«…Ангел Господень во сне явися Иосифу, глаголя: востав поими Отроча и Матерь Его, и бежи во Египет, и буди тамо, дондеже реку ти: хощет бо Ирод искати Отрочате, да погубить Его. Он же востав, поят Отроча и Матерь Его нощию, и пошел во Египет, и бе тамо до умертвия Иродова: да сбудется реченное от Господа пророком, глаголющим: от Египта воззвах Сына Моего». – Так описывает святой евангелист Матфей, и только он, Бегство Святого Семейства в Египет. И хотя Евангелие умалчивает о пребывании там Богоматери с Младенцем, но дошедшие до нашего времени как на Востоке, так и на Западе легенды и сказания помогают дополнить события Их земной жизни. Именно они повествуют о первом совершенном Пречистой Девой чуде, и это было исцеление младенца от капли Ее молока. На основе этих преданий поэты сочиняли стихи, художники писали картины, ваялись скульптурные изображения и, наконец, возникали новые иконописные образы. К таким иконам Царицы Небесной относятся «Млекопитательница», «Блаженное Чрево» и «Целительница» о которых и пойдет наше дальнейшее повествование.

«Когда Святое Семейство шествовало в Египет, на пути напали на Божественных путешественников разбойники и хотели отнять у них осла, везшего дорожный их запас. Один из разбойников, увидев Божественного Младенца, был поражен чувством особого благоговения и, удивляясь красоте Младенца Иисуса, сказал: «Если бы Бог принял на себя тело человеческое, то не был бы красивее этого малютки». Он взял под свою защиту Святое Семейство, и Матерь Божия рекла ему: «Знай, что этот Мланец, Которого ты защитил, воздаст тебе воздаянием благостынным». Это был тот самый разбойник, который впоследствии, будучи распят по правую сторону Спасителя, сподобился услышать из уст Его благодатное обетование: «Днесь со Мною будеши в раи».

«Святое Семейство, спасаясь от Иродовых убийц бегством в Египет, было остановлено по дороге разбойниками и приведено к их атаману. Жена атамана, пораженная необыкновенной красотою и кротостью Богоматери и чудным сиянием, разливавшимся вокруг головы Богомладенца, преклонила перед Ним колени и попросила от чистейшей из Жен, какою она признала в сердце своем Марию, каплю молока для своего болевшего дитяти – болезнь прошла мгновенно. Признательный атаман освободил святых странников, и сам провожал и охранял их до самого Египта. Дитя выросло и наследовало ремесло отца. Часто пробуждалась в разбойнике совесть, но она не могла преодолеть жажды корысти и сильных страстей. Наконец, он был пойман, брошен в темницу и приговорен к казни. Каждую ночь, во время его сна, темница освещалась необыкновенным светом, исходившим в виде пламени из груди его. Это был разбойник (Дисмас), распятый одесную Христа и исповедавший Сына Божия».

«Во время бегства Пресвятой Девы с Предвечным Младенцем и старцем Иосифом в Египет разбойники напали на святых путешественников и увели в плен. Тих и светел был Предвечный Младенец у груди Пречистой Матери, а в то же самое время дитя одного из разбойников мучилось в предсмертных судорогах на руках его подруги. Долго смотрела жена разбойника на Христа и Пресвятую Деву и, наконец, сказала: «Жена! Младенец Твой тих, прекрасен и здрав, верно, у Тебя здоровое молоко! Дай каплю моему бедному ребенку, может быть, ему станет легче».

Пресвятая Дева взяла на руки болящего, и едва его уст коснулась капля молока, он ожил и стал здрав. Изумленные разбойники не смели более удерживать святых путников и отпустили их с миром. Сын разбойника, принявший животворную каплю, пошел путем своих отцов, но в душе его всегда чувствовалось присутствие чего-то благородного, возвышенного. Священная капля таилась в нем, как перл на дне моря, сияла, как алмаз, заброшенный в кучу мусора. Эта капля воспитывала его душу, возвышала дух. Спустя много времени вместе со своими товарищами взят он был в плен и посажен в одну из тюрем иерусалимских. Там должна была свершиться его судьба вместе с судьбой человечества.

Иерусалим, готовившийся праздновать Пасху, торжество спасения, бежал к Голгофе, чтобы увидеть безумие невежества и гнусной мести. На высоте холма поставлены были три креста, на которых распяты три человека. Один из двоих, висевших на крайних крестах, был тот самый разбойник, который в детстве принял целебную Каплю. Рассказы родителей и память о раннем детстве проснулись в минуты страдания. Он узнал Кого-то, давно знакомого, в распятом на среднем кресте, и смело ополчился против другого разбойника, который поносил Распятого. Более и более убеждаясь в святости защищаемого им, он, наконец, произнес безсмертное: «Помяни мя, Господи, егда приидешь во Царствие Свое!». «Днесь со Мною будешь в раи», – отвечал ему распятый Спаситель. Прежде пророков и патриархов, еще не выведенных из ада, вошел в рай разбойник – носитель Таинственной Капли, в вечное доказательство лучшей из христианских истин, что один вздох чистосердечного раскаяния отворяет врата рая».

И хотя сын разбойника, принявший Таинственную Каплю, пошел путем своих отцов, но сокровище, таившееся в его груди, проявлялось в разных случаях его жизни. Мечтательный, жалостливый и возвышенный в чувствах и образе мыслей, он был в противоборстве со своими товарищами. Он боролся сам с собою или, вернее, боролась в нем капля, как луч света борется с тьмой. Она и была его нравственным воспитателем.

«Мал глас испустил разбойник на кресте, и велию веру обрете, во едином мгновении спасеся, и первый райския врата отверз вниде», – так воспевает наша Церковь первого человека, удостоившегося благодати исцеления от Пречистой Девы.

Эти сказания сохранились в хрониках средних веков и в семейных устных рассказах. В России они встречаются в сборниках времен Царя Михаила Феодоровича (1613-1645). Митрополит Московский Филарет (Дроздов, †1867) о Таинственной Капле говорил: «Поелику предание это клонится не в ущерб, а к похвале Пресвятой Девы, то я признаю это предание достойным».

Легенда о Таинственной Капле нашла свое отражение и в русской поэзии.

Известный русский автор духовной поэзии Федор Николаевич Глинка (1786-1880) посвятил преданию о Таинственной Капле одну из своих поэм, в которой она раскрывается с особой трогательностью. Эпиграфом к ней послужили слова: «Так говорит народное преданье, и я судить предание не смею, а только вам его передаю». Начинается поэма с описания бегства Святого Семейства в Египет.

И видели – по утренним зарям,

Когда роса сребрилась по долинам

И ветерки качали ветви пальм –

Шли путники дорогой во Египет.

Был Старец сед, но добр и величав,

В одной руке держал он жезл высокий,

В другой, сжимая повод, вел осла.

И на осле сидела, как царица,

Младая Мать с своим Младенцем чудным,

Которому подобного земля

Ни до него, ни после не видала!

И матери подобной не видали!

Какой покой в лице Ея светился!

Казалось, все Ея свершились думы

И лучшие надежды уж сбылись;

И ничего Ей более не надо:

Все радости и неба, и земли,

Богатства все, все счастье мировое

Лежали тут, в коленях перед Ней,

Слиянные в одном Ея Младенце,

Который Сам, прекрасен так и тих,

Под легкою светлелся пеленою,

Как звездочка светлеет и горит

Под серебром кристального потока.

В одежды алые Жена одета,

Скроенныя как будто из зари,

И голубой покров – отрезок неба –