Проснувшись поутру, Милка потянулась, сладко зевнула и спрыгнула с еще не остывшей печки. Лето-летнее на дворе, а ночи так еще не успели нагреться в июне, оставаясь прохладными, девушка зябко подергала плечами и выскользнула наружу во двор в поисках местного туалета.

По ощущениям было около шести-семи утра, хотя пения петухов девушка не слышала. Странно, в любой деревне всегда были петухи с курами, а здесь их нет? Что за деревня такая? Или время еще совсем ранее, а она ошиблась?

Было пасмурно и сыро, солнца сегодня не ожидалось, скорее моросящий дождь или изморось. Мила пробежала по мокрой от росы травке к покосившемуся маленькому наспех сколоченному из досок сарайчику, напоминавшему туалет и приоткрыла едва держащуюся дверку.

– Простите, я не знала, что занято, – ответила она, заметив темную мокрую фигуру в какой-то длинной шерстяной серой кофте, повернутой к ней спиной, и на автомате, прикрыла дверь.

Пару секунд на осмысление.

– Так, не поняла! –Мила резко потянула дверцу на себя снова.

Судя по тому, что она увидела вначале, и спутав это с человеком, Мила вдруг осознала, что это существо как раз-таки было не человеком. Повторное открытие двери не предъявило ей ничего: сущность испарилась или привиделась спросонья. С сомнением посмотрев на небольшую дырку в дощатом полу, и постояв минутку в раздумье, Мила направилась к ближайшим зарослям крапивы, решив, что не готова к новой встрече с этим видением в не очень удобной позе. Ее воображение подрисовало еще высунутую руку в этой страшной грязно-серой шерстяной кофте из той самой пресловутой дыры. Оно же туда как раз и сбежало, если существовало на самом деле!

Вернувшись в дом, она наткнулась на Касса, уминавшего из еды то, что не нашел накануне: кашу с маслом и ягодами. Мила присоединилась к нему в трапезе, не решившись рассказать про встречу, вдруг на самом деле ей привиделось, а тот подумает, что она паникерша и истеричка и всю дорогу подтрунивания над ней будут обеспечены.

Понюхав ягодки, она сморщила носик и неуверенно покосилась на дракона. Тот хрумкал кашу за обе щеки и запивал все это сладким чайком.

– Не будешь? – спросил тот, загребая всю ее часть ягодок прямо у Милы из-под носа.

Она не успела ничего сказать, а те уже сгинули у него во рту, помахав ей ручкой. Девушка покачала головой.

– Мне кажется тебе все же не следовало их есть, – сказала она спустя пару минут, подсаживаясь рядом с найденной оцинкованной кружкой под чай.

– С чего бы? – хохотнул дракон.

– С того бы, что по запаху там не только виктория с земляникой, но и дафна была.

Касс воззрился на нее во все свои красивые темные, как ночь глаза и, увидев в ее лице серьезность без намека на шутку, схватился за горло и побежал во двор в сторону туалета.По идее, на драконов мало какие яды действовали, но все же лучше было подстраховаться.

Девушка молча наложила себе немного овсяной каши из котелка, оставляя порцию и для домочадцев, которые проснулись еще раньше них и куда-то уже ушли, и села завтракать.

Дракон вернулся к ней только минут через пятнадцать, когда она допивала остывший чай, наслаждаясь покоем и тишиной. Тот грузно сел на табурет рядом и ничего не сказав, продолжил прием пищи.

Он не заговорил с ней и после, когда они оплатили свой простой появившемуся старику и ни сказал ни слова, когда они вернулись к лесу и тот перекинулся в дракона.

Только спустя несколько часов их молчаливого полета, когда стало совсем невмоготу лететь среди постоянной кучи облаков, периодически выруливая и уворачиваясь от затерявшихся в них птиц, дракон наконец заговорил. И то, после ее уговоров, убеждений, что она не ожидала, что он так быстро эти ягоды съест, и вообще не была уверена, что там ядовитая ягодка была.

– Я вообще-то не про ягоды, – буркнул он. – А про чудо-юдо в туалете. Яды драконам по большей части- нипочем!

Девушка подтянулась, сидя на его длинной шее поближе к драконьей голове.

– А что с чудом-юдом? – спросила она заинтересованно.

