— Это не интересно, а ужасно! Мы большую часть детей потеряли, что будет дальше?

— Скорее всего лагерь придётся закрыть. Нельзя подвергать опасности других.

Зина жадно слушала каждый звук в комнате. Она вздохнула, ещё раз всплакнула и пошла на своё место в медпункте.

Через час всем детям объявили эту печальную весть, в комнатах сразу полетели разговоры и сплетни, одни страшнее других. Зина тихонечко собралась, попрощалась с друзьями и села на лагерный автобус… Денис не мог выйти из головы…

Дома пусто. Полную тишину нарушил вставленный в замок ключ, который медленно повернула девочка. Дверь открылась. Зина закатила чемодан в коридор и пошла осматривать дом. Сейчас был выходной, но… где же тогда мама?

— Мам? Мама!

Никто не отозвался. Спальня была пуста, кровать хорошо заправлена, во всей квартире блестело необыкновенным порядком. Словно никого здесь долго не было.

— Мама!

Зина зашла на кухню. Кастрюли, сковородки, тарелки и прочая посуда одиноко покоились на своих местах. На столе лежал браслет точь-в-точь как у Дениса. Девочка устало села на стул, взяла его в руки и с равнодушием стала рассматривать украшение. Но буквально через минуту пронесся оглушительный визг, Зина упала на колени и стала громко рыдать:

— Мама! Мама! Мамочка! Денис!

Я отложила листки на журнальный столик. Остывающий чай разносил свой запах и пар по комнате, пора была его налить в кружку. Но после прочитанного я мигом проглотила три кружки горячего напитка и вдобавок еще подавилась.

«Да нет, это не может быть правдой. Хотя у Стаси тоже был брат — Стас, и я его ни разу не видела… Так ведь она же постоянно плачет за этими листками.» — размышляла я, попивая еще чая.

Медленно за окном показались первые лучи солнца, неоновые подсветки также небыстро угасали на домах и дорогах. Я вышла вновь на улицу и направилась в квартиру своей подруги. К счастью, она отдала мне свои ключи.

Станислава, как убитая, спала задом наперед на диване. Вид растрепанной кровати уже сам за себя сказал, что труды писателя были долгими и мучительными. Я вздохнула, прошла на кухню и решила помочь своей подруге, убравшись в доме и приготовив завтрак. На часах было шесть часов утра, и только примерно через три часа я услышала тихое шарканье и причитания.

— Доброе утро, соня. И во сколько это ты легла вчера?

— Да не помню. Все не могла успокоиться. Ой, Бетти, это ты мне?

— Тебе, тебе. Кто о тебе еще позаботиться?

Я налила нам кофе, положила на тарелки пару творожников и ушла за листками.

— Это правда? — сказала я прямо, бросив тоненькую стопку перед носом Стаси.

Девушка вопросительно на меня посмотрела, из ее глаз снова потекли слезы, она была не в состоянии что-то сказать, поэтому просто кивнула. Я закатила глаза, задумчиво поставила руки на пояс и стала ходить взад-вперед по дому.

— А что не обратишься в полицию?

— Кто мне поверит? Вот решила еще раз разложить все по полочкам, вспомнить все детали, буду сама исследовать.

Я посмотрела в окно. Большая листва на деревьях горела своим ярким зеленым цветом. Высокие дома красиво стояли на фоне поднимающегося утреннего солнца… Не могу поверить, что все это по-настоящему правда!

Стася виновата опустила глаза на пол, слегка помешивая кофе сахарной ложкой. Но он все равно был горьким. Я призадумалась, села на стул и предложила свои варианты дальнейших действий.

Тихий шум пишущей ручки разносился по кабинету и доходил до высоких потолков, создавая еле заметное эхо. За широким деревянным столом сидел взрослый мужчина. Его гордая фигура была немного наклонена за документами, изредка он поправлял очки.

Неожиданно в дверь постучали, и человек низким голосом сказал войти. На пороге кабинета показалась Станислава в официальном костюме, в руках у нее были какие-то бумаги. Видимо, она серьезно подготовилась к приходу. Девушка выдохнула, подошла к столу и присела на свободный стул.

