– Поскольку потоки энергии в организме Клео были нарушены, – продолжил кайанец, – кроме большого засора, в нем образовалось множество маленьких. Со временем они расчистятся сами, но мы можем ускорить этот процесс.

Веньян открыл шкатулку, продемонстрировав мальчикам содержимое. На дне лежали иглы очень похожие на те, которыми мать Эрика штопала одежду. Старик достал несколько из них.

– Это древнее искусство, известное только в Кайане. С помощью этих игл нань-у нормализуют в организме энергетические потоки. Но нужно хорошо понимать, куда и как прикладывать усилия.

Старик поднес одну из игл к спине Клео. Пальцы держали металл уверенно и твердо, так, как старый стражник держит оружие, кузнец – молот, а целлит – чашу. Плавным, точным и медленным движением Веньян воткнул иглу. Кот не пошевелился.

– Если все делать правильно, процедура безболезненна, – прокомментировал Веньян, втыкая еще одну.

Как-то Эрик видел игру менестреля. Его пальцы порхали над инструментом, меняя положение без всяких видимых усилий. Мальчик попробовал повторить движения и почувствовал невероятное сопротивление. Нужны были годы тренировок, чтобы добиться такой легкости. Руки старика двигались очень легко, словно руки менестреля.

Воткнув еще дюжину игл, старик остановился и удовлетворенно закивал.

– Вот и все, – проговорил он.

Эрик перевел взгляд, который до того не мог оторвать от рук садовника, на Луция. Либер подпер подбородок рукой и смотрел на иглы.

– Дагэ Веньян, я хотел бы у вас поучиться, – сказал он.

Старик улыбнулся.

– Желание похвальное, маленький господин. Однако нам, как минимум, понадобится согласие вашего отца. А также множество лет тренировок и практики. Что-то подсказывает мне, что у вашего родителя другие планы.

Луций вздохнул.

– Так или иначе, спасибо за помощь и объяснения, – поблагодарил он. – Было невероятно поучительно и интересно.

– Помочь хорошему делу – задача любого доброго мужа. Без разрешения вашего отца я не возьмусь вас учить, но моя комната всегда открыта для интересной беседы и компании. Главное сейчас не увлечься разговорами и не забыть про Клео.

Руки Веньяна медленно проплыли над котом, собирая иглы.

– Пускай он немного поспит у меня. Лишние движения ему сейчас не показаны. А мы пока можем отдохнуть и выпить по чашечке чая.

***

Через половину Оборота дети вновь оказались на улице. Все это время старый кайанец развлекал их необыкновенными историями, подливая душистый напиток в широкие чаши. Луций сбегал на кухню и принес горячие пшеничные лепешки. Эрик расслабился и позабыл о том, как и зачем здесь оказался. Но время шло, садовник сослался на занятость, и мальчишки, раскланявшись, покинули его комнатушку, оставив измученного кота отсыпаться. Когда они были на пороге, Веньян бросил мимоходом: «Буду рад видеть вас обоих в другой день». Улыбнулся и похлопал детей по плечу.

– А ведь я так и не спросил, что ты здесь делаешь, – заметил Луций, когда они пробрались обратной дорогой через сад и перелезли через забор.

– Ну-у-у… Это длинная история, – неуверенно ответил Эрик. Он так и не решил, доверяет ли мальчику-либеру.

– Кажется, что сегодня я совершенно свободен, поэтому время у нас есть.

Эрик помялся. В целом он испытывал к Луцию симпатию. В отличие от большинства либеров тот не вел себя надменно, скорее сосредоточенно. В этой сосредоточенности было что-то от подражания взрослым. Но не только. Эрик чувствовал в Луции какую-то внутреннюю силу, которая отличала мальчишку от большинства знакомых ему детей из бедных районов.

– М-м-м… – протянул Эрик. – Я хотел дойти до Башни.

– До Башни? – поднял брови Луций.

– Да, когда-то я был там с отцом, но… – Эрик осекся.

Мать учила никому не рассказывать те сказки, которые они от нее слышали. Впрочем, Эрику обычно и не хотелось. Семейная традиция оставляла место тайне. Зная то, что не знают другие, мальчик чувствовал себя особенным.

– В общем, мне стало интересно взглянуть на Башню снова, – закончил он.

– Составить тебе компанию?

– Хм, да, – улыбнулся Эрик.

