Мой взгляд метнулся к огромным часам на стене, когда пробило полночь, и мое сердце сжалось, когда раздался звон, и все гости остановились в своих политических интригах, чтобы порадоваться Рождеству.

Это первый раз, когда я проснусь на Рождество без Дарси. Сколько я себя помню, мы всегда спали в одной постели в канун Рождества, и она будила меня, прыгая вокруг, как взволнованный щенок, хотя у нас не было подарков, которые нужно было открывать, или чего-то подобного.

Санта обычно забывал о приемных детях, которые никому не нужны. Тем не менее, нам всегда удавалось что-то подарить друг другу — Дарси обычно тратила недели на то, чтобы собственноручно сделать мне подарок, а поскольку у меня ничего не получалось, я просто крал то, что было нужно ей, например, хорошие носки или новое нижнее белье. Однажды, когда нам было по пятнадцать, я украла для нее красивое пальто темно-синего цвета прямо с манекена в витрине магазина. Оно было с подкладкой, мягкое и очень теплое, именно то, что ей было нужно для долгой ходьбы в школу зимой. Но она успела надеть его только один раз, поскольку наша тогдашняя приемная мать увидела его на ней и взбесилась, обвинив нас в воровстве и угрожая вызвать на нас полицию и социальные службы. Но она этого не сделала. Она просто стала носить пальто сама и позволяла Дарси ходить в школу, дрожа от холода каждый день. Чертова сука.

Я была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, как Дариус подошел ко мне сзади, пока он не наклонился, чтобы сказать мне на ухо, его щетина коснулась моей челюсти и заставила меня желать от него гораздо большего, чем просто это.

— Такая красивая девушка не должна сидеть одна на Рождество, — пробормотал Дариус, и я повернулась посмотреть на него, когда он придвинул стул рядом со мной и поставил на стол два бокала с шампанским.

— Пытаешься напоить меня? — поддразнила я, сохраняя нейтральное выражение лица на случай, если кто-нибудь посмотрит в нашу сторону.

— Ни за что, — не согласился он, опрокинув свой бокал и откинувшись в кресле, наблюдая за мной и небрежно напуская на нас заглушающий пузырь. — Я ненавижу видеть тебя в одиночестве на таких мероприятиях.

— Это катастрофа, что я не танцую на столе, пытаясь не блевануть, — согласилась я, сохраняя как можно более нейтральное выражение лица на случай, если кто-нибудь обратит на нас внимание. — Ты должен устроить мне настоящую ночь после того, как все закончится.

— «Все» — это правление моего отца или то, что тебе приходится постоянно притворяться его маленькой любимицей? — спросил он с ноткой горечи в тоне.

— Все вместе, — согласилась я. — Осталось недолго.

Дариус фыркнул невеселым смешком, и я почти улыбнулась.

— Каковы шансы на то, что завтра я уведу тебя на часок? — спросил он.

— Ты хочешь улизнуть в какое-нибудь уединенное поле и посмотреть, сможем ли мы снова сразиться со звездами ради секса? — поддразнила я.

— Так-то я собирался предложить Дарси пробраться в летний домик Ориона, и мы вчетвером отпраздновали бы Рождество, но в твоем предложении есть определенная заманчивость.

Я прикусила губу, так как улыбка натянула уголки моего рта, а Дариус бросил на меня взгляд, который говорил, что он затрахает меня нахрен, если у него будет хоть полшанса. И если выбирать мне, то с удовольствием дам ему такой шанс. Но звезды как всегда были занозой в моей заднице, и вместо Дариуса я собиралась провести ночь в постели его отца. Мерзость.

Двойные двери в дальней части зала резко распахнулись, и в комнату вошел Лайонел с Кларой и Вардом по обе стороны от него, на его губах играла ухмылка, которая говорила о том, что где бы он ни был, он ничего хорошего не замышлял. Стелла пристроилась на шаг позади них, стараясь не выглядеть обиженной стервой, но я провела достаточно времени рядом с ней, чтобы разглядеть это дерьмо. Она ненавидит, что он променял ее на ее же дочь. И я понимаю, что она права — это было довольно неприятно и достойно отвращения. Но и она жаждет занять место под его рукой, и хотя Стелла старается не подавать виду, я вижу ее дерьмо насквозь.

