И всё равно в его глазах она была сказочной девочкой, каких он никогда не встречал прежде. Он даже не знал, что такие существуют. Он и подумать не мог, что может позволить себе влюбиться в фею.

Алёша перестал курить и поднялся с пола. Он, как ненормальный, слонялся по квартире, сжимая потёртую бумажку в руке, и продолжал разговаривать с собой. «А может, им письмо написать? Ага. Роман ещё напиши. Совсем уже крыша потекла?! Нет. Не надо ничего делать. А если этого врача посадят, так поделом ему. Надо было смотреть, куда едет. Я даже на похороны к ней не сходил. А чего туда идти? Её не вернёшь, а себя погубишь! Может, пацанам рассказать? Они только поржут. А если нет, всё равно ничего путного не скажут. Что делать-то теперь?»

+++

Почему солнце так ярко светит? Оно застилает лица, оно мешает думать.  Где мой жених? А! Вот мой жених… Я счастлива. Да, да, я очень счастлива. У меня самое лучшее платье. Но почему оно белое? Из-за солнца на белой ткани виден только один большой светящийся блик.

И глаза… Чьи это глаза? Почему мне хочется смотреть на них? Почему светит солнце? Ничего не видно.

Боже. Опять этот сон. Алиса проснулась глубокой ночью. Хотелось заплакать. Но она изо всех сил сдерживалась, чтобы этого не сделать. Рядом сопел Артур. «Как я объясню, что плачу по ночам? Это всего лишь сон. Только почему он мне снится?»

Она долго не могла снова уснуть. Просто лежала с открытыми глазами и смотрела в стену. Закрывать их сил никаких уже не было. Как только веки падали, снова начинало светить солнце. К утру её всё-таки сморил сон, но выспаться не получилось.

Сны ей снились часто. Но она их не любила. Как-то всё непонятно во снах. Начинается с одного, заканчивается другим. Хорошо, конечно, что можно полетать, а можно поплавать в лучших водах мира, но это бывает не часто. Обычно то чудища какие-то нападают, то ещё что-нибудь случается, а то приснится собственная свадьба. Да ладно бы просто приснится. А то ведь будет повторяться, как очередные сеансы в кино. «Как будто я должна понять что-то. Может, мне не стоит надевать белое платье? Может, и замуж выходить не стоит? Ну, уж нет. Может, это просто предсвадебная истерика? Я, наверное, подсознательно волнуюсь перед свадьбой, вот мозг и выдаёт мне всякое в кошмарах. Ведь так, да? Конечно, так. К тому же, ничего ведь ужасного в этом сне нет. Ну, солнышко светит, ну, платишко белое, ну, глаза чьи-то. Совсем и не ужасно всё это. Но почему мне так плохо в этом приставучем сне? Почему так страшно? Все волнуются перед свадьбой, просто у меня это вот так, в ночных кошмарах. Ой, реально лучше бы снилось, как медведи нападают. Хоть не так нервно всё это бы было».

Но настроение такие монологи всё равно не поднимали. Артур опять уехал. Разгребать дело этого придурка. Алиса уже ненавидела этого злополучного врача. Так бы она с женихом сходила куда-нибудь. А теперь нет, сиди опять одна и думай про всякие там бредовые сны.

Чем же заняться? И дело-то было не в том, что дел никаких не было. Всегда ведь можно найти занятие – полы помыть, вкусность какую-нибудь приготовить или что-то в этом роде. Но Алисе было лень. Это раньше, когда целыми днями носишься по городу, как оголтелая, можно было успевать всё, а теперь, когда времени навалом, хоть в банки закручивай, ни на что его не хватает. А всё потому, что его попросту много. И кажется – успеется ещё. Сейчас это делать не буду, а потом обязательно. Но потом так и затягивается до бесконечности. Особенно, если имеется домработница. В таком случае «потом» может и вовсе не наступить, даже в обещаниях.

