Все четверо несколько мгновений в молчании взирали друг на друга: верховная жрица была слишком напугана, чтобы говорить, незнакомец прислушивался, не привлечет ли произведенный Уртредом грохот кого-нибудь из любопытных, Уртред гадал, враг этот человек или друг. Лицо Талассы было выразительнее всех остальных. Впервые ей удалось увидеть незнакомца поближе — и она, покрывшись смертельной бледностью, попятилась назад и зажала руками рот, чтобы не закричать.

Убедившись, что сюда никто не идет, человек в плаще толкнул Маллиану вперед.

— Любопытное зрелище, — ухмыльнулся он. — Неудивительно, что у верховной жрицы по всему храму натыканы глазки: ведь смотреть еще интереснее, чем самому этим заниматься...

— Чего тебе надо? — проворчал Уртред, раздраженный тоном пришельца, хотя тот был явно не на стороне верховной жрицы.

— Дело прежде всего, да? — Мужчина толкнул Маллиану еще дальше, и Уртред при свете еще яснее разглядел шрам на его бородатом лице. Незнакомец перевел взгляд с Талассы на Уртреда. — Спроси свою шлюху — она тебе скажет. — Уртреда поразил вид Талассы: вся кровь отхлынула от ее и без того бледного лица, и на висках выступило голубое кружево вен. Потом ее глаза закатились, и она упала на пол в глубоком обмороке.

— Проглоти меня Хель... — Уртред шагнул к ней, но незнакомец остановил его.

— Я должен объяснить кое-что, а времени мало. В полночь Фаран пришлет за этой женщиной, тогда же, как я понял, вернется и твой друг. Кроме того, — добавил он со злобной улыбкой, — во всем храме сейчас погаснут огни. — Уртред подумывал, не броситься ли на него, но рука незнакомца твердо держала кинжал, и не требовалось большого воображения, чтобы представить, как лезвие вонзается между ребер. Незнакомец усмехнулся, видя, как Уртред сжимает кулаки. — Спокойно, спокойно: нельзя ожидать соблюдения скромности в храме Сутис. — Он залился тонким, почти истерическим смехом, и Маллиана содрогнулась, когда нож опять кольнул ее тело сквозь топкое платье. Мужчина снова хохотнул, наслаждаясь болью Маллианы и вращая своим единственным глазом, словно стрелкой компаса. — Ах, простите: я забыл представиться. В столь волнующих обстоятельствах невольно забываешь о приличиях. Я уже назвал верховной жрице причину своего появления здесь. — Он отвесил насмешливый поклон лежащей без чувств Талассе. — Что до моей госпожи, она, кажется, наконец-то узнала меня. Я приходил сюда все эти годы, но этой ночью она впервые увидела меня в лицо. И что же за этим следует? Она падает в обморок, точно я призрак. Впрочем, это понятно — она ведь считала меня погибшим в Траллской битве. Другие женщины приходили искать тела своих любимых — но не Таласса. Ей уж слишком невтерпеж было заняться этим ремеслом! — Он выплевывал слова, и слюна пузырилась у него на подбородке. — Смотри! — вскричал он, совсем откинув капюшон. — Это я, твой жених, Джайал Иллгилл! — Но все его представление пропало впустую. Таласса лежала все также недвижимо. С презрительным смехом мужчина обернулся к Уртреду: — Я убил бы тебя, жрец, но тогда мне пришлось бы поубивать всех, кто был с ней. И я оставлю тебе случай спастись. Я свяжу вас с верховной жрицей, заткну вам рты. Может, вампиры вас и не найдут.

— Будь я проклят, если позволю тебе тронуть меня хоть пальцем! — взревел Уртред, делая шаг вперед. Противник тотчас же обратил к нему кинжал. Но Маллиана, почувствовав, что нож больше не колет ей спину, мгновенно вцепилась в правую руку врага, крикнув Уртреду:

— Скорее!

Единственным оружием Уртреда были перчатки, но больше ему и не требовалось. Стальной кулак двинул противника в плечо, словно кувалда, и кинжал вылетел из руки. Уртред, не теряя времени даром, левой рукой врезал врагу в висок, и тот без чувств рухнул на ковер...

Маллиана, покосившись на Уртреда, рванулась к двери. Уртред бросился за ней и поймал ее за подол, но тонкая ткань порвалась, и Уртред упал с клочком газа в руке, видя перед собой белую спину верховной жрицы, открывающей дверь. Когда он встал, она уже выскочила наружу, громко призывая на помощь.

