— Я тоже, — Габриэль пожала протянутую ладонь.

— Я вас знаю. Ночь мне пришлось провести в Илиане — там были трудные роды. Очень мило с вашей сто-роны разделаться с местными головорезами. Прими мою благодарность, воительница!

— Не за что, — сдержанно ответила Зена. — Юмаюс ничего не рассказывал?

— Говорил кое-что, — отозвалась знахарка. — Такого я еще не слышала: чтобы мужчины превращались в свиней! Впрочем, мир — удивительная штука.

— Мне нужно с ним поговорить. Можно?

— Конечно. Ему это ничуть не повредит.

— Вот и хорошо. Габриэль, я пойду к Юмаюсу, а ты пока потолкуй с целительницей о травах.

— О травах? — непонимающе переспросила девушка, приподняв брови. — Ах да, вспомнила, о волшебных травах. Эпикаста, у тебя найдется минутка выпить вина? — На пути к постоялому двору Габриэль болтала без умолку и возбужденно размахивала руками. Молодая целительница смотрела на нее слегка отстранение. Так делали все, кто впервые имел дело с Габриэль. Зена проводила подругу улыбкой и вошла в дом.

Изифь спала, неудобно прислонив голову к стене. Юмаюс лежал у нее на плече, но как только воительница приблизилась к постели, осторожно высвободился из объятий жены и сел.

— Прости, что помешала. Я зайду попозже.

— Нет, — мужчина с усилием встал, прошелся по комнате и опустился на низкую скамью у стены. — Бедняжке надо поспать, — произнес он, бросив на Изифь нежный взгляд. — Сядь здесь, так мы ее не разбудим. Бедная, бедная Изи! Нелегко ей сейчас приходится. Она сказала, что ты избавила нас от банды головорезов. Спасибо!

— Эта банда не единственная, — ответила Зена, усаживаясь на другой Конец скамьи и поворачиваясь так, чтобы видеть не только лицо Юмаюса, но и вход в хижину.

— Знаю. Они не оставят нас в покое, пока не вернется царь. Если он вообще вернется, — Юмаюс остановился, потрогал пятачок и поморщился. — Сделать бы что-нибудь с этой штукой! Надо помочь нашим мужчинам…

и женщинам.

— Мы попробуем, — сказала воительница. — У моей подруги есть пара ценных мыслей. Мы догадались, что за странная Женщина была на поляне и как расколдовать твоих товарищей, но нам нужно ее найти. Ты проводишь нас туда, где видел ее в прошлый раз? — Хозяин сделался бледным, несмотря на загар; в глазах его отразился страх. Зене пришлось направить его мысли в нужное русло: — Что, если, заколдовав всех взрослых мужчин, она примется за мальчиков, а потом и за женщин? Неужели твой сын заслужил эту участь? А твоя внучка?

Юмаюс молчал так долго, что Зена испугалась, не обиделся ли он. Конечно, это не имело большого значения: Кто-то должен показать ей поляну, и это мог сделать только Юмаюс. Тишину нарушало лишь уютное посапывание, доносившееся с кровати, да крики играющих во дворе мальчишек. Наконец хозяин со вздохом кивнул:

— Нет, конечно, этого я для них не хочу. Да и кто хочет? Только ведь волшебницы там не будет, воительница…

— Может, и не будет, — ответила Зена, — может, даже ее следов не останется, на то она и волшебница. Зато свиней я наверняка выслежу, — бесстрастно закончила она. — Юмаюс с любопытством взглянул на нее, но только кивнул в ответ. Зена поднялась и вышла из хижины.

Шагая по задворкам постоялого двора, воительница мрачно бормотала: «Пасла я свиней у моей матери. Еще с косичками тогда бегала. Не выношу свиней! — этого ей показалось мало. — Терпеть их не могу!»

Она миновала высохший ручей и вышла в поле. В этот час оно пустовало. Борозды щетинились короткими стеблями сжатой пшеницы. Скоро их уничтожат волы и козы, а потом жители примутся готовить поле к новому севу. Зена пробралась по жнивью, вскарабкалась на груду камней и устремила взгляд к морю и узкому серпу песчаного побережья.

Уже на три дня они с Габриэль задергались в этой деревне. Однако нельзя же отказать в помощи людям. Царю Менелаю придется подождать вестей. «Старый тупица», — проворчала Зена и отвернулась к придорожным зарослям и валунам. Так она видела деревню сбоку. В поле зрения попали четверо бегущих мальчишек, которые тут же скрылись за постоялым двором. Отдаленные возгласы подбадривали участников состязания.