Алиса включила компьютер и села на офисное кожаное кресло перед монитором. Рабочий стол показал красивую картинку, на которой были ровно разложены разные папки. Это были рабочие материала Артура, и он складывал их здесь для быстрого и удобного поиска. Как только дело в суде закрывалось, папка уходила внутрь на диск Д. А на рабочем столе появлялась новая, с новым делом. У Алисы на рабочем столе папок не было. И вообще у неё в компьютере была только одна папка, которая так и называлась «Алиса». Там она хранила фотографии. Она открыла своё электронное хранилище и непроизвольно улыбнулась. Вот фотография с открытия нового моста – здесь губернатор такой смешной получился, он тут похож на медведя из сказки, который нашёл чей-то мёд. А вот – приехал крупный инвестор, нефтяник: это было событие тогда! Матвей Ходаков, весь такой холёный и вальяжный, с голливудской улыбкой и миллионерскими размышлениями, решил здесь делать дела. Его встретили, как гостя дорогого, как ну очень дорогого гостя, таскались с ним везде, куда только ни возили. Алиса вспомнила, что её тогда поразила его кожа. Она никогда не видела такой кожи у взрослых мужчин. Лицо была гладкое, идеально ровное, как будто покрытое толстым слоем грима. Но никакого грима не было, это была кожа, которую невозможно улучшить даже с помощью компьютерных программ. Алиса тогда его долго снимала, потому что в редакции так и велели – снимать максимально, потому что материалов про него предстоит сделать очень много. Алиса старалась. Уже к финалу дня, когда началось итоговое заседание у законодателей, она всё никак не могла найти нужный ракурс. Кабинетик был маленький, а народу в нём собрали много. Как среди этой толпы депутатов и журналистов сделать нормальную фотку? Алиса в творческом порыве подошла к столу губернатора, посмотрела ему в глаза и извинилась. Он сначала ничего понял, а она опустилась на его стол и с этого места сделала фотографии. Губернатор от такой невиданной наглости обалдел, Алиса в волнительном удовлетворении встала и отошла от стола. Утром следующего дня оказалось, что все её подвиги были напрасны. Ходакова ночью арестовали. Губернатор притаился. Прессе было велено забыть про этот визит. Так её эксклюзивные фотки с мужчиной, у которого идеальная кожа, никуда не попали, а вот уже несколько лет протухают в компьютере.

Но больше всего она любила свои фотографии с путешествий. Любила снимать природу, цветочки-василёчки, морские закаты, искрящийся горный снег. Иногда ей фотографии нравились даже больше оригинала. Алиса открыла альбом с природой. От воспоминаний у неё уже слюнки потекли. Разумеется, эмоциональные. Она рассматривала горные вершины, на которых плотно лежал снег. Она вообще очень любила горы и часто туда ездила. Только назревал отпуск, как сразу она покупала билет на очередную высоту. Ей казалось, что такой свободы, которую можно ощутить в горах, больше нет нигде. Она каждый раз приезжала, чтобы снова в этом убедиться. Алиса открыла очередное фото и отчётливо вспомнила изображённый день. Она стояла у края вершины и смотрела вдаль. Впереди простирались многочисленные снежные зубцы. К ней подошёл мужчина из туристической группы и встал рядом.

– Невероятное зрелище, правда? – начал он разговор.

Алиса даже не обернулась на него и кивнула.

– Когда видишь эту мощь, чувствуешь себя таракашкой в этом огромном мире, – продолжил мужчина.

Алиса снова утвердительно промолчала.

– Ни одна фотография никогда не передаст той силы, которая здесь есть, – мужчина обратил внимание на профессиональную камеру в руках Алисы.

– Но хорошая фотография сможет продлить воспоминание об этой силе, – она инстинктивно повернулась, как только речь зашла об её деле.

– Покажете свои?

Мужчина улыбнулся и представился. Это был Артур Солнцев, который тоже любил горы и всякие другие «вершины». Теперь Алиса смотрела на фото и думала о разном. У неё была уйма вопросов к себе, на которые она боялась отвечать. Она каждый день двигала такие внутренние диалоги в сторону, откладывая их на потом. А сейчас фото, сделанное на высоте в 3 тысячи метров, почти вслух её спрашивало. «Дорогая, – говорило фото, – ты уверена в том, что делаешь? Ты готова заплатить за это такую цену? Готова перестать творить, а начать готовить? Готова слушаться, а не слушать? Готова сузить свой внутренний мир до внешнего одобрения? Ты только не подумай ничего лишнего. Просто скажи мне вслух – ты готова?».