Он тоже его встретил? Так все же это не сон был?

– С тем, что ты про него ничего не сказала, а я при виде его чуть в штаны не наделал!

Мила решила, что немного не договорить правду – не является ложью и задала резонный вопрос.

– А откуда мне было про него знать?

После этого вопроса с ней не разговаривали еще несколько часов. Не отвечали на ее вопросы, ни реагировали на замечания и полностью игнорировали, даже пару раз пытались скинуть с себя, сначала резко без предупреждения полетев вниз, что девушка закрыла от ужаса глаза, а когда открыла, поняла, что находится вверх тормашками, держась за шею животного и сползает вниз к голове. К счастью, сползти и упасть вниз ей все же не дали, дракон выровнялся в полете, вернув ее в прежнее вертикальное состояние головой вверх и продолжив путь, как ни в чем не бывало.

Касс оставил ее без обеда, не послушав ее стенаний и ворчаний после полудня, что неплохо было бы завернуть на часовой привал. И только когда у нее желудок громко заурчал и стал есть сам себя, Мила сдалась и протяжно заныла.

– Да, я знала об этом существе в туалете! Но мне показалось, что я его увидела спросонья! Спросонья!!! Понимаешь, я не поверила своим глазам. А если бы тебе сказала, то ты бы высмеял меня, – громко заорала она, добавляя в голос нотку легкого отчаяния, туда же добавился сильный голод, который требовал незамедлительной остановки.

Это у большого толстого дракона запасов на зиму, может есть – может не есть, а она худенькая, как тростинка, ей нельзя пропускать приемы пищи! А то королевство лишится еще одного травника!

Именно это решила девушка высказать во всеуслышание, набирая побольше воздуха в легкие, но Касс уже итак повернул к ней голову, продолжая полет и сочувственно взглянул на маленькую фигурку, прижавшуюся к своему телу.

– Я и забыл, что ты слабый человечек, – пробормотал тот, словно извиняясь. – Ладно, приземлимся в ближайшее время, там Биннай на носу, в нем перекусим и заночуем.

Биннай – город, располагающийся на границе Мируссии, недалеко от Гории, в котором расположились на постоянное местожительство кочевники разных рас. Сначала здесь обосновались морские эльфы, которые отделились от истинных, объявив себя отдельным народом. В каком-то роде они действительно слегка отличались от эльфов, с зоркостью у них проблем не было, а вот с меткостью – полнейшее фиаско. Их талантом было плавание, чувствуя себя как рыба в воде, они могли уплывать на много верст вперед и находиться под водой часами, а вот, попасть в мишень из лука являлось для них огромной сложностью, словно их заставляли взлететь. Но, морей и океанов в пешей близости не было, а обязательное изучение стрельбе было для всех ежедневным занятием.

Постоянно высмеивая своих соратников, эльфы отделялись от неумех, собираясь в отдельные группы и называя себя истинными, что же оставалось тем, кто не умел стрелять, но хотел к себе проявления должного уважения? Они назвали себя морскими, одевая одежды голубого и синего цветов, и ушли целым скоплением искать свой путь в этом мире.

Осознав, что произошел раскол общины, истинные эльфы ринулись за морским с целью их вернуть назад, с предложением пересмотра обязательных навыков обучения, но уже было поздно. Те отказались вернуться, и ушли далеко-далеко, кочуя от одного государства к другому в поисках идеального места для своего обоснования и наконец, нашли его среди людей, на границе Мируссии, рядом с демонами. До этого они пожили у воды рядом с русалками, ориентируясь на свои таланты, но как оказалось, чувствуя себя в воде, как рыбы, на суше жить им не понравилось – слишком сырой климат оказался. Сильно восприимчивые, нежные эльфы стали часто болеть, простужаясь от постоянного морского пронизывающего их ветра, а кожа стала грубой и сухой, изменяя прекрасную внешность до неузнаваемости.

Расположившись на границе Мируссии, они подписали договор с отцом Кизантропа о дружественном взаимодействии их народов и возможности жить на этой земле ближайшие две тысячи лет с обязательной ежегодной поставкой продукции – голубой, синей, сине-зеленой одежды, чье создание хранилось в строжайшей секретности. Никто не мог воссоздать такую же мягкую и нежную ткань, как у них.