Уртред хотел догнать ее, но нужно было заняться лежавшей без чувств Талассой. Когда он опустился около нее на колени, она слегка пошевелилась. Он легонько встряхнул ее, и она открыла глаза. Поначалу девушка не понимала, что с ней случилось, но память быстро вернулась к ней, и она приподнялась на руках и коленях, чтобы взглянуть на человека со шрамом.

Уртреда заботило другое. Крики верховной жрицы наверняка уже подняли на ноги стражу. Надо действовать быстро.

Он выбежал в коридор — там было темно, и лишь несколько свечей еще догорало в оловянных плошках на полу. Уртред вспомнил об огнях, гаснущих в саду: что тут случилось? Вампиры вот-вот могут ворваться сюда. Крики Маллианы, зовущей на помощь, слышались где-то внизу. Двери на галерее начали открываться, и оттуда выглядывали встревоженные лица. Уртред нырнул обратно в комнату.

— Маллиана убежала, и свет повсюду гаснет. Надо спешить, — сказал он.

Но Таласса, бледнее обычного, по-прежнему склонялась над распростертым телом, и грудь ее вздымалась судорожно, точно в приступе удушья. Человек, назвавший себя Джайалом Иллгиллом, лежал с открытым лицом, разметав гриву светлых волос, и кровь запеклась там, где железный кулак Уртреда проломил ему череп. Это зрелище не вызвало жалости в Уртреде, сердце которого все еще кипело яростью.

— Идем, — сказал он, рывком поднимая Талассу. Его перчаткам этой ночью предстояло еще немало крушить и рвать — он не мог церемониться с женщиной. Она взглянула на него невидящими глазами. — Свет гаснет — надо найти Сереша.

— Это он, точно он, — прошептала Таласса, глядя на лежащего.

Уртред, видя, что она витает где-то далеко, потащил ее к двери, а она то и дело оглядывалась. Уртред выругался, раздраженный ее медлительностью. Снаружи уже поднялась суматоха; мужчины и женщины метались туда-сюда — кто бежал к лестницам, кто безуспешно пытался зажечь догоревшие свечи. На них с Талассой никто не обращал внимания.

Уртред тянул девушку за руку, но она точно приросла к месту, устремив полные ужаса глаза на человека со шрамом.

— Кто он ни есть и кем бы он ни был раньше, нам надо уходить, — торопливо зашептал Уртред. Таласса не отвечала. — Разве ты не слышала? Он шпионил за нами... каким бы он ни был раньше, теперь это уже не тот человек. Оставь его!

— Он был бы точь-в-точь как Джайал, если бы не шрам... — проговорила она, не сводя глаз с поверженного.

— Да разве он вел себя, как твой жених? Он изменился, и в худшую сторону...

— Да, ты прав... — медленно произнесла она.

— Ну так идем! — Уртред потянул ее за собой, но она вырвалась, сказав без всякого выражения:

— Надо взять вещи. — Она обошла тело, которое точно магнитом притягивало ее к себе, и приподняла длинную скатерть, покрывавшую один из столиков. Внизу лежали две хорошо смазанные кожаные котомки. Таласса вытащила их и с неожиданной силой вскинула на оба плеча.

— Ступай вперед, жрец. — Голос ее дрожал, но она уже немного овладела собой. Ее тонкий стан согнулся под тяжестью двух котомок, и Уртред хотел взять у нее одну, но она отвела его руку и сказала: — Возьми кинжал. — Оружие незнакомца поблескивало на полу. Голос Талассы окреп. Она уже преодолела свое потрясение и минутную нерешительность. Уртред подобрал кинжал. Клинок был острый как бритва, но с его перчатками сравниться не мог. Жрец сунул его за пояс, и снова вышел из комнаты. Снаружи осталась только одна жрица — она тщетно старалась зажечь от жгута свечу, догоревшую до основания. Увидев в сумраке Уртреда, она вскрикнула и убежала, бросив свой жгут. Таласса только сейчас, видимо, осознала, что происходит.

— Свет... — шепнула она.

— Надо найти Сереша. — Уртред оглядывался по сторонам, но ничего не видел в почти полном мраке. В которую из комнат ушел Сереш? Снизу доносились крики и хлопанье дверей, но на верхних этажах было тихо. — Пойдем, — сказал Уртред, направляясь к лестнице.

И остолбенел от первого вопля, полного ужаса и муки, возвещающего о погибели души. Вопль несся из комнаты на галерее всего в десяти шагах от них.