Они выбрали себе главу – Эйхань, первую женщину этой расы, которая возглавила их народ и правила им единоправно более века в дружбе и согласии, не ввязываясь ни в какие войны.

Сначала было поселение, переродившееся в большой город, который со временем отстроили и укрепили не только стеной, но и рвом с водой вокруг него, создав нерушимую крепость, принимающую под своим крылом таких же переселенцев-кочевников любых рас. Обязательным моментом для переселения была клятва своей новой королеве в верности и служению ей до смерти, как единоличному исполнительному органу власти, собственно, как и в других государствах.

Помимо морских эльфов, здесь жили огры, кентавры, демоны, вампиры и другие, – все кого не устроила система государственного строя и прибились сюда. И сейчас Мила всматривалась в яркие огни, расположившегося неподалеку города, мелькающие в сумерках наступающей ночи.

Касс в этот раз приземлился в низине у города, скрываясь от лишних глаз в овраге за неимением леса. Драконы не были особой достопримечательностью здесь, и достаточно часто встречались, но предпочтительнее было не привлекать к себе излишнего внимания, поэтому всадники после тихого приземления ползли еще с версту пешком до города.

На входе в Биннай, у единственного деревянного моста, который поднимался в полночь и опускался на рассвете, оставляя единственную возможность для желающих попасть в город в это время – пересечь вырытый ров, их тщательно осмотрела местная стража, состоящая из двух крепких ребят в латах, и зацепилась взглядом за дорогую одежду Касса, рассматривая ее и узнавая в ней свое собственное производство, отправленное на экспорт! Мила пообещала себе сразу же его переодеть этого показушника, как выдастся возможность. Она не опасалась повышенной стоимости входа, но то, что дракон запоминался почти каждому своей необычной яркой одежкой, вместо того, чтобы проходить мимо всех незамеченным, начинало девушку злить.

– Десять золотых за двоих, – пробурчал стражник, перекрывая им дорогу.

– Помилуйте, какие десять! – взвыл Касс, – вы с купца на обозе впереди нас пять взяли за весь обоз с его семьей из десяти человек.

– Такие правила, – пожал плечами один из охранников.

И получил целую тираду претензий в ответ, что пересохший ров хотя бы водицей наполнили бы, а то проще вброд его перейти и стену перелезть забесплатно, и честных людей обирают, а ворам дают бесплатный вход, и вообще, они – важные послы Мируссии, таких надо бесплатно запускать и еще хлебом-солью встречать.

Стража молча переглянулась и загородила проход своими пиками.

– Десять золотых за одного, – услышала Мила новый вердикт и печально вздохнула.

– Ну, молодец! – заорала она на Каспиана. – У нас итак нет денег, а еще из-за тебя, пропойца, мы на улице ночевать будем! И угораздило тебя обноски с трупа сымать! Я говорила, они проклятые, стоит к ним прикоснуться, так все деньги потеряешь и удачу… Не поверил? Дождался?

Она начала всхлипывать и осела посреди пыльной дороги, благо одежку она брала с собой, которую не сильно жалко портить, закрывая руками лицо и завывая от рыданий.

– И что-о-о? Коня украли, хату спалили, дите – и то от нас сбежало, – она упала навзничь и закаталась в пыли, изображая женскую истерику.

В один момент она остановилась, решив, что перегибает палку, и подняла слегка взлохмаченную от непосильных истерик голову, которая посерела от дорожной пыли, и, надеясь, что про нее не забыли там все, но, увидев массу зрителей с открытыми ртами, стоящую у ворот, которые чуть ли не захлопали от восторга, продолжила свою великолепную игру, отметив, что даже дракон замер и дергает глазом, в недоумении глядя на нее.

Девушка влилась в роль, не ожидая от себя такого скрытого мастерства. Зря она в художественную тематику не пошла, выбрав травы как свое дальнейшее предназначение! Мила вскочила и, добежав до Касса, выдала ему звонкую пощечину. Чтоб наверняка все поверили! Испугавшись мгновенно почерневшего от злости взгляда, Милка стала медленно пятиться, понимая, что вот тут уже точно переиграла, и начала мямлить, что де, наверное, она слегка погорячилась и извиняется, в то время как Каспиан надвигался на нее, словно разъяренный бык. Мужчина сейчас создавал такой страшный вид, что на мгновенье показалось, что, несмотря на зрителей, она сейчас получит по первое число.