— Надеюсь, вы все провели прекрасный вечер, — обратился Лайонел, распахнув руки, чтобы охватить этим заявлением всех присутствующих. — Но уже поздно, и я уверен, что вы все хотите вернуться в свои дома к завтрашнему Рождеству.

Музыка резко оборвалась, и я обменялась взглядом с Дариусом, прежде чем смогла остановить себя, задаваясь вопросом, что послужило причиной такого внезапного окончания вечера. Конечно, было уже поздно и все такое, но Лайонел пропал на час или больше, и казалось странным появиться вновь только для того, чтобы сказать всем, чтобы они съебались.

Гости поспешили удалиться, другие Наследники помахали нам, следуя за своими семьями. Дариус выпрямился в своем кресле, когда Лайонел прорвался сквозь толпу, игнорируя всех остальных и направляясь прямо к нам.

— Все еще тоскуешь по моему Опекуну, как я вижу, мальчик? — спросил Лайонел, одарив Дариуса презрительным взглядом, когда он встал над нами.

— Я думаю, он ее люююююбит, — проворковала Клара, запрыгивая на стол и ставя босую ногу прямо на оставленный там чизкейк, не подавая виду, что это ее совсем не беспокоит.

— Любовь, — усмехнулся Лайонел, его верхняя губа оттопырилась. — Какая глупая затея.

— Разве любовь не должна побеждать все? — непринужденно спросил Дариус, которого, казалось, совершенно не волновало, что он приманивает чудовище.

Последние гости вышли, и Вард закрыл двойные двери, прислонившись к ним спиной и наблюдая за нами с голодным выражением на лице, которое могло предвещать только неприятности.

— Давайте проверим это на практике, не возражаете? — спросил Лайонел, щелкнув запястьем так, что копье теней вырвалось из его руки и ударило Дариуса в грудь, сбив его со стула и повалив на пол.

Я вскочила на ноги, задыхаясь от ужаса, но не успела двинуться дальше, как почувствовала на себе взгляд Лайонела.

— В чем дело, Роксания? — спросил он мягким тоном, побуждая меня посмотреть в его сторону.

Но я знаю, что мой страх за Дариуса написан на моем лице слишком явно, и мое сердце гулко билось, когда я не сводила с него глаз, наблюдая, как он корчится на полу под пытками, которые ему устраивали тени.

— Я задал тебе вопрос, девчонка, — прорычал Лайонел, и я потянулась к теням, когда страх толчком пронесся по моему телу. Я нырнула в них с головой и позволила им поглотить меня, а затем повернулась, чтобы посмотреть на него, и тьма разлилась по моему зрению.

Мои губы скривились в жестокой ухмылке, когда он наблюдал за мной, и я придвинулась на шаг ближе к нему, пытаясь придумать ответ, который он хотел услышать, и одновременно дрожа от проникшего в меня поцелуя тьмы.

— Я просто наблюдала за его болью, — сказала я с оттенком веселья в словах, хотя они и жгли мой язык желчью.

Лайонел рассматривал меня еще несколько секунд, протянул руку, зажав мой подбородок большим и указательным пальцами, и я посмотрела прямо в его глаза, оценивая меня.

— Никогда больше не колеблись, когда я попрошу тебя о чем-то, — прорычал он.

— Да, мой король, — согласилась я.

Его взгляд задержался на мне, затем он улыбнулся, от чего у меня отлегло от сердца из-за этой проклятой связи, но также я расслабилась, когда его внимание отвлеклось от меня.

— Вставай, — огрызнулся Лайонел на Дариуса, убирая тени с его тела, и его сын перекатился на четвереньки, пытаясь восстановить дыхание.

Я отчаянно хотела подбежать к нему, яростно ненавидя Лайонела, Клару, Стеллу и Варда, не имея равных ни одному другому чувству, которому я когда-либо поддавалась. В один прекрасный день я наброшусь на их задницы, как Феникс, и сожгу их всех дотла. Но до тех пор я ненавижу себя почти с такой же ненавистью за то, что стою в стороне и смотрю, как они причиняют боль стольким людям.

Дариус ухватился за край стола и поднялся на ноги, оскалив зубы на отца и пуская дым между губ.