Боевой настрой несколько улетучился, и он обрадовался, что не придется идти одному.

– Знаешь дорогу? – спросил либер.

– Ну, я ориентировался по направлению. Башня-то – вот она, – Эрик махнул рукой над домами.

Луций улыбнулся.

– Она-то, конечно, вот. Но некоторые места лучше обойти. Здесь живут богатые семейства, префекты, ораторы. Около некоторых домов вечно толкутся ликторы. Если выбрать не тот путь, нас с тобой развернут куда подальше.

– Знакомая история.

– Уже разворачивали?

Эрик кивнул.

– Ну вот, об этом и говорю. Конечно, одинокий гуддар вызывает больше подозрений. Но и вдвоем мы сможем проскочить не везде. Ладно, раз дорогу знаю я, то мне и вести. Пойдем.

Они зашагали по узким переулкам. Иногда стена дома с одной или другой стороны сменялась высоким забором, пару раз они проскакивали через широкие улицы. Эрик пытался запомнить дорогу, но очень скоро запутался. Увидев его замешательство, Луций спросил:

– Уверен, что найдешь обратный путь? Если ты шел, ориентируясь на Башню, не поддался ли соблазну не запоминать приметы? До своего дома я тебя доведу, но ты знаешь, куда идти дальше?

Эрик задумался и через некоторое время поджал губы от досады.

– Кажется, что дорогу я не запомнил.

– И часто ты вот так, не запоминая дороги, гуляешь по городу?

– Обычно я гуляю по знакомым районам…

– Ладно, не переживай, – кажется, Луций заметил смятение Эрика. – Ты ведь примерно знаешь где живешь, наверняка там есть какие-то ориентиры, целлы, парки? Ну хоть что-то? Какое-то место, откуда ты точно дойдешь до дома.

– Да, конечно. Городской рынок. Точно. Я всегда могу спросить кого-нибудь, как мне пройти к городскому рынку!

Эрик улыбнулся. Луций заметил его улыбку и улыбнулся в ответ.

– Ну тогда и переживать не о чем, – сказал он. – Я отправлю с тобой слугу и дело в шляпе. Проведет кратчайшим путем.

Вопрос был исчерпан, и некоторое время шли молча. Под ногами приятно стучали камни мостовой. Над самой головой светила Сола, где-то справа от Вена, на Втором Обороте. День достиг середины, цель была близка и у них оставалась масса времени, чтобы реализовать все сегодняшние планы. Полтора Оборота – это огромная куча времени, за которое можно провернуть любую затею.

Отвесные стены Башни Чаши уходили влево и вправо на сотни метров. На расстоянии она казалась огромной, но у самого подножия слово «огромный» становилось каким-то маленьким и незначительным. Здесь Башня занимала собой половину мироздания. С одной стороны – знакомый город, с его домами и кварталами, стражниками и мастеровыми, купцами и префектами, с другой – бесконечная каменная поверхность, не имеющая конца и края. Она заменяла собой все, делила пространство пополам и была границей между знакомым миром, в котором можно было ходить, бегать, махать руками и заниматься прочей повседневной ерундой, и миром камня, могучего и неподвижного, остановившего само время.

Эрик положил руку, все еще немного болевшую после укуса кота, на черную поверхность стены – связующее звено между прошлым и настоящим. Она видела древних богов и героев, падение и рождение империй, тысячи поколений и маленьких Эриков, которые, также, открыв рот, стояли напротив, прислушиваясь к биению собственного сердца, приглушенным шумам за спиной и абсолютной тишине впереди. Эрик желал услышать или почувствовать ладонью хоть что-то, но Башня молчала. Где-то там, в ее глубинах, скрывалась загадка, тайна, ради которой он был здесь. Где-то там жил цверг, создание могучего бога Вена, светившего сейчас ему в спину.

Мальчик прижался ухом к стене, закрыл глаза и весь обратился в слух: рядом дышал Луций, шуршал одеждой, скрипел камнями; сверху и сбоку доносились взмахи крыльев пролетающей мимо птицы; издалека раздался скрип петель и стук закрывающейся двери. Все это было неважно, мелко, отвлекающе. Эрик поджал губы и закрыл второе ухо рукой. Ему показалось, что он услышал тихий, едва заметный гул. Мальчик сосредоточился на нем, пытаясь понять реален ли этот звук. Уверенности не было.