— Станислава Максимова? Рад вас видеть! Что-то случилось?

— Добрый день, Владислав Георгиевич. А дело вот в чем. Я хочу провести расследование лагеря, в котором семь лет назад проявлялись паранормальные явления… Сириус называется. Для этого нужно разрешение. Ведь его закрыли буквально три года назад, а обращаться, как я поняла, нужно именно к вам.

Владислав Георгиевич оторвался от документов и поднял свои удивленные глаза на девушку. Он приподнялся с кресла.

— Это невозможно! Вы идете на верную погибель! Кто знает, что еще может произойти? Все следователи в прямом смысле убегали оттуда, никого из очевидцев никогда не находили!

Я стояла за дверью и слушала их разговор, иногда жмурясь от внезапных звуков. Владислав Георгиевич был человек упертый, но не злой, а Стася еще давно с ним знакома.

— Вот! Вот доказательства на ваши убеждения! Всему произошедшему можно найти разумное объяснение… А за очевидца возьмите хоть меня!

Станислава кинула на стол стопку бумаг, которые вчера нашла со мной в архиве. Я считаю это большой удачей. Уже через час мы серьезные уезжали из города… В Сириус.

Напряженная тишина осталась у меня в голове надолго, зловещее карканье ворон на всю жизнь. С нами в горы приехала еще пара исследователей, а другие просто по горло наслушались историй и придержали копыта.

Я вместе с этими парнями стояла около ворот лагеря, с любопытством его рассматривая. Конечно у нас на родине такой мистики не было, поэтому первое впечатление от этого лагеря было довольно пугающим. Солнце ушло за тучи, с леса подул несильный ветер. Будет дождь. А может и гроза.

Через минуты две-три пришла Стася с ключами. Ржавые ворота со скрипом открыли вход в загадочное место, девушка со страхом сглотнула. Я ее не понимала.

Медленно, но уверенно, наша команда зашла на территорию лагеря, захлопнув за собой ворота.

— Ну что ж, приступим! — объявила Стася. Двое ребят ушли в одну сторону, мы пошли в другую.

Станислава показала на огромное, одинокое поле у нетронутого леса и направилась прямиком туда.

— Вот здесь я в последний раз увидела Стаса, — девушка вздохнула.

Мы долго были на поляне. Тучи сгущались на небе, моя подруга ходила взад-вперед, мерила шагами местность, пыталась как-то связать это с ее делом, но все без толку. Пошла я. Стала измерять давление, температуру, хотела применить какие-то законы, профессия физика хоть как-то помогла. Опустив руки, Стася с громким вздохом села на лежавшее дерево.

— Слушай, а здесь нет связи, — сказала я.

— Конечно, это же лес!

— Нет, нет! Смотри!

Я отошла на несколько шагов, и резко появилась связь. Стася кинула мне лопату, и я, уверенно, очертила границы поляны, где это было необходимо.

— Вот это место нужно изучить.

Вдруг грянул гром, белоснежная молния в небе разогнала нас по пустым корпусам. Я поставила чайник, Стася задумчиво и тихо перечитывала свой рассказ, в дверь постучали.

— Мальчики, входите!

На пороге показались те самые путешественники-археологи, которым было поручено найти что-нибудь подозрительное и сверхъестественное.

— Ну что, нашли? — устало спросила Стася.

— Около леса, где ещё находится сцена, в воздухе висели камни. К тому же вот. Всё, что нашли в комнатах.

Парень протянул Стасе старые, ржавые часы. В тот роковой день бури девушка наблюдала за бешенным ходом часов и отвалившейся от скорости часовой стрелкой. Я вздохнула и от скуки легла на подоконник, наблюдая за погодой. Молнии довольно часто били в окрестностях, постоянно слышался гром, к тому же белая полоса словно «раздвоилась» и появлялась сразу в двух местах. Это меня сильно настораживало. Я удивлённо показала подруге на эту картину.

— Ну что? Гроза и гроза. Что, гроз никогда не видела? Али у вас их не было? — пошутила девушка. Я не обиделась, так как знала, что Стася меня не поймёт. Ведь… как гроза может раздвоится?