Печально, что Одиссей еще не вернулся на родину. Если он вообще не вернется сюда, будет еще хуже. Люди нуждались в нем. «Жаль, что он не смог придумать отговорки, чтобы не идти на войну. Не могу же я навсегда здесь остаться», — думала Зена. Сейчас надо найти мужчин Изоса и, если получится, вернуть им человеческий облик. Потом Зена покажет жителям простейшие боевые приемы и, что даже полезнее, научит их использовать против врагов смекалку и хитрость. Тогда селяне Изоса смогут противостоять бандитам и бывалым воинам, а это так важно в трудные времена. «За Одиссеем будет должок», — с легкой улыбкой подумала воительница. Сама не понимая почему, она любила хитроумного Обманщика. Голова служила ему не только для того, чтоб заливать туда вино. В отличие от Менелая, он не принимал себя всерьез и не стремился повелевать другими.

Когда Зена, наконец, спустилась с камней и не торопясь направилась к постоялому двору, солнце же заходило, щедро отбрасывая на волны золотые блики.

Ниона стояла на заднем дворе, помешивая содержимое огромного котла, висевшего над жарким огнем. Чудесный аромат смешивался с вечерним ветерком. Пахло пряными травами и чесноком — кажется, готовилась похлебка или тушеное мясо. Женщина исподлобья бросила на воительницу быстрый взгляд и снова погрузилась в свое занятие. «Стыдится, что сбегала из дома», — подумала Зена. Здесь она ничем не могла помочь. Ниона должна была сама справиться со своими чувствами. По Здравом размышлении, то касалось одного Юмаюса.

Склонившись над пустой круэкой, Габриэль напряженно слушала, как Эпикаста перечисляет все новые и новые травы. После каждого названия знахарка делала паузу, а девушка сокрушенно качала головой.

— Тимьян? Не слишком известен, с красными цветами…

— Нет. Нет, не то.

— Черноголовка, зверобой, шалфеи? — Габриэль лишь качала головой. — Валериана… Тысячелистник? Подожди, я кое-что пропустила.

Зена налила себе кружку вина и принялась загибать пальцы на одной руке, на другой, начала заново.

— Вот! Полынь. Горькая полынь.

— Точно! — Габриэль вскочила, хлопнула руками по столу, взвизгнула и принялась трясти ладонью. — Ай! Ненавижу занозы! — пробормотала она, пытаясь вытащить щепку зубами.

Эпикаста засмеялась и поймала ее руку:

— Дай я. Ты только все испортишь, — она посмотрела на вытянутый палец Габриэли и осторожно поскребла его ногтем. — Ты уверена, что полынь?

Габриэль кивнула.

— Ай!

— Не дергайся. Как я достану крошечную занозу, если ты так вертишься?.. Хм, полынь. Я редко использую эту траву: слишком рискованно, если ее неправильно приготовить. Да она почти ни на что и не годится.

— Моя мать и тетка каждую весну давали ее детям от… Как бы это сказать… паразитов. Ай! — взвизгнула Габриэль. Целительница положила на стол что-то темное и едва заметное. — Достала? Ну, спасибо!

— Можешь, конечно, собрать полынь, — задумчиво проговорила Эпикаста, — но я бы не стала.

— Главное добавить побольше воды, — защебетала Габриэль. Она послюнявила палец и поддела со стола занозу. — Когда-то я смотрела, как вымачивают эту траву, и вроде бы слышала, что она может защитить от колдовства.

— М-м-м, кто знает.

Зена отставила кружку, прошла через комнату и упала на скамью, откинувшись к стене и положив ноги на край стола.

— Ну, дошли до чего-нибудь? Или все еще размышляете?

Габриэль пожала плечами:

— Эпикаста помогла мне вспомнить название. Это полынь. А в одной из легенд о Цирцее говорилось… Дай-ка подумать, — она на минутку закрыла глаза и вдруг улыбнулась: — Ага! «Горечь серебряной полыни разлилась по его телу; даже чары Цирцеи не могли вынести ее и отступили прочь».

Зена скосила глаза:

— Так-так. Это та самая трава?

Габриэль виновато улыбнулась и развела рунами:

— У этого растения не меньше трех имен. С травами везде одна и та же история. В каждой деревне их называют по-своему.