Понимая, что в данном случае у нее только один выход для спасения, Мила сделала вид, что ей подурнело и, приноровившись, рухнула на руки одному из охранников, который от удивления ее даже поймал и поддержал. Ну, великая же актриса в ней пропадает!!!

– Снимай одежку тебе говорят! – заорала она, подпрыгивая к Кассу и стягивая его сине-зеленый сюртук, как только тот понял, что ему прилюдно не отомстить, слишком верткая оказалась зараза. – Отдашь в уплату за проход. Она и побольше 10 золотых стоит.

Тупой дракон не понял ее авантюру и приостановил женскую руку, крепко ее сжав и удерживая на своей груди. Его глаза говорили ей о том, что он все еще никак не может простить ей ту пощечину и требовал мести. Единственное, что его пока сдерживало от проявления всех своих чувств – охранники позади.

К счастью, те прониклись созданным ею представлением. Правда, не так, как она хотела, но тоже с положительным результатом. Вместо ожидаемого: «Да она сумасшедшая – пусть проходят за 10 золотых» или, на худой конец: «Свою проклятую одежку себе оставьте, хватит и 10 золотых», им сказали следующее:

– Вау, – захлопали оба стражника, один даже посвистел. – По твоей жене сцена плачет! Ее надо на художественное ремесло отдать. Она тогда станет самой популярной актрисой в передвижном цирке! Нет! Она сможет даже претендовать на роль шута нашей королевы!

Мила зарделась от удовольствия и даже поклонилась за оценку своих талантов. Шутом быть не собиралась, но очень приятно, когда тебя так высоко оценивают.

– Проходите за 10 золотых! Такой талант! Просто богиня! – восхищались мужички, разглядывая юную деву перед собой.

Довольная девушка прогарцевала вперед, улыбаясь всем новоявленным поклонникам, за ней двинулся следом Касс, недоумевая, кто же сошел с ума – девушка, стража Биннуя или он сам.

Прогулка до гостиницы вышла короткой, ведь есть обоим хотелось неимоверно, о прогулке по городу в ночи не было и речи. Трехэтажная таверна, которую они встретили на своем пусти через десять минут поисков была не прочь приютить новых постояльцев. Единственное, что сильно бросалось в глаза – большое скопление народа внутри, с доносящимися из помещения дикими орами и воплями, и ежеминутно оттуда кто-то выползающий или вываливающийся, и прямо на дорожке и засыпающий. Уже кучка собратьев лежали у выхода, кто-то не спал, а обнимался с новым другом и переговаривался с ним в таком положении. Было видно, что им очень хорошо.

Милка предложила посмотреть что-нибудь поскромнее, вздрагивая от громких разных звуков каждый раз, добирающихся до нее в разных интонациях. В один момент почудилось, что внутри даже лошадь забралась с нетопырью и в унисон запели.

Каспиан уверенно потащил ее внутрь, заявляя, что если помещение битком, значит еда и пойло тут должны быть отменными! Спорить девушка не стала, мысленно с ним соглашаясь и поспешила зайти следом, чтобы его не потерять из вида.

Мила стояла в толчее у самого входа, высматривая какие-нибудь места или темноволосого мужчину, который моментально исчез. Ее толкали со всех сторон, совершенно не заботясь о том, куда в очередной раз она отлетит. А пролетела она в очередной раз в маленького мальчика, чуть не сбив его с ног.

– Ой, – девушка удивленно остановилась перед маленьким ребенком, пьющим молоко в холщовой серой рубашке.

Его же затопчут за считанные секунды.

– Откуда ты здесь? – спросила она ласково, пытаясь его отгородить от остальных.

Светловолосый мальчишка в грязной, видимо, отцовской рубахе, наконец оторвался от кружки с белой плескающейся в ней жидкостью и взглянул на нее узкими серо-зелеными ящеровидными глазками. Сразу стало понятно, что это не ребенок, а хаоби – смесь ящерицы и человека. Человеческая ипостась прекращает меняться и стареть, как только в ней начинает преобладать ген ящера, запирая большинство особей в теле ребенка, которые с тех пор не видоизменялись внешне.