить дом, огород, Зорьку. Гену не отдам. Мал он по городам шастать.

– Машенька, – обратился Иван к дочери, – ты-то со мной поедешь?

– Куда мы поедем?

– К дяде Степану.

– На чём поедем?

– На поезде. Ты же никогда на поезде не ездила.

– Нет, не ездила.

– Тогда собирайся, не забудь своих кукол.

Маша вышла из-за стола и побежала к подружкам сообщить им новость, что она поедет на поезде.

За время отпуска Иван починил стайку, отремонтировал крыльцо. С Федей съездили в лес, нарубили жердей и поправили ограду вокруг огорода. Фёдор после окончания семилетки второй год работал в колхозе.

Перед отъездом Иван купил поросёнка и принёс в дом. Когда развязал мешок и выпустил его, тот бойко забегал по комнате.

– Ваня, – удивилась мать, – поросят надо покупать весной, чтобы в зиму заколоть, а этого надо кормить больше года.

– Мама, ему два месяца. Покормите до Нового года и зиму будете с мясом.

Уезжал Иван из Камышенки с тяжёлым чувством на душе. Колхозный мерин медленно тянул телегу. Он давно не бегал рысью. Тяжёлый труд в колхозе вымотал его силы. Гнедая масть подёрнулась сединой и превратилась в серую. Управлял конём Фёдор, держа в руках вожжи, не пытаясь понудить коня идти быстрее. Он понимал, что с отцом осталась недосказанность, но разговаривать не хотелось. Федя со своим детским эгоизмом не мог простить отца.

Иван понимал, что с сыном скоро не увидится, и старался завязать разговор, но тот на все вопросы отвечал односложно. Сын довёз отца и сестру до Кыштовки. Дальше им предстояло ехать на попутной машине до железнодорожной станции Чаны. Прощание было для Ивана горьким.

В поезде он немного успокоился, его мысли унеслись в Кузбасс. Он был уверен, что Зоя встретит Машу приветливо. Он договорился с ней, что привезёт всю семью. Его думы были о матери и детях, оставшихся в Камышенке.

Маша впервые ехала в поезде. Она сидела у окна и наблюдала, как мимо проносятся столбы и деревья. У неё возникало много вопросов, которыми она отвлекала отца от раздумий.

– Папа, почему деревья убегают назад?

– Это мы едем быстро, а деревья остаются на месте.

Зоя с нетерпением ждала возвращения Ивана Семёновича с детьми. Когда он вошёл в дом только с Машей, удивилась:

– А где остальные дети?

– Пока не приехали, – уклонился Иван Семёнович от прямого ответа.

– Маша проходи, будь как дома.

– Откуда вы знаете моё имя?

– Мне много рассказывал о тебе твой папа.

– Маша, – вступил в разговор отец, – тётя Зоя теперь будет твоей мамой.

Вероятно, Иван совершил ошибку, поторопился предложить дочери называть чужую для неё женщину мамой. Освоившись, подружившись с дочерью Зои Валей, она сама могла прийти к решению называть её матерью, а сейчас она подумала: «Я помню свою маму, это не моя мама». Она подружилась с Валей, со временем стала считать её сестрой, с любовью относилась к мачехе, но ни разу не назвала мамой. Для неё она навсегда осталась тётей Зоей.

Вечером Зоя спросила детей:

– Какую книгу сегодня будем читать?

– Муху-цокотуху! – закричала Валя.

– Маша, – обратилась к дочке Ивана Семёновича Зоя, – тебе читали книжку про Муху-цокотуху?

Маша молчала.

– Тогда садитесь рядом, я буду читать.

Валя и Маша уселись рядом с Зоей и стали слушать. Они заглядывали в книгу и рассматривали картинки.

У Зои сложилась привычка регулярно заходить в книжный магазин и покупать дешёвые детские книжечки, стоимость которых была пять – десять копеек. Перед сном она читала детям книжки Маршака, Чуковского, Михалкова, Агнии Барто и других детских писателей.