Именно эта мечта о достойном будущем побудила Элизабет отправить Сэма в Морхаус, и именно поэтому Эдгар и Перл были готовы заложить дом номер 310 1/2 на Лукаут-стрит, чтобы оплатить необходимые расходы: в 1966–1967 учебном году обучение, проживание, питание и стирка в Морхаусе стоили минимум 1430 долларов. (С учетом инфляции это эквивалентно 11 545 долларам в 2021 году.) «Каждый студент должен обеспечить себя постельным бельем, одеялами и настольной лампой (с лампочкой)», – предупреждал «Вестник».

В воскресенье 11 сентября 1966 года первокурсникам Морхауса разрешили заселяться в общежития начиная с 8 утра. Мать Джексона высадила его – с постельным бельем, одеялами и настольной лампой – и поехала домой, уверенная в том, что в объятиях Морхауса он будет в безопасности от искушений. Она ошибалась. «Я начал сходить с ума», – говорит Джексон.

Как только мама уехала, Джексон покинул кампус Морхауса, купил литр пива и пошел вверх по улице к приглянувшейся ему баскетбольной площадке. Он спросил, кто следующий, и провел остаток дня в этом неблагополучном районе. (Университетские дома, расположенные рядом с кампусом Морхауса, были первым в США жилищным проектом для черных семей, который был построен на федеральные средства.) «Я играл в баскетбол, тусовался с ними в тот вечер», – говорит Джексон. Его новые друзья понятия не имели, что он студент Морхауса, и подумали, что он недавно переехал в их район.

Джексон вернулся в кампус к первому дню ориентации первокурсников, во время которого студентам пытались привить идеалы Морхауса и запугать их строгостью учебного заведения. Перед студентами выступили с традиционной речью и сказали взглянуть налево, а затем направо: одного из этих людей (внимание, спойлер!) не будет здесь уже в следующем году.

Джексон поступил в Морхаус, чтобы изучать морскую биологию. Он хотел стать океанографом, потому что смотрел по телевизору «Морскую охоту» (приключенческий сериал с Ллойдом Бриджесом в роли подводника), не говоря уже о том, что был большим поклонником классической истории о подводной лодке «20 000 лье под водой» (романа Жюля Верна, а не диснеевского фильма 1954 года). Он мечтал стать черным Жаком Кусто[24], несмотря на то что вырос почти в 500 километрах от ближайшего океана.

«Впервые я был предоставлен самому себе. Я делал все то, чего не делал в старших классах: напивался, не спал ночами, играл в карты, заводил много подружек, – говорит Джексон. (Морхаус был колледжем для мужчин, а через дорогу находилось родственное учебное заведение – Колледж Спелман, исторически предназначенный для чернокожих женщин.) – Тем не менее я ходил на занятия, а средний балл оставался в районе четверки».

Джексон продолжал наведываться в район социального жилья, чтобы поиграть в баскетбол с друзьями, которые прозвали его Слимом. «Я бывал там каждый день, и чаще всего подолгу», – сказал он. Будучи принятым в башню из черного дерева, он чувствовал себя более комфортно за ее пределами, с горожанами – или, как их называли в кампусе, парнями из квартала. Джексон с любовью описывает их так: «Придурки, которые стояли на углу. Они курили травку, пили вино, пиво, несли всякую чушь. Помногу. Это были мы».

Парни из квартала считали студентов Морхауса заносчивыми, или, на тогдашнем сленге, saditty. Джексон был согласен с ними, он видел, как его сокурсники не только считали себя выше местных жителей, но и были научены этому администрацией школы: «Они игнорировали тех, кто жил в общине: они вторгались в жизнь местных и считали, что они могут ею управлять». Поэтому когда парни из квартала здоровались с людьми Морхауса, они часто не получали ответа. «И это служило поводом для избиения, – говорит Джексон. – Либо их прогоняли обратно в кампус. В основном потому, что они не любили разговаривать».

Иногда парни из квартала грабили студентов Морхауса, что Джексона не беспокоило: «В девяноста процентах случаев они были правы в том, что человек, у которого они забирали вещи, мог позволить себе остаться без них. И это были люди с мелкобуржуазными идеями, которые на самом-то деле нуждались в подобном уроке».

Однажды, однако, их жертвой стал человек, которого Джексон знал по школе. Он посмотрел Джексону в глаза, но, прежде чем тот успел что-то ответить, кто-то ударил студента, парни из квартала освободили его от ценностей и все вместе убежали. «В результате я оказался в кабинете директора, – сказал Джексон. – Из-за того что парень узнал меня, он сообщил об ограблении и сказал, что я был с ними. В результате меня несколько раз приговаривали к условному сроку, потому что я отказывался назвать людей, которые это сделали».

Прошло еще полгода, прежде чем ребята из квартала узнали, что Джексон учится в Морхаусе: они заметили его на танцах, где он появился в форме колледжа. «Слим, ты реально учишься в колледже?» – спросил один из них удивленно. Джексон признался, и таким образом в очень малой степени он улучшил отношения между горожанами и студентами: «Это действительно изменило их представление о парнях из Морхауса, и они перестали так часто их избивать».

Джексон нашел свой собственный способ участвовать в жизни Морхауса и стал чирлидером. Он обнаружил, что у этой работы есть свои плюсы, например возможность прослушивания и отбора девушек-чирлидеров из Спелмана. «Мне приходилось ездить в другие колледжи для черных. Я общался с баскетбольными и футбольными командами, встречался с девушками, – он нежно рассмеялся при этом воспоминании. – Дело было вовсе не в школьном духе».

Некоторые из первокурсников Морхауса, может быть, восемь из них, особенно выделялись: на несколько лет старше остальных, более напряженные, более устрашающие. Многие из них носили прически в стиле афро и ожерелья из плетеной веревки. Все они относились к занятиям серьезнее, чем среднестатистический первокурсник. Они были ветеранами Вьетнама, учились в колледже по Биллю о льготах для ветеранов. Однажды ночью Джексон и его друзья засиделись допоздна, пили и буянили, выводя из себя некоторых из тех ветеранов, которые пытались учиться.

Насколько он помнит тот ночной разговор, они пришли и прочитали им лекцию.

– Вам, ребята, нужно учиться, стать повнимательнее и посерьезнее! Война идет. Мы только что с нее вернулись.

– Какая на хрен война?

– Во Вьетнаме.

– Где это? – спросил я.

– Пойдем за картой.

– На этой карте нет места под названием Вьетнам!

– Вот здесь: Индокитай. Это Вьетнам. У нас там война. Мои друзья умирают там – твои родственники будут умирать там.

Не потребовалось много времени, чтобы это предсказание сбылось. Один из двоюродных братьев Джексона из штата Джорджия – они вместе проводили каждое лето, бегали по грунтовым дорогам и попадали в неприятности – ушел в армию примерно в то же время, когда Джексон поступил в колледж. «Естественно, полтора месяца спустя моего кузена убили во Вьетнаме, – сказал Джексон. – Я реально как будто проснулся».

Он старался получать достаточно хорошие оценки, чтобы не вылететь из колледжа, но все остальное в его жизни ходило ходуном. Для многих людей колледж строится не только на учебе, но и на индивидуальности: вдали от дома у вас есть свобода экспериментировать с тем, как представить себя миру, и понять, каким человеком вы хотите быть во взрослой жизни. Джексон всегда был сложным парнем с целым набором разных личностей внутри себя и жил в доме, где за ним присматривали четверо взрослых. Теперь он выяснил, что может быть другим человеком или даже целым набором разных людей – от парня из квартала до чирлидера и участника антивоенного протеста. (Еще он обнаружил, что разнообразие общественных кругов дает ему доступ к более широкому выбору женщин: «Как в разных видах спорта есть свои фанатки, так и в этих кругах есть свои